Стыдно вспомнить

      Ещё никогда в жизни Гермиона себя так паршиво не чувствовала. Даже после Круциатуса, пожалуй, было менее мучительное послевкусие. Сейчас же невыносимая головная боль, смешанная с мучительной тошнотой, давила на девушку тонной огневиски, выпитого прошлой ночью. Перед глазами всё плыло, а яркий солнечный свет вносил в мир гриффиндорки лишь боль и раздражение. И как же она умудрилась так наклюкаться? Особенно если учесть, что пить она вообще не собиралась. К тому же, была противницей распития спиртных напитков на мероприятиях, вроде выпускного вечера. Да что там говорить, совершенно не могла терпеть пьяных людей, считая это по меньшей мере отвратительным. И вот, на тебе, сама скатилась до низкопробных девиц, что не гнушаются выпивкой.       Тут в дверь раздался стук, отдавшийся в голове девушки колокольным звоном. О, это невыносимое чувство похмелья, которое накрыло её так сильно, что она, борясь с ужасающими приступами рвоты, кинулись прочь из комнаты, сбивая на пути удивлённую Джинни. — Гермиона, ты ещё в постели? — спросила она, качая головой. Сама рыжеволосая девушка Гарри Поттера была уже полностью одета и весьма мило причесана. — Первый раз вижу Гермиону в таком виде, когда все уже практически в дверях стоят. — Себе под нос приговорила мисс Уизли, и направилась вниз по лестнице в гостиную Гриффиндора. — Ну и где она? — спросил Рон. — Только не говори мне, что в комнате её уже нет и она давно поджидает нас на платформе. — И не скажу, — показала брату язык Джинни. — Вообще-то, похоже, Гермиона впервые за все проведённое в Хогвартсе время проспала. — Проспала? — разинув рты, одновременно сказали Гарри и Рон. — Ага, — весело хихикнула мисс Уизли. — Но думаю, стоит промолчать об этом. — Она строго посмотрела на брата. — Я ясно выражаюсь? — Угу, — прогнусавил тот, опуская голову под её взглядом. — Вот и отлично. Не думаю, что она будет в хорошем настроении после этого. А мы ведь не хотим последнюю поездку в Хогвартс-экспрессе провести как на поле битвы.       Пока друзья Гермионы обсуждали план для действий, сама девушка склонилась над унитазом, утирая чистой рукой слезы. Да, такого, пожалуй, она не ожидала. И этот вечер не забудет никогда, относя его к самым позорным и одновременно абсурдным в её жизни. Наконец, справившись с очередным приступом тошноты, она умылась и поспешила в комнату, чтобы одеться. Хорошо хоть, она имела привычку делать все заранее: ей пришлось бы худо, не будь вещи собраны. Тем более из-за того, что она никогда в своей жизни не пила, антипохмельных зелий при себе не держала. А, как оказалось, очень даже зря.       И всё же Грейнджер привела себя в более или менее божеский вид буквально за считанные минуты, впервые в жизни уделив больше всего внимания не одежде, а своему лицу, с которым пришлось повозиться, чтобы оно не выглядело таким, каким казалось после бурно проведённого вечера. Проведя все необходимые процедуры, девушка спустилась к друзьям, которые на неё странно посматривали, но ничего не говорили. Ну и пусть себе молчат, ей тогда будет лучше, не нужно будет напрягать и без того воспалённый мозг, чтобы найти ответ на тот или иной вопрос.       Дорога до платформы заняла немного времени, но показалась Гермионе невероятно утомляющей. Кроме того, её жутко тошнило, и приходилось постоянно сдерживать рвотные позывы, которые так и призывали в очередной раз опорожнить желудок. И всё бы ничего, но в тот же момент, когда они шли вдоль вагонов в поисках подходящего, им навстречу выплыл Драко Малфой в компании Панси Паркинсон и Блейза Забини. Что говорить, они выглядели просто превосходно, если сравнивать с ней, конечно же. Но почему-то это показалось ей ещё более несправедливым, ведь она отчётливо помнила, как много в тот вечер пил Малфой. И почему только с ним всё хорошо? Где жуткое похмелье, тошнота и головная боль?       И тут Гермиону словно током ударило. В голове начали всплывать картины прошлого вечера, которые до этого воспалённый мозг упорно прятал в своих недрах. Она вспомнила, с кем пил Малфой. Ведь с ней же! Это так огорошило девушку, что она даже остановилась на месте, в упор глядя на слизеринца, который о чём-то переговаривался с Забини. Как же так? Неужели в её сегодняшнем плохом настроении стоит винить этого противного блондинчика? Подобное просто в голове не укладывалось. И Грейнджер даже начала подумывать, что это ей всё привиделось, или же даже с перепоя приснилось. Ну не могла она с их врагом взять и запросто распить несказанное количество огневиски. — Гермиона, ты чего? — в волнении спросила Джинни, которая шла за ней и почти наткнулась на неё, когда Гермиона резко затормозила. Та с огромными испуганными глазами повернулась к сестре Рона и глупо похлопала ими. — Да что с тобой сегодня такое?! — Нахмурилась Джиневра, махнув Гарри, чтобы они шли без них. — Ты всегда поражала меня своими странностями, но это вообще нечто. Что случилось вчера? — Ничего, — сухо пробормотала Грейнджер, отведя наконец взгляд от слизеринской компании и продолжая идти вслед за друзьями. — Ты странная какая-то. Расстроилась, что проспала? — Джинни пришлось ускорить шаг, чтобы идти рядом с бывшей девушкой брата. — Нет конечно, — фыркнула Гермиона и тут же поморщилась от приступа тошноты. — Всё хорошо, Джинни, правда. — Ну раз так, то ладно, — пожала плечами та. — Кстати, я не видела, когда ты вернулась. Долго гуляла?       Грейнджер поперхнулась воздухом, сгибаясь пополам и начиная кашлять. Джиневра подскочила к ней, протягивая платок, так как у той выступили слёзы, а лицо раскраснелось. Гермиона быстро приняла платок, прикрывая рот и из последних сил сдерживаясь, чтобы не блевануть прямо на каменные плиты. — Слушай, я не понимаю, что с тобой, и мне это не нравится, — строго сказала Джинни, складывая руки на груди и серьёзно глядя на подругу. — И я не тронусь с места, пока ты мне всё не расскажешь. — Джин, мне очень плохо, — простонала Грейнджер, с усилием разгибаясь. — Я вчера перепила, вот и всё. Довольна? — О, — только и смогла высказать та, приподнимая брови в удивлении. — Так что давай поскорее пойдём в вагон и позволим мне забыться сном, — проговорила Гермиона. — Ну ты меня поразила, — хихикнула мисс Уизли, от чего-то хлопнув в ладоши. — А с кем же ты так развлекалась? — Даже не спрашивай, — простонала та, и тут же пожалела об этом, потому что только ещё сильнее заинтересовала любящую сплетни Джиневру. — Гермиона, только не говори мне, что это парень, — оживлённо защебетала рыжая сплетница. — Кто он? Скажи, я его хорошо знаю?       Гермиона же упорно молчала, надеясь на то, что младшая Уизли вскоре устанет от своего монолога и длительного ожидания ответа, и замолчит. Но не тут-то было, Джинни вся аж светилась энтузиазмом, что заставляло пожалеть бедного Гарри, которому, возможно, в скором времени предстояло обручиться с этой взбалмошной особой. — Всё, мы с тобой не будем садиться с мальчишками, они переживут наше отсутствие. Зато ты спокойно сможешь мне всё рассказать. Ох, я прямо в нетерпении! — Джиневра практически втащила в вагон Грейнджер нисколько не слушая протестов последней и пошла искать свободное купе.       Гермиона же лишь медленно плелась позади, удручённая перспективой мучительно рассказа. Естественно она не собиралась рассказывать всю подноготную прошедшего вечера и освещать его события. Нужно было быстренько вспомнить какое-нибудь имя из параллельного факультета, чтобы ни в коем случае ещё больше не заинтересовать любопытную девицу. Кроме того, если она скажет, что это был Малфой, то тут уж проблемами не оберёшься. Но, как назло, в голове стучало лишь «Малфой, Малфой, Малфой», словно она сошла с ума. — Ну, рассказывай, — удобно устроившись напротив Гермионы на диванчике, спросила Джинни. — Да тут нечего рассказывать, — пожала плечами девушка с копной каштановых волос, что в беспорядке обрамляли бледное лицо. — Ой ли? — хихикнула Уизли. — Уж не скрывает ли наша староста чего-нибудь горяченького? — Брось говорить ерунду, — отмахнулась Грейнджер, прикрывая глаза и откидываясь на спинку диванчика.       Поезд тронулся, и Гермиона вздохнула с облегчением, понимая, что чем дальше она будет от Хогвартса, тем меньше её будут мучить воспоминания о влажных губах Малфоя, прижавшихся к горлышку фляжки. Стоп! И с чего это она думает о губах Малфоя? Сейчас же прекратить! Отрешиться. И только она начала расслабляться, как дверь купе открылась и на пороге показался Драко Малфой собственной персоной. — О, Грейнджер, а где же Поттер? — растягивая слова, проговорил он, как только гриффиндорка открыла глаза и посмотрела в его сторону. — Бросил тебя? Ах, ты бедненькая. Это, наверное, потому, что ты подержанный товар и ему больше не нужна. — Заткнись Малфой, — сухо отозвалась Гермиона, в голове которой что-то сильно бухало и в этот момент совершенно не хотелось ни о чём думать. — Как грубо, — протянул в своей излюбленной манере слизеринец, ни капли не задетый её словами.       Гермиона устало закатила глаза, показывая, до чего же он ей надоел, и желая, чтобы слизеринец уже поскорее убрался восвояси. Кстати говоря, вообще было не понятно какого дракла он сейчас сюда припёрся. Она молчала, а слизеринец не уходил, продолжая стоять в дверях, при этом что-то говоря Панси, которая стояла за его спиной. — Да что тебе… — начала говорить Грейнджер, но договорить ей было не суждено, потому как во время разговора она имела неосторожность бросить мимолётный взгляд на ухоженные тонкие губы Малфоя. В тот же миг в голове закрутился калейдоскоп картинок, вселяя в девушку настоящий ужас. Вот она целуется с Малфоем. Вот они обнимаются, лёжа под сенью густого кустарника. А вот она извивается в его руках, издавая весьма непристойные звуки. От ужаса Гермиона не смогла сдержать крика. — А-а-а!!!       Она вскочила с места и уставилась на Драко широко распахнутыми глазами, полными вселенского ужаса.