Стыдно вспомнить

— Хуже, — сквозь рыдания проговорила Гермиона. — Это Малфой… Драко, дементор его задери, Малфой. — Вот те на… — опешила Джиневра, плюхаясь обратно на кровать, с которой только что поднялась, чтобы успокоить Гермиону.       Гермиона тут же прикусила язык, жалея, что стала вдруг такой разговорчивой и сболтнула лишнее. Ведь, если так пойдёт, то скорее всего все вокруг обо всём узнают, не успеет она сесть на поезд до Академии. А может, вообще ей не стоило даже приезжать сюда? Ведь она заведомо знала, чем все это может кончиться. — Ге-Гермиона, — едва придя в себя, заговорила Джинни. — Мерлин и Моргана, как тебя угораздило… Хотя нет, прости. Я хотела сказать, что… О, это так невероятно… Кто бы мог подумать, что Малфой опустится до такой, как ты. Прости, я не хочу тебя обидеть, но… — тараторила без продыху рыжая девушка. — Не извиняйся, я поняла, о чем ты, — тем не менее хмуро отозвалась Гермиона. — Ой, — пискнула Джиневра и тут же подскочила к подруге. — Прости, прости… Но знаешь, от тебя я, пожалуй, тоже такого совсем не ожидала. Как так получилось? Гермиона, ты же ведь сохла по моему глупому братцу. Чего уж говорить — Малфоя ты конкретно не переваривала. — Я и сейчас так к нему отношусь. Он мерзкий и заносчивый самовлюблённый эгоист, которого ничего в жизни не трогает. И даже если учесть, что в последний год он вёл себя более или менее сносно, он всё равно остаётся тем, кем является, и тут уж ничего не сделать, — во время этой гневной тирады на повышенных тонах Гермиона принялась расхаживать по маленькой комнатке рыжей подружки Гарри Поттера. — Но тогда, как такое могло случиться? — неподдельно удивилась мисс Уизли. — Такие разные личности… Ума не приложу. Тут только под оборотным зельем надо быть, либо под Империо. — Ох, — простонала Грейнджер, пряча лицо в ладони и кусая губы. Она и сама проклинала тот вечер, когда она решила изменить самой себе. Это же уму не постижимо, чтобы она могла нечто подобное вытворить. — Похоже можно и без этого обойтись, как я поняла на практике. И весьма недурно с этим справилось изрядное количество огневиски. — Огневиски? — ахнула Джинни. — Но Гермиона, ты же не пьёшь виски. Ты вообще и сливочное пиво не всегда пьёшь. Как тебя угораздило? — Сама не понимаю. Видимо Малфой — искусный манипулятор, — сокрушённо вздохнув, выдала она. — Мда, — протянула Джиневра. — И что ты теперь собираешься делать? Скажешь ему?       Честно признаться, Гермиона об этом даже и не думала, хотя, пожалуй, стоило. Но нужно ли вообще об этом кому-либо рассказывать? Можно ведь обойтись и тем, что она просто беременна, и всё. Кому какое дело, чей это ребёнок. Может, она встретила кого-то в Академии и решила стать мамой. Ой, нет, это полнейший бред! Она бы так никогда не поступила. И все прекрасно об этом знают. Она же должна сначала получить образование, потом работу. О детях нужно думать, только находясь в выгодном положении в обществе. А о чём можно говорить в этой ситуации? Только о том, что она спятила и повела себя совсем неадекватно, совсем не так, как повела бы себя она в обычном своём состоянии. — Нет, и не собираюсь этого делать, — отрезала Грейнджер, резко останавливаясь и сурово глядя на собеседницу. — И ты тоже никому ничего не скажешь. Ты поняла меня Джинни? Никто не должен ничего узнать. — Но Гермиона, — задохнулась в свою очередь от возмущения Джиневра. — Это не котёнка в корзине утаивать. Как ты думаешь, никто не заметит твоего большого живота? Как ты себе это представляешь? Спрятать беременность? — Я понимаю это, но я отлично умею наводить иллюзию, — возразила Гермиона, где-то в глубине души всё же соглашаясь с доводами подруги и понимая всю тщетность своих попыток. — Что за бред? — хмыкнула скептически Джинни. — Ну ладно, допустим с помощью чар ты спрячешь свой живот. Но, как ты думаешь прятать ото всех своего ребёнка? Думаешь он будет тихонечко сидеть и книжки читать в уголочке, пока ты учишься? Ты вообще о детях хоть что-нибудь знаешь? — Естественно, я понимаю, что это не игра, — вспыхнула Грейнджер пустившись вновь расхаживать по комнате, то и дело заламывая руки и покусывая губы. — Но так же я прекрасно понимаю, что ничего говорить этому индюку не буду. — Этот индюк, как ты говоришь, отец твоего ребёнка, — резонно заметила рыжеволосая девушка, останавливая Гермиону и поворачивая к себе лицом. — Он имеет право знать. Да и ребёнку нужен отец. И не качай головой. Даже такой, как он.       Но Гермиона лишь упрямо качала головой, уверовав в то, что она сама сможет справиться со всем. Даже если от неё отвернутся все её друзья. Хоть это и было больно и жутко неприятно, но она была к этому готова. — Ты не права, — вздохнула Джинни. — Растить детей нелегко. Тебе придётся от многого отказаться. Ты не сможешь продолжать учиться. Подумай об этом. — Возможно ты в чём-то и права, но Малфой ничего не узнает. Моему ребёнку не нужен такой отец и такая гнилая семейка. — Ты не понимаешь… — начала было Джиневра, но Гермиона её оборвала, вырвавшись и топнув ногой для убедительности. — Я всё решила. И ты не сможешь меня переубедить, — взгляд карих глаз девушки не сулил ничего хорошего. — И ты тоже никому ничего не скажешь. Ни единой душе, поняла? Я готова даже прибегнуть к Непреложному обету. — Ты меня, конечно, прости, но это неверное решение, — несколько грубо заявила Уизли. — Но так и быть, я никому и слова не скажу. Это твой ребёнок и тебе о нём рассказывать. Непреложный обет не понадобится — я умею хранить секреты. — Спасибо, Джинни, — промямлила Гермиона, садясь на кровать и прикрывая глаза от усталости и головокружения, которое лишь усилилось от её бешеной ходьбы.