Часть 1
5 февраля 2015 г. в 19:11
Фрэнк Энтони Томас Айеро младший. Черт, какой же загадочный этот подросток, но уж слишком замкнутый в себе.
Количество его друзей равно нулю, так как никто не хочет общаться с молчаливым скромным мальчиком, которого мало кто даже замечает. Он часто подходит, и все таки пытается завести разговор, найти себе хоть единственного друга, но от него отворачиваются с гримасой недовольства. За что этот мальчик заслужил такое расположение к себе?
По коридору я часто замечаю его, неспеша идущего вдоль стенки и с трудом несущего рюкзак на плечах. Он слишком слабый и худощавый, потертая одежда, в которую я бы даже не влез, неуклюже свисает на нем, а уж включая его небольшой рост, он совершенно не выглядит на свои 16.
Он был из бедной семьи, воспитывался только матерью, которая работала на нескольких работах, чтобы хватало на самое необходимое. Его иногда подкалывали насчет его материального положения, и конечно же, многие считали это очень забавным. Но не я.
Я не понимал этого мальчика, ведь я жил в богатой семье, у меня были и мама и папа. Но я представлял, как трудно ему, в его жизни существует только единственный человек, способный служить ему поддержкой. И всем конечно понятно, кто это.
Количество ребят, которых я считал своими друзьями, было предостаточно, но мне всегда не хватало именно его в этом списке. Он казался мне особенным. В его характере было слишком много хороших качеств, таких как искренность, дружелюбие, преданность.
Но в современном мире ищут только качество "богатый". И это даже скорее не качество, а социальный статус. Всем плевать, если ты лживый, жестокий, твои деньги найдут тебе предостаточно друзей.
Его улыбка была редкостью, я видел ее максимум раза три. Один раз она была вызвана не шуткой, не его несуществующими друзьями, а мной, когда однажды на геометрии я просто отдал ему свой карандаш, так как его полностью источился. Тогда в его глазах была надежда на дружбу со мной, я был бы не против, но наверное он видел во всем подвох.
Причину остальных двух улыбок я уже не помню.
В общем, в моих глазах он был удивительным. Мне слишком сильно хотелось быть рядом с ним, общаться, поддерживать его, когда ему плохо. Но что-то управляло мной, я не мог подойти и предложить ему дружбу.
И мне самому от этого противно, что я такой слабак.
Но случился один день, который изменил все.
Сначала он не приходил в школу около недели, никто не знал, что с ним случилось. Естественно, я забеспокоился, и решил, что должен узнать причину отсутствия в школе.
В базе данных о школьниках, я нашел адрес его дома. Фрэнк жил в пяти километрах от школы.
Мои кулаки били в дверь, но никто не открывал. Приложив к ней ухо, в надежде хоть что-то услышать, я не слышал совсем ничего. В доме стояла мертвая тишина.
Соседи сказали мне, что несколько дней назад приезжала скорая, на носилках отсюда выносили женщину. Теперь и дурак догадается, что все эти дни Фрэнк проводит рядом с матерью.
Прибыв в больницу, я узнал, что его мамы больше нет в живых. Нет в живых единственной поддержки в его жизни, нет в живых самого близкого человека для него. Зато есть в живых его полное одиночество.
Теперь я окончательно решил, что найду Фрэнка, и помогу справиться со всем дерьмом, что произошло в его жизни. Никто не должен быть одиноким в этом мире.
По улицам в районе дома Фрэнка, больницы бегал человек, вертел головой, искал того самого сломленного мальчика. И этим человеком был я, Джерард Артур Уэй, такой же подросток, как и он, но и одновременно совершенно другой.
Было около трех часов после полудня, но тучи скрывали единственный источник света. Улицы сырые, лужи не высохли еще со вчерашнего дня, а дождь уже начинает постепенно увеличиваться, бив своими каплями по капюшону моей куртки, надетого на голову.
Глаза смотрели на серое небо, капли падали прямо на мои открытые зеленые глаза, отчего я часто моргал. Я устал бежать, и поэтому встал посреди дороги, пытаясь отдышаться, зачем-то задрав голову.
От того, что я увидел, колени слишком сильно затряслись, что даже немного подкосились. На краю десятиэтажки стояла такая знакомая мне фигура и с уставшим, не физически, а морально, лицом смотрела вниз, скорее всего не замечая меня. Мое сердце так стучалось, как будто выкачивая воздух из легких, а ноги тем временем неслись по лестнице на последний этаж, часто оступаясь о ступени.
Я надеялся, что я успел. Но проклятая крыша была уже пуста. По ней только гулял ветер, раздувая мои отросшие волосы.
Я на дрожащих ногах подошел к месту, где только что стоял дорогой мне мальчик. Мне тяжело будет смотреть на его тело, небрежно лежащее на земле в луже крови. Не смотря вниз, я просто сел на холодную крышу, прижал ноги и заплакал, как самая настоящая девчонка.
Осознание, что Фрэнка больше нет в живых, больно отражается на сердце. Так больно, что тяжело дышать. Я успел в него влюбиться, как бы это странно не звучало, но я не успел спасти его от суицида. Ему ведь нужен был хотя бы один гребанный человек.
Хотелось кричать и рвать на себе волосы. Я буду проклинать себя до конца своей жизни, за то что не подходил к нему в школе. Я ненавижу себя за то, что боялся этого сделать. Я уверен, оказался бы я с ним вовремя, этого бы не произошло.
Моей любви больше нет в живых. И я виноват в этом.