Останься

Тэру выскочила из кабинки, задыхаясь от сумасшедшего сердцебиения. Но его уже нигде не было. Он все-таки исчез... Исчез, как она его «просила». Акира устроил так, что она своими руками отправила это сообщение, своими руками ударила так сильно, как никто другой бы не смог... Набрав в грудь побольше воздуха, она во всю силу легких выкрикнула: — КУРОСАКИ!!!!!!! Ничего. Только раздраженные взгляды и шепот за спиной... Слезы. Почему-то их не было. Только где-то чуть выше груди скрутилось колючей проволокой давящее отчаяние, от которого сердце судорожно дергалось, голова кружилась, воздух не проходил в легкие. Почему не было слез? Стало бы легче... Ноги подкашивались. И она упала. Акира и те, кто разрушил жизнь Дэйзи, ей, они сейчас смеются, глядя на неё, разбитую, уничтоженную... Наконец-то, с невообразимым трудом, потекли слезы... Но легче не стало, стало темнее внутри, словно рыдания, сотрясавшие грудь, выжигали все в душе. Она, не слыша себя, рыдала в голос, сидя прямо на земле. Осталось лишь одно стремление, одно желание, один не угасающий пока порыв: догнать. Вернуть. Не отпустить. И Тэру поднялась. И побежала. Полетела, как стрела, выпущенная в цель. Когда выпускают стрелу... Она летит прямо в цель... Но если вдруг... Цель по каким-то причинам исчезает... В существовании стрелы... Больше нет смысла. Она бежала, спотыкалась, натыкаясь на прохожих, выискивая глазами знакомую светлую голову. С каждой секундой становилось все страшней: Куросаки нигде не было видно. Отчаяние черной дырой засасывало её сознание, как вдруг... Она скорее почувствовала, чем поняла, что это он. Быстрым шагом он удалялся в сторону выхода, опустив голову и вжав её в плечи. Тэру, размазав по щекам слезы, налетела на него со спины и чуть не сбила с ног. — Стой, — простонала она, чувствуя, что сейчас упадет. Он не шевелился. Не обернулся, но и не вырвался. — Стой... Не уходи... Останься... Ты мне нужен... Она обвила его руками и прижалась так крепко, что никакая сила бы её не оторвала. Но внезапно он сухо произнес: — Отпусти меня. Дай уйти. — Нет, — рыкнула девушка. — Не пущу. — Я сказал отпусти. — А я сказала — не пущу!!! Она почувствовала, как Куросаки глубоко вздохнул. Она только сильнее вжалась в его спину. —Это неправда. Я не хотела отправлять это сообщение. Мне безразлично, кто ты и что ты сделал. Пусть ты повинен во всех смертных грехах, я все равно буду любить тебя, даже если ты будешь последним человеком на земле... Тасуку оставил попытки уйти. Это уже невозможно. Его не удержали двое взрослых мужчин, а эта девочка со слабыми, как тростинки, руками удержала его. Он повернулся к ней лицом. — Довольна? Теперь я не смогу уйти. Теперь ты будешь под ударом, и теперь тебе некого будет винить, если с тобой случится плохое... Тэру выдохнула... И слабо улыбнулась уголками губ... — Так ты останешься? Он молча отвернулся. — Останешься? Со мной? Я хочу, чтобы ты остался... Он глянул на неё и вдруг порывисто прижал к груди и с невообразимой тоской прошептал на самое ухо: — С тобой – останусь... Но не вини меня, если... — Не буду... Они замерли, греясь в руках друг друга. Акира зло сплюнул в снег и вышвырнул ноутбук в снег. Потом, одумавшись, поднял и побрел прочь. Когда этот придурок рядом с ней, у него просыпается второе дыхание, и к нему не подберешься. К ней — тем более. Когда они вместе, они куда менее уязвимы, чем по отдельности. Дыхание Тасуку обожгло её ухо и щеку. Девушка чуть содрогнулась и положила замерзшие руки на его шею, отчего он недовольно завозился. В отместку обхватил её лицо ладонями... И попался. Тэру глядела на него грустно и робко, и легкая, печальная нежность сквозила в её взгляде. Тасуку замер, неосознанно провел большими пальцам по её скулам... Девушка прикрыла глаза и слегка потерлась о его руку щекой. И распахнула их, когда почувствовала легкое касание на своих губах. Пусть Акира и поцеловал её, забрав себе первый поцелуй, но этот стал настоящим. Куросаки целовал нежно, с чуть сдерживаемой страстью, забываясь и заставляя её забыться. Все исчезло: небо, земля, снег и люди. Осталось два человека в их маленькой вселенной, две половинки, ставшие целым... Тасуку отпустил её и запустил пальцы в её волосы, чуть улыбаясь... И только тогда заметил следы слез на её лице... Слепой глупец! Он ничего не видел, кроме своей собственной тоски, не заметил, как её было больно! От секундного порыва он снова наклонился к ней и стал беспорядочно целовать её глаза, скулы, а у самого горло сжималось и дышалось с трудом. Да, он останется. Ну куда он от неё денется? Полчаса, когда он думал, что вряд ли снова будет с ней рядом, стали самыми худшими в его жизни. Три минуты, что они стояли и целовались, стали самыми горькими и самыми сладкими. —Я тебя не пущу, — зачем-то повторила Тэру. Он ухмыльнулся. —Это я тебя никуда не пущу...