Ставки высоки

             Патрик мысленно всё повторял и повторял сказанное Терезе... Потом вспоминал её слова: «Ты не понимаешь». Говорить о своих страхах было для него сложно и непривычно, думать о них – всего лишь чуть легче. Это не он заблуждался, это Тереза не могла его понять, несмотря на весь свой опыт и долгие годы службы там, где никто не гарантирует тебе долгую и безмятежную жизнь.              Нет, несмотря на все, что они пережили вместе, она не понимала. Тонкая ниточка существования, бесконечно ненадежная ниточка, которую может прервать злая воля, дурацкий случай, собственная неосторожность... Тереза не понимала.              Её работа... Он прекрасно знал, как она важна для Лисбон. Да, чёрт побери, Патрик сам слишком долго был частью этой работы. Думал ли он о том, что, признаваясь Терезе в любви, поставит себя перед вполне реальной перспективой потерять её? Не отдать другому мужчине или не видеть её длительное время – в конце концов, всё это уже бывало с ними – а потерять её безвозвратно? Нет, в момент, когда Патрик, отчаявшийся от страха, что не успеет остановить Терезу, не сумеет ничего ей объяснить, кричал в салоне самолёта о своей любви, он думал только о возможности сиюминутного поражения, боялся только его, хотел лишь вернуть свою женщину или хотя бы удержать её от непоправимой, как тогда казалось, ошибки. Позднее, когда Лисбон сидела напротив, говорила, что любит, он ощущал только восторг, только счастье и ещё что-то забытое, блаженное, из далекого «до-Лисбон» прошлого. Ведь сам Патрик тоже тогда не понимал. Осознание пришло непривычно медленно для мозга, тренированного разгадывать сложные ребусы. Осознание, а следом медленно вползающая в душу паника: Тереза и её работа. Её Служба. Её Долг. Её Честь.              А он? Бывший мошенник, бывший мститель, бывший подозреваемый Патрик Джейн? Что главное для него? Ответ, данный самому себе в нечастые минуты рефлексии, откровенно испугал. Честно, былой азарт, появлявшийся, когда перед ним возникала новая загадка, позволявший выносить длинные промежутки в почти безнадёжной схватке с Джоном, давно исчез. Человеческие трагедии и глупости больше не занимали Патрика так, как раньше. Анализировать себя он не привык, предпочитая оттачивать свои навыки на других людях, но вполне отчетливо понимал, что у него ничего ценного в этой жизни не осталось. Только Тереза. С её чёрт-возьми-долгом, мать-её-службой и сука-честью.              ...И он постарается их всех сохранить. Он постарается изо всех сил, помоги ему Господь.