Дикая мята

«Есть вещи, которые стоят того, чтобы им хранили верность. Например, кофе» (с) Голсуорси

Ино любила этот город. Любила за вечно спешащих куда-то людей, за шум, за восходы и закаты, скрытые за крышами высоток и за едкий запах сигаретного дыма, которым насквозь пропахли улицы. Она точно знала, что это ее город и каждое утро, просыпаясь, она ощущала себя частичкой этой вечной суеты, неотъемлемой частью огромного механизма. Каждое утро у нее начиналось с открытого окна, из которого открывался отличный вид на стену соседнего дома, но она ни на что бы не променяла такие пробуждения. Это было ее. Еще одной неотъемлемой частью ее утра был странный посетитель кофейни, в которой она работала. Она даже не знала его имени, но зато была совершено уверена, что этим утром, так же как и каждое утро ранее, дверь откроется и светловолосый посетитель застынет на несколько секунд, знала она так же и то, что еще ни разу он не изменил ароматному мокко с щепоткой корицы по утрам, но вот если парень заходил после полудня, то ожидать можно было чего угодно от эспрессо до зеленого чая. Чего угодно кроме мокко. Этот необычный посетитель был чем-то особенным для блондинки, быть может именно потому что он был обязательной частью того, под чем она понимала “свое” утро. Иногда он приходил во второй половине дня, садился за столик у окна и заказывал что-нибудь, а спустя несколько минут надевал наушники и часами рисовал что-то в потрепанном альбоме. И хотя они и были незнакомы, но это было их маленькой традицией, от которой было тепло на душе. *** Каждое утро Наруто начиналось с будильника. Пластмассовый враг человечества издавал противную трель, которая помимо блондина будила, наверное, и всех ближайших соседей, но открыть глаза парню удавалось лишь через пятнадцать минут. Все так же во сне Намикадзе умывался, одевался и выползал из дома, а в ушах все еще стоял раздражающий писк. И только аромат корицы на пороге любимой кофейни окончательно пробуждал его ото сна. Наруто верил в такие утра. Верил он так же и в цитату Голсуорси «Есть вещи, которые стоят того, чтобы им хранили верность. Например, кофе». Удивительно, но большая часть того, во что верил художник, с людьми была никак не связана. Он не верил ни в Бога, ни в дружбу, ни в любовь, ни даже в самих людей, зато верил в искусство. В музыку, кино, живопись. Он верил в катарсис. Аристотель говорил, что катарсис – это сильнейшее душевное переживание, которое очищает душу. Возникает тогда, когда человек видит или слышит какое-либо произведение искусства. Сильное произведение, не важно, что это: картина, песня, книга, скульптура. И тогда в тебе что-то переворачивается. Ты начинаешь по-другому воспринимать жизнь, очищаешься от переживаний, мыслишь по-другому. Можешь плакать или смеяться. Это чувство человек ощущает всего лишь пару раз за всю жизнь. Удивительное явление. И именно в это Наруто верил безоговорочно. Может быть именно поэтому он и был так одинок. Родители погибли еще когда ему не было и года, не было у него и друзей. Откуда, если он никогда не верил в настоящую дружбу? Намикадзе верил в связи, все остальное упрямо записывалось в папку под названием «Простой интерес, не более», в самом крайнем случае блондин вспоминал слово симпатия. И этого ему вполне хватало. - Привет, как дела? - Эй, Наруто! - Намикадзе, ты свободен вечером? Кому-то он отвечал, кому-то улыбался или кивал, а кого-то и вовсе игнорировал. Общения блондину вполне хватало, и ничего менять в своей жизни он не собирался. Но иногда Судьба решает за нас и не так-то просто ей сопротивляться. *** - В каком смысле новый студент будет жить у меня? – закричал парень и вскочил с места. - Вы единственный в корпусе живете в комнате один, и потом специализация новенького – архитектура. Подружитесь, - декан факультета искусств обезоруживающе улыбнулся. - Да не хочу я ни с кем дружить! Мне и одному просто замечательно живется. И в соседе я не нуждаюсь, - категорично отрезал блондин. - Молодой человек, ну что же вы такой вспыльчивый? - Я не вспыльчивый, у меня просто кость нервная, - хмыкнул Наруто и сел на место. – Ладно, подселяйте своего новенького, но нянчиться с ним я не собираюсь. Как его, хоть, зовут? - Собакуно Гаара. *** - Ну ладно, так уж и быть я позволю тебе помочь мне собрать вещи, - парень со странным цветом волос с наслаждением выдохнул колечко дыма в сизое небо. - Не поняла, - удивилась Ино. У девушки как раз был обеденный перерыв. Сама она не курила, но друг, зачем-то, с завидным постоянством вытягивал ее на перекур за собой. - Я поступил в «Хвост феи» на архитектуру, - спокойно улыбнулся Гаара. - Вау. Ну, ничего себе, - растерянно выдохнула девушка. На глаза навернулись слезы. Она была рада за друга. Очень. Но она слишком привыкла к нему, привыкла к тому, что он постоянно рядом. Он был именно тем, кто привел ее в кафе. Он вытащил ее из депрессии после смерти матери. Он стал ей братом. А теперь он… уходит? - Эй, ты чего? Ино. Ты что плачешь? – Растерялся красноволосый, поворачивая девушку и осторожно стирая капли с щек. – Ну, Ино. Я ведь не из страны уезжаю, я всего лишь поступил в универ, - осторожно обнял он блондинку, - так ты поможешь мне собрать вещи? - Ага, я же тебя знаю. Сам ты возьмешь только сигареты и плеер, - всхлипнула Яманка другу в плечо. – Я рада за тебя, просто буду очень скучать. - Я знаю, милая. Но я все равно буду рядом. Если хочешь, то, конечно, можешь жить у меня под кроватью, - вдруг засмеялся Гаара. - О да, - закатила она глаза. – Предел мечтаний. - Нет, твой предел намного-намного выше, - внезапно нахмурился парень. – И ты его достигнешь. Я в это верю. Кольца дыма улетали в сизое небо, а два человека в огромном городе готовились открыть новую главу в своей жизни. Все изменится. Когда-нибудь в каждом из них погибнет Мечтатель, а затем воскреснет вновь, но сейчас они готовы на все ради своей мечты.