Карта звездного неба

Она до сих пор видела перед глазами его лицо. Страшное, скомканное болью и ненавистью. Он летел в голодное пламя и проклинал свою мать. Он ненормальный. Больной псих. Но почему же ее так трясет? Что такого было в тех глазах, отчего стыла в жилах кровь?.. - Юпитер! Юпитер, проснись! – теплые руки схватили ее за худые плечи и сильно тряхнули. Еще раз, и еще, пока сон тонкой вуалью не упал в небытие. Веки были тяжелыми, безумно тяжелыми, ресницы слиплись от какого-то дыма. Где-то там был свет. Девушка лежала на чем-то жестком, спина неимоверно ныла. Голова гудела так, будто по ней били молотом. Фактически, так и было. С губ сорвался тихий шепот: - Кейн… - руки напряглись, сжимая кожу до боли. Картинка все еще плавала, но глаза уже ловили изображение остроконечных ушек. Мужское лицо склонилось над ней, внимательно осматривая. Герметичный костюм разлетелся на пластинки, которые кололи спину. Больно, но не так больно, как было. - Кейн? – девушка с ужасом распахнула глаза, рывком поднялась, игнорируя боль по всему телу, - зачем ты пошел туда?! Ты мог погибнуть! Я должна была умереть! Ликантроп внимательно смотрел на нее. В глазах скользило непонимание – он рисковал ради нее жизнью, а тут такие наезды. Ушки смешно прижались к голове, челюсть напряглась, холодные глаза сверкали огнем. Он хотел зарычать, задушить ее, вырвать кадык, как у той проклятой шавки, но сердце так волнующе гоняло по венам кровь. Он просидел возле нее почти 7 часов, прежде чем Юпитер открыла глаза. Он укрывал ее одеялом, слушал ее крики и метания, позволяя колотить себя. Ему было неважно то прощение, которое выпало у нее из кармана. Зачем тебе крылья, когда не для кого летать. Ее темные волосы прилипли к мокрому лбу. ЕЕ еще долго будут мучить кошмары. Он будет рядом, отгонять каждый кошмар прочь, рвать его зубами, разбивать сбитыми в кровь кулаками. Верный пес Кейн. Она же так любит собак. - Кейн… - хриплый шепот унял клокот внутри. Она была слишком слаба, ее руки так по-человечески тряслись. На глазах была странная жидкость, которую люди зовут слезами. Перепачканная копотью и сажей, с ожогами и порезами она была самой красивой, красивее всех королев и королей. - Ваше величество, - он всматривался в ее измученное лицо, пытаясь найти ответы на все вопросы. Поцелуй еще жег губы. Девушка бессильно подалась вперед, обвивая его шею изодранными руками. Ее трясло, она рыдала от усталости, злобы, отчаяния. - Я хочу домой, отвези меня домой, прошу… Моя семья, где она? - Они в безопасности. Вы скоро будете вместе с ними, ваше величество, - она прижалась к нему еще плотнее и, тихо всхлипывая, сползла на грудь, снова погружаясь в тревожный сон. Он нежно обнял ее, устраиваясь в углу поудобнее. Скоро они расстанутся. Он знает. *** - Кейн Вайс, - бот с наклеенной улыбкой подошел к светловолосому мужчине, - вас ожидают. Ликантроп поднялся с плазменной скамьи, и вошел в кабинет. Огромная капсула излучала голубой свет. Другой бот, подключившись к панели, менял настройки. Человек в белом халате подошел к нему и учтиво предложил лечь на стол для осмотра: - Вам несказанно повезло, - по телу ликантропа пробежался голубой луч, проверяя целостность костей и норму давления, - мы редко возвращаем легионерские крылья. Луч скользил по телу от макушки до пяток, считывая всю информацию, от частоты сердцебиения до скорости рефлекса. Наконец раздалось одобрительное шипение, и сканер исчез. - Прошу в процедурную, - человек указал рукой на дверь, - снимите с себя верхнюю одежду и оголите торс, пожалуйста. Кейн неторопливо стянул одежду, оголяя рубцы от крыльев. Они все еще ныли, и часто он испытывал фантомные боли. Приятное дополнение к ночным кошмарам. Герметичная дверь открылась перед ним, и он оказался в узкой комнате. Там стояла только одна капсула. Гуманоидного вида медсестра указала рукой на стол в середине капсулы: - Животом вниз. Ликантроп послушно лег на холодный металл. С тихими щелчками на руках и ногах оказались антигравитационные браслеты. Они формировали вокруг тела свое собственное гравитационное поле, что облегчало операцию. Тихое шипение, и веки стали тяжелеть. Он куда-то бежал, или от кого-то. Они гнались за ним. Ноги предательски слабели. Он видел этот сон миллион раз. Самый слабый из выводка. Альбинос. Умри или продайся. Умри или… Вспышка. Мужчина прижмурился от яркого света. - Приживление прошло успешно, - врач так же бесчувственно смотрел на него. Браслеты отстегивались по одному, и ликантроп медленно опускался на пол. Как только он стал на металлический пол, почувствовалась разница в весе. Каждое крыло весило порядком 10-20 кг – целая гора мышц, костей и перьев. Перья были сотканы из милениума – одного из прочнейших волокон во Вселенной. Неуклюже расправив крылья, он оттолкнул от себя капсулу. - О, это лучше делать снаружи, - врач торопливо выпроваживал его прочь. Теперь он чувствовал себя лучше. Намного лучше. Где-то зажглась новая звезда. И он уже знал ее имя. *** - Ты готова? – ветер ворошил перья, сдувая с крыльев истому. Она молча улыбнулась ему в ответ: - А как же Ваше Величество? – игриво рассматривает парня. Ветер треплет ее волосы, а в глазах прыгают задорные огоньки. - Ваше Величество, - он шепнул это ей, как самое сокровенное признание. Сердце гулко билось в грудной клетке, слова стояли где-то в горле. Юпитер смотрела ему в глаза. Ей не нужно слов. Она и так все знает. Все узнала с первым поцелуем, с разрывом ворот и с тем колючим герметичным костюмом. Теплые узкие ладони легли на его щеки. Смотрит в его глаза. Еще секунда, и касание губ перерастает в нежный поцелуй. Он не укусит ее, никогда. Крылья нежно закрыли их от всего мира. Альбинос и Королева. Ошибка генной инженерии и рекурсия. Лишь ветер знает о том, что будет завтра. Толчок, она с хохотом спрыгивает с карниза небоскреба, устремляясь в ветреную даль города. Легкий взмах крыльями, и он летит следом за ней. Ничего, только свобода, только ветер, только еле уловимый запах ее волос, только звук ее смеха и музыка ветров. Теперь не будут сниться кошмары. Лишь каждую ночь на небе будет загораться новая звезда.