Сорок дней

***

      Сэмпай всегда повторял ей, что бы стать настоящим кондитером нужно им родиться. Люси не чувствовала этого, но учитель уверял её, что время ещё не пришло. А блондинка тем временем переживала. Она боялась, что не найдёт себя в жизни, что так и останется независимой, ни на что не способной Люси.       В жаркий летний день, рутинный по обычаю, Люси Хартфилия работала в лавке сладостей местного знаменитого кондитера. Блондинка держала в руках бумажный пакет для сладостей на вынос, и махала им перед своим лицом. Даже открытые двери не помогали ей прохладой, пакет, в принципе, тоже.       Посетителей было немного, впрочем, как всегда. Особенно днём, в принципе только днём. А вечером они все словно просыпались. Едва лавка успевала засветить гирляндами, как посетители шли напролом. И время, наконец, шло быстрее.       Лишь за один миг Люси любила день, любила этот солнцепёк. Примерно в одно и то же время, каждый день, мимо проходил он. Она приметила его сразу. Он шёл с друзьями и дерзко улыбался. Игриво так, нахально. Каждый миг он почти ничего не говорил, но говорили его друзья.       Блондинка не слушала, только искоса поглядывала на него и старалась быть ближе, поправляя рекламу или пирожные на полках. Кажется, он не пропустил такого пристального взгляда. Ведь, когда их глаза пересеклись — она не стала отворачиваться, лишь поправила топ. Смутилась своего глубокого декольте.       Он тогда только хмыкнул и несмешливо повёл бровями. Люси не обиделась, не подала вида. Она запомнила его.       Он идёт. Это сороковая, если можно так назвать, юбилейная их встреча. С теми же двумя парнями, как и вчера. На нём чёрная майка без рукавов и чёрные джинсы. Как ему удаётся не спечься? Как ему не жарко?       Он жмёт парням руки и бодро направляется в сторону лавки. Люси удивлена, ведь он никогда не говорил с ней и ближе восьми метров не подходил. Он не успевает набрать в лёгкие воздуха, чтобы сказать. — Я могу Вам, чем-нибудь помочь? — на выдохе сказала Хартфилия. А она боялась, что не сможет даже шелохнуться. Блондинка проглатывает несуществующий ком в горле.       Парень напротив ухмыляется, удивлённо поднимает брови. У него чертовски сексуальный, грубый голос. Его эхо раздаётся, как скалкой о металлический стол. — Привет.       Слишком мягкое, ласковое что-ли. Как будто со старой знакомой. Возможно он уже перешёл на «ты». Люси удивлённо вскинула бровь, как он пару минут назад и включила всё своё обаяние. — Так я могу?       Он не смотрел на витрину или прилавок, только не мог оторваться от карих глаз. От него веяло настоящим, сильным и независимым мужчиной, а у неё задрожали ноги. Он кивнул. — Смею предложить Вам маффины с черникой, — она коротко посмотрела на его реакцию и продолжила. — У нас превосходный лимонный меренг. Вы любите лимон?       Снова без ответа, лишь ухмылка. Она застыла на месте. Такого поворота она не ожидала. — Люси-тян, мои вагаси готовы? — Юми-тян, уже собраны, — блондинка улыбнулась и протянула бумажный пакет из-под стола, посетительница отдала деньги. — Передай сэмпаю, что на завтра ёкан и аммицу, — незнакомка поклонилась и ушла, в этот раз Люси не проводила её взглядом.       Молчание нагнетает. Только сейчас она заметила, что где-то за лавкой чирикают птицы. Что солнце светит красиво и прохожие, каждый день идущие этой дорогой, не такие скучные. — Вы… — опустив глаза, начала было Хартфилия. — Мне то же, что той тян, - последнее слово он произнёс с насмешкой. — Ёкан и… — Вага и, что-то там, — широко улыбнувшись, ответил за неё парень. — Но, если вы рекомендуете и те пирожные, то и их возьму. — Как скажете, — тихо ответила блондинка.       Пока Люси выполняла заказ, она не знала, что делать. Ускориться или медлить, да растянуть время? Желания относительно этого парня расходились с действительностью и возможностями. — Пожалуйста, Ваши вагаси, ёкан и аммицу, — девушка поставила пакет на стол. — С Вас восемьдесят йен, пожалуйста.       Блондин достал из кармана деньги и положил их на стеклянную витрину. Люси удивилась, что он даже не считал. Она пересчитала — всё верно. — А сколько стоит моя жизнь, Люси Хартфилия? — глядя ей прямо в глаза, спросил он.       Люси вздрогнула. Её полное имя давно никто не говорил, по крайней мере вслух. Особенно так сексуально. Он обходит прилавок, стол или витрину, блондинка забыла его правильное название. Откуда он знает? И когда он оказывается совсем близко, так что в жар бросает, она направляет дуло пистолета в его сердце.       Люси меняется в лице, заикающейся девочки как не бывало. Она не боится своего низкого роста, она очень рискует и широтой его плеч, и мускулистостью его рук. Она отважная ученица своего сэмпая—киллера. — Нажми на курок, — наклонившись над её ухом, прошептал тот. — Не могу, — на выдохе сказала блондинка и поцеловала парня.       Сорок дней, как они не могут убить друг друга. Сорок дней, как они встретились глазами и не смогли. Не смогли не прятаться каждый день, не смогли не стягивать друг с друга одежду. Они не могли пытаться угрожать «сделать заказ», они не могут.       Лаксас Дреяр прижимает девушку к себе, целует так, словно следующий раз кто-то из них сможет. Они врут своим сэмпаям, что присматриваются к цели, изучают её привычки.       Сорок дней и ужин в восемьдесят йен. Сорок дней, как ему приходится уходить окольными путями от друзей и от лишних глаз. Сорок дней, как их встречи прерывают названия пирожных. — Мой сэмпай говорит, что нельзя устоять перед девушкой, что торгует пирожными и цветами, — уходя, говорит он. — Я только увидел твою фотографию понял, что не смогу.       Хартфилии нечем ответит, она прячет смущённую улыбку и кладёт, как обычно, под стол свой пистолет.