Я научу тебя заново жить...

      Вечером я не стал уходить домой, а решил остаться и переночевать у Элис. Я позвонил маме, сказал, что все хорошо. Мы пообещали, что в конце недели придем к ним в гости (к тому времени синяк Элис точно пройдет). Затем я позвонил Роуз и сказал все то же самое, что и маме. Что с Элис все хорошо, просто ей было стыдно. Розали все поняла и ничего лишнего не сказала. Она предложила встретиться завтра вечером. Конечно же, мы согласились и договорились встретиться у Элис в квартире.

***

      Рабочий день был скучным. Единственное, что было забавным, это был новый пациент. Он был бывшим комиком, потом на него напали и чуть не убили. После этого у него развилась паранойя. Он боится каждого шороха, и первые полчаса я доказывал ему, что не хочу его придушить. Но, несмотря на это, чувство юмора у него осталось, и это было единственным, что скрасило сегодняшний день. Вечер прошел намного лучше. Мы с Элис сходили в супермаркет и накупили разной еды и некрепкой выпивки. — Давайте выпьем за дружбу! — предложила Элис, когда мы все собрались в гостиной на полу. Изначально мы хотели сесть на кухне за столом, как нормальные люди. А потом Элис и Розали решили, что притворяться нормальными бесполезно.       Конечно же, мы пьяные и веселые уснули на полу, и на утро ужасно болела голова, как бы нам не хотелось идти на работу, идти пришлось. Розали уехала в офис отца, я к своим пациентам, ну, а Элис… Элис пошла дальше спать. Счастливая…       Когда я приехал на работу, Таня увидела мое состояние. — Мистер Каллен, надо было остаться дома! Что же это вы в таком состоянии пришли! — сначала я не понял, какого черта она мне указывает, а потом вспомнил, что она думает, что я болел. — Все хорошо, мне уже лучше. Принеси мне кофе… и кто сегодня у нас? — Мистер Питер Сэвинсон, мисс Изабелла Свон, и миссис Элена Конилгтон. — Хорошо, принеси документы на мистера Сэвинсона. Будем выписывать. И кофе не забудь.       Да сейчас мне срочно нужен кофе. Мало того, что мое состояние позволяет желать лучшего, да еще Белла увидит меня в таком виде и уж точно догадается о прошедшей ночи. А собственно, что меня так волнует, что обо мне подумает Изабелла Свон?       В памяти всплыли слова Ньютона, точнее их первая часть: — «Ты влюбился в эту серую мышь? Беллу?»       Тогда меня разозлили его слова серая мышь и Белла в одном предложении. И за своей злостью я не заметил смысла в его бреде. Влюбился? Влюбился в пациентку?       Я не знаю, правда это или нет, и вообще возможно ли такое. Может это жалость к ее ситуации? Я не знаю. Но жалость это или любовь, я определенно что-то к ней чувствую. — Мистер Каллен, к вам Мистер Сэвинсон. — Здравствуйте, доктор Каллен. Я к вам с хорошими новостями! Можете меня выписывать! — Это действительно хорошие новости, — улыбнулся я. — Давайте так, вы расскажите мне, как вы жили без таблеток с нашего последнего сеанса, а потом я выпишу вас! — О, жил я прекрасно! Конечно, сначала были какие-то опасения, будет ли мне хорошо с … со взрослой женщиной.       Но поверьте, это было прекрасно! Я так рад, да я просто счастлив, что я стал нормальным! Только представьте, теперь я настоящий мужчина! Я занимаюсь сексом и мне ни капли за это не стыдно! — Я рад за вас! Марта знает о ваших прошлых… увлечениях? — Нет, конечно, что она обо мне подумает? И надеюсь, она никогда об этом не узнает! Она просто ангел, я не смогу без нее нормально продолжать жить… Но она знает, что я сидел в тюрьме. — Я думаю, вы правы! — Спасибо, доктор Каллен!       Следующие полчаса он рассказывал мне про их первое нормальное свидание со всеми вытекающими вещами. Без подробностей, конечно же. И он отметил, что его действительно не тянет на детей. Сколько раз он проходил мимо них и сидел рядом… ничего. Не передать словами, что я чувствую.       Я выписал его. Я думаю, он достоин этого. Достоин хорошей жизни и хорошей женщины. Конечно, лет 5 назад, я и не мог подумать, что он достигнет таких успехов.       Через полчаса придет Белла. Сейчас она перенесла время наших сеансов, так как начала ходить в университет. Я рад за нее… что потихоньку ее жизнь начинает приходить в прежнее русло.       Сегодня я решил для себя, что, во что бы то ни стало, но мы начнем говорить о ее проблемах. Хоть немного, но она должна мне рассказать. — Мистер Каллен, к вам Изабелла Свон. — Пусть заходит. — Я тяжело выдохнул. Какая же это мука, видеть ее такие красивые, но такие печальные глаза. — Здравствуй, Белла. — Добрый день, — сказала она и села в свое излюбленное кресло, предварительно скинув кеды с ног. — Как твои дела? — Все хорошо, доктор Каллен. Наконец-то я вернулась к учебе. Хоть чем-то можно забить голову от ненужных мыслей. Вы не представляете, какое это удовольствие, снова сесть за нормальные рисунки. — Нормальные? — Ну, в последнее время, у меня получались какие-то мрачные картины. А сегодня… сегодня я нарисовала солнце. Я как будто его в себе нарисовала. Настроение прекрасное! — Я рад за тебя! А почему ты рисовала такие мрачные картины? — Не знаю, просто рисовала. Что в душе, то и на картине. — Хочешь сказать, что в душе у тебя сегодня было солнышко? — Нет… Сначала я не хотела его рисовать, но было такое задание, нарисовать солнечный день… — Белла… Ты не думаешь, что больше не может так продолжаться? — Вы опять хотите отказаться от меня? Но почему? Я же говорю! — Нет, я не хочу отказываться от тебя! Но, я хочу тебе помочь! А как я помогу тебе, если ничего не знаю о твоей проблеме?! Ты должна мне рассказать, почему ты решила уйти из жизни. — Доктор Каллен, прошу не надо. Вы мне так нравились! Перед тем как к вам идти, я зашла в интернет, посмотреть, что из себя представляют психотерапевты… первым делом они спрашивают: «В чем проблема? как вы себя сегодня чувствуете? А вы принимали таблетки? А вам не хотелось умереть еще раз? И бла бла бла…» До этого дня вы меня ни о чем таком не спрашивали, и мне нравилась эта непринужденность, нравилось то, что вы не давите на меня. — Белла, я не заставляю сейчас рассказать мне все, что у тебя на душе. Я просто прошу немного приоткрыть завесу. Я просто не знаю, как с тобой работать, и, что делать дальше. Я не знаю, до сих пор ли ты в депрессии, и любишь ли ты этого парня, или здесь еще что-то… Что мне говорить твоему брату? За что он мне платит деньги?       Просто поговорить ты можешь и с друзьями. Белла замолчала. Я уже был готов к тому, что она меня пошлет и уйдет. Да… все-таки не надо было мне на нее давить. Надо было набраться терпения… — Да… — про себя я уже пел песенку под названием «Прощай Белла», но она снова меня удивила. И как ей это удается? — я в депрессии… и я люблю его.       Знаете, что я почувствовал в этот момент? Я почувствовал боль и разочарование. А чего я ожидал? Что как только она увидит меня, она забудет обо всех своих проблемах? Наивный идиот! Но одно я знал точно. Этот урод, который так запал в ее сердце, был прав. Я влюбился. С первого взгляда. Как подросток ей Богу! — Белла, прости меня. Я не хотел тянуть из тебя это клешнями. Но, по крайней мере, мы теперь знаем над чем нам работать, — я через силу улыбнулся. — Я не хочу его забывать, доктор Каллен. Хочу разлюбить, но не забыть. — Я знаю, Белла. Невозможно забыть человека и навсегда вычеркнуть его из памяти. Только если ты не страдаешь амнезией. — Нет, не страдаю, — улыбнулась Белла. В этот момент во мне все встрепенулось, и я решился сказать то, что не должен говорить доктор. Хах, нет, я не признался ей в своей симпатии. — Белла, я еще раз прошу прощения, но знаешь, со стороны твой… поступок, выглядит очень эгоистичным. Молодая, красивая девушка, у которой все еще впереди, не хочет жить из-за неудачного романа? — Хм, — Белла снова замолчала на некоторое время. Но она не выглядела рассерженной или расстроенной. Она выглядела так, как будто над чем-то задумалась, — думаю, вы правы. Со стороны это действительно выглядит эгоистично. — Ее голос был наполнен печалью, тоской и горем, что я сам невольно начал испытывать все эти не хорошие чувства. — Но? — Но, это только с вашей стороны. С моей же стороны это был обдуманный шаг, — тут бела снова поразила меня. Она усмехнулась. — Я совсем забыла… Вы думаете, так же как и Джаспер, так же как и все… Из-за расставания с парнем решила умереть? Бред… Да, это действительно выглядит эгоистичным… Но нет, это была далеко не самая главная причина… — Наркотики? — я не знаю, как и почему, но я сказал это. Я сказал это слово. Я вспомнил Элис, сделанное ей предложение Майком, и сказал это. Блин, Эдвард, сколько раз тебе говорить, сначала думай, потом говори. Вдруг она еще не готова об этом говорить? Но было уже поздно. Глаза Беллы расширились, и я не знал, от страха или удивления. Или еще от чего? — И из-за этого тоже… — меня повергли в шок две вещи. Первая, она не спросила, откуда я знаю про наркотики. Вторая, что может быть хуже наркотиков? — Не хочешь рассказать об этом? — осторожно спросил я. Если не захочет, я не буду на нее давить, она и так за сегодня много рассказала по ее меркам. — После нашего расставания я завязала. Не представляете, как было сложно… я готова была сорваться в любой момент. Потом еще я поссорилась с Джаспером. Но знаете, я гордилась собой, я держалась. Но потом… Кое-что случилось, и мне надо было с кем-то поговорить. Я решила, что это должен быть Майк. Я пришла к нему, а он был с девушкой. И я бы была рада за них… если бы это не была одна из моих знакомых, для которой парни были так… игрушками. И он знал об этом и все же, он гулял с ней… Он был с ней, со шлюхой, которая переболела, наверное, всеми венерическими болезнями в ее 22 года. Я пришла домой, мне было одиноко. И я сорвалась. Но потом… Когда я осознала, что натворила… В общем, я снова завязала, по известным мне причинам, о которых я пока что не могу и не хочу рассказывать. Слишком… больно. — Я и не собирался спрашивать у нее об этих причинах. Я видел, как тяжело дался ей этот рассказ и ждать еще больше я не хотел. — Расскажи, как так получилось, что ты стала принимать эти… вещества. — Обычно, — Белла беззаботно пожала плечами, что тоже немало меня удивило. Такая беззаботность. Ей не стыдно. — Майк предложил прикольнуться и поржать. Мы начали вместе… Сначала с легких, затем уже пошло что-то посерьезнее. У меня не было такой сильной зависимости, какая бывает обычно, наверное, это мне и помогло так быстро соскочить, несмотря на то, что было сложно. Я свободно ходила в университет и целый день или даже два обходилась без дозы. Майку было сложнее. И я бы не сказала, что мне стыдно, или что я не жалею, просто… что изменится от того что мы будем себя жалеть? Ничего. Поэтому, сейчас я стараюсь жить дальше. — Белла, я восхищаюсь тобой! Такое чувство, что я тебе не нужен, и ты прекрасно разбираешься по всех своих проблемах. — Не надо так говорить. Вы просто еще плохо меня знаете. На самом деле я не такая хорошая и невинная. И не надо меня жалеть. — Как скажешь, Белла. Есть еще что, о чем ты уже можешь мне рассказать? О чем не боишься рассказать на данном этапе наших встреч? — Не знаю, надо подумать. Кстати, — улыбнулась Белла улыбкой, которая затрагивала, только ее губы, не глаза. — А где мой чай? Неужели закончился? — Извини, Белла, совсем забыл. Сейчас попрошу Таню, — я уже было проснулся к телефону, как Белла рассмеялась. — Доктор Каллен, я же пошутила! Просто разрядила обстановку. — Да, — улыбнулся я. — У тебя получилось. Конечно же, я соврал. У нее не получилось. И она это знала. Повисла неловкая тишина. Боже мой, почему в присутствии этой девушки я теряю весь свой профессионализм и многолетнюю выдержку? Первой тишину нарушила Белла. — Доктор Каллен… А Джаспер знает о… моем… увлечении? — Нет. Я и сам до этого момента точно не знал, правда это или нет, и тем более, я не имею права рассказывать об этом Джасперу, без твоего согласия. Врачебная тайна помнишь? Вот если бы ты была несовершеннолетней, это другое дело. Так что ты можешь мне рассказать, о чем угодно, и это не выйдет за пределы этой комнаты. — Спасибо, доктор Каллен, — улыбнулась Белла. – Ну, мне пора. Как обычно, она тихо-тихо вышла из кабинета, даже не хлопнув дверью. И я наконец-то смог расслабиться. Не знаю почему, но в ее присутствии я не могу этого сделать, боюсь сказать чего-нибудь лишнего, то, что ее отпугнет, и я ее больше не увижу. Я содрогнулся от этой мысли. Мда… я влип. — Таня, когда у нас следующий пациент? — Миссис Конилгтон придет к вам через 40 минут. — Хорошо, спасибо. — Вам еще что-нибудь нужно? — Нет. Элена Конилгтон — женщина 45 лет, которая в 25 лет стала жертвой насильника, и до сих пор у нее паранойя и мания преследования. Не знаю, почему и из-за чего, но от нее отвернулись все, кроме ее мужа, вследствие чего, ее психика окончательно испортилась. Наш сеанс прошел как обычно, тут уже не было неловких молчаний и всего прочего. Она как всегда рассказывала, как прошли её последние дни и о том, кто, как ей кажется, её преследовал. Как только она вышла за дверь после нашего сеанса, в кармане завибрировал телефон. — Эли? Привет, что-то случилось? — Ох, Эдвард. Если я тебе звоню, то это не значит, что что-то случилось. Просто мне ужасно скучно, пойдем, посидим где-нибудь. — Хорошо. Сейчас только дам Тане кое-какие распоряжения. — Хорошо, жду тебя через полчаса в кафе «Фристайл» на Проксер стрит. — Окей, скоро буду. Я положил трубку, собрал вещи и вышел в приемную, где сидела Таня, разговаривая по телефону. — Когда вам удобней будет подойти? Сегодня? — она посмотрела на меня, а я помотал головой. – Нет, сегодня никак, на сегодня все забито. — Хорошо, я записываю вас на понедельник, на 2 часа дня. До свидания. Всего доброго, она положила трубку и уже обратилась ко мне: — Новый пациент. Придут его родственники. — Хорошо. На сегодня мы закончили, можешь идти домой. До завтра. И кстати, как там у вас дела с Изабеллой? — Никак. Она меня не замечает, — я хмыкнул, из-за чего Таня недовольно на меня посмотрела. А Белла с характером. Через 20 минут я уже подъезжал к кафе, у которого меня ждала Элис. — Хэй, а чего тут стоишь, чего не заходишь? — Там ужасно душно! — пожаловалась Элис, а я рассмеялся и поцеловал ее в щеку. — Знаешь, наверное, все вокруг думают, что мы с тобой пара! — Ну, и пусть думают! — сказал я, открывая перед ней дверь. Не сказать, что это было супер-пупер кафе. Тут даже не было официантов, а было самообслуживание. — Эдвард, пожалей меня! Во-первых, я не хочу умереть старой девой, а, во-вторых, я не хочу умереть от рук твоих поклонниц! — Элис! — я закатил глаза. — Какие поклонницы! — Ой, Эдвард, только не говори, что не замечаешь на себе этих восхищенных взглядов. Кстати, как там твоя пациентка, которая тебе нравится? — Эл, с чего ты взяла, что она мне нравится? — А что, это не так? — Давай, выбирай, что будешь есть! — сказал я, стоя в очереди и показывая на меню на стойке. — Ну, закажи какой-нибудь салат, кусочек пиццы и спрайт. — Кушаешь, как птичка! — Ой-ой ой! Ты мне зубы то не заговаривай! Давай выкладывай, она хоть красивая? Умная? — Да! — Как мило! — захлопала Элис, но больше ничего не сказала, так как подошла наша очередь. Мы заказали еду на двух подносах, поэтому Элис взяла свой поднос, а я свой. Но, как только она развернулась от стойки с едой и пошла к свободному столику, она встала как вкопанная, будто увидела приведение. — Эл, чего встала! Двигай помидорами! — Элис не ответила и я заволновался. — Элис, ты чего? — О, Боже, Эдвард. Пойдем отсюда! — Да что такое, кого ты увидела? — Его! Того парня, который спас меня! Как же повезло его девушке! Она, наверное, счастлива находиться в его объятиях! — Элис, покажи мне на него пальцем! — Это невежливо! — Элис! — Ладно-ладно, вон там за задним столиком у окна. Я быстро отыскал глазами тот столик, на который указала Элис и тоже замер. А потом рассмеялся!