Возвращение к себе

***

Мне не хочется просыпаться... То полузабытье на полуразрушенной даче, в которое я сам себя ввел после смерти Сони, оно не уютное, но какое-то свое, привычное... В нем нет места девушке с характером, в нем место только для меня. Она это понимает - попыток приехать не предпринимает, хотя, Илья говорил, что приезжала, спрашивала... Илья тоже не лезет. Я один. И я тону. Что я там мечтал? Завербоваться и уйти в рейс? Илья посоветовал - лучше уж на подлодку. И я ее себе придумал... Лодку подводную... Лечь бы на дно, как подводная лодка и позывные не передавать, так, кажется мечтал Владимир Семенович... Лег. Выплыть бы теперь... Ледяная вода окончательно прогоняет сон, я беру телефон. Экран слепит глаза, но сильнее бьет текст. Наташа в реанимации. 20-30. Я давно так не бегал... Я давно так не ездил... Хорошо хоть, джип не подвел, не сразу, но завелся. Я летел по ночной дороге и думал, что все не важно. Что идиотом я был, поддавшись на ее это "не попадайся первое время мне на глаза", что на самом-то деле давно отпустил Соню, что жил не ради нее... Что те несколько часов в Москве, были самым ярким желанием. А еще мне страшно. Очень. Что не справятся Саморядов, Кашина и Базанов, что посредственным будет неонатолог. А еще сильнее я боюсь не успеть. Потому что этого мне Наташа точно не простит. Я понимаю, насколько все плохо, едва увидев некрасивую от усталости и переживания Дину. А ее полувскрик-полускороговорка: "О, Господи, Андрюша, какое счастье, что ты приехал, с ребенком плохо" заставляет меня похолодеть. Но почти сразу Дина успокаивает: операция прошла успешно, Наташа спит и проспит до утра. Я сбрасываю куртку. Переодеваюсь, выслушивая путанные объяснения Дины. Потом, Диночка, потом. Теперь колдовать буду я. В свое отделение я вхожу медленно, и сразу же, от двери, вижу кювез. О том, что там Наташин сын - понимаю сразу, сердце на секунду заходится от жалости к крохе, но тут же меня отвлекает неизвестный мне коллега, пришедший мне на смену неонатолог. И я понимаю, что оказался прав: парень, может быть и не плох, но он не я. Коллеги наградили его обращением "жаль, что не Лазарев". Ладно, друг, если сработаемся - научу всему, что могу, но потом, потом. А пока, едва не матерясь, отправляю его за анализами - он не сделал и половины необходимого, и остаюсь с малышом один. Давай-ка знакомиться, брат! У нас с тобой долгая ночь впереди, но ничего, теперь нас двое, и я точно знаю, насколько ты нужен Наташе. И не только Наташе. Справимся... Я открываю кювез. К утру мне это удалось. К утру я выиграл. Мальчишка задышал сам. Я гонял из реанимации ревущих Мишку, Александру и Дину, не отходя от маленького пациента ни на шаг, а потом опомнился и достал фотоаппарат. Подарок для Наташи. Теперь бы найти сил, чтобы зайти к ней. Но это просто. Что она спросила? Нашел, что искал? Я соврал, сказав нет. Нашел. Только не во время моего "плавания", а в эту долгую ночь. Нашел. Ее. Мишку. Себя.