Расплата

      Следующий день после свадьбы, как по мне, вовсе не сахар.       После того, как мы с Максом расписались, и я стала ему верной женой, а он мне - надеюсь - не менее верным мужем, то отправились, как и все нормальные молодожёны, на квартиру. Брачная ночь ожидала быть фееричной, незабываемой, просто замечательной, после которой Макс полюбил бы меня ещё крепче!..       Но.       Всегда есть это дурацкое, разрушительное но!       - А-алло? - отдышавшись после очередного поцелуя Макса, прижимающего меня к стене, я, наконец, сумела вполне себе будничным тоном ответить на полуночный звонок из клиники.       Как я и предполагала все эти пятнадцать лет, Макс Майоров совершенно лишён самообладания в вопросе желаний: действовать по принципу "Пришёл - увидел - победил!" вполне в духе Макса. Вот и сейчас, повинуясь этому спартанскому призыву на уровне бессознательного, мой новоявленный муж (Мой муж... А мне нравится, как это звучит! Особенно если этот муж - Макс) пытался распять меня на стене коридора. Уж как-нибудь до спальни, что ли, повременил бы с распятием...       - Александра Ильинична, срочно возвращайтесь! - Алла возбуждённо шептала в трубку, отчего я уже представила себе её окружённой отрядом спецназовцев, которые милостиво согласились на последний в её жизни звонок, прежде чем заключить под стражу за не вовремя заполненные бланки пациентов. - Тут такое!..       - Алла... Если никому не грозит смертельная опасность и... А! - Макс, ну куда же ты полез, ненормальный!       - Что с вами? - испуганно воскликнула Алла.       - Н-ничего... Подожди секундочку, я тебе перезвоню, - прежде чем прервать звонок, я услышала её удивлённый вздох. Может, она тоже подумала о спецназовцах?       Положив телефон на стоящую рядом тумбочку, я, приложив максимум усилий, смогла, слава богу, поднять лицо Макса, который с неистовством изучал мою грудь через тонкую ткань бюстгальтера. Сказать, что это было приятно, значит, не сказать ничего.       Майоров, выпрямившись, переложил свои руки, блудливо гулявшие по моей попе, на талию и снова притянул меня к себе. Я сложила руки на груди, скептически подняв бровь, ясно давая этим понять, что увеличенное намеренно расстояние между нами говорит о том, что приём окончен. Казалось, Макс этому не поверил или, хотя бы, не принял на свой счёт; поэтому, когда его губы вновь потянулись за поцелуем, я хлопнула по ним ладонью.       - Ой! Сашка! - прямо аж зашипел Майоров, а я удовлетворённо хмыкнула. Во всяком случае, мне удалось вернуть его взгляду хоть какую-то долю осмысленности.       - Нечего было продолжать, - назидательным тоном заявила я, с удовольствием отмечая, как осмысленность во взгляде Макса медленно приобретает оттенки раздражения. - Алла звонила: там что-то стряслось у них.       - Ты узнала, что именно?       - Нет, - взгляд Макса был красноречивее любых слов, поэтому я поспешила исправиться. - Но, наверняка, ничего серьёзного, сам знаешь, как это бывает: мы, девчонки, любим поговорить о всяком интересном...       А всё-таки перезвонить надо, узнать, что случилось. Тем более, Алла ни за что с места не сдвинется, пока не дождётся моего звонка. А вдруг к нам в клинику привезли тяжелораненого?       - Если это не так уж важно, то продолжим наш экскурс, - улыбнулся Макс, настойчиво сжимая мою талию и снова склоняясь надо мной. В этот момент мне показалось, что моя тонкая талия жутко нравится этому прощелыге, и одно лишь действие выдавало его с головой. Что ж, даже если ты не способен на комплименты, то уж точно не сможешь теперь отрицать тот факт, что моя нынешняя форма тебя заводит. Хотя по большей части я уверена, что и будучи поплотнее я могла завладеть фантазией Майорова. Просто тогда он мог отлично это скрывать.       Он снова припал губами к шее, а ритм моего сердца сбился напрочь... Так вот, как зарабатывают тахикардию... Было немного щекотно от его поцелуев: честно говоря, мне совсем не нравились его эти усы - щётка и то краше, да и Максу они не идут, выглядит он с ними как холостяк за сорок. Но всякие такие мысли быстро покинули мою голову, стоило лишь его хитрым пальцам снова оказаться у меня на груди. Ох, как же я хотела этого, Макс! Ты даже себе не представляешь... Но вдруг там и правда тяжёлый необычный случай? Человек страдает, или, чего доброго, умирает. Упустить такой эксклюзивный случай в моей хирургической практике было бы сущей глупостью.       - Надо позвонить, - твёрдо произнесла я, отпихивая от себя потрясённого Майорова и хватая телефон. - Алло, Аллочка! Что там? Ох... Да. Да, хорошо. Передай Илье Ильичу, что мы с Майоровым уже едем. Что? Кхм... Мы с тобой об этом позже поговорим. И ещё: передай папе, что я жутко зла на него.       Отключившись, я повернулась к Майорову, который выглядел как побитая собака. Причём побитая и злая собака, чей щенячий взгляд совершенно сбивает с толку. Но сейчас не было времени поддаваться на его безмолвную просьбу - как и ожидалось, случай был тяжелее некуда.       - Человек при смерти, - быстро начала излагать я суть дела, по ходу рассказа застёгиваясь, поправляясь и обуваясь. Макс нехотя принялся делать то же, внимательно слушая. - Несчастный случай на стройке: раздроблены кости ноги, сильное кровотечение. Человек находится без сознания.       - Его уже привезли в реанимацию? - спросил Макс, снимая ключи с крючка возле входной двери. Я покачала головой.       - Они ещё в пути. Пушкин позвонил в клинику, чтобы там заранее всё подготовили. Нам нужно спешить, Макс!       Ну да, когда дело касается человеческой жизни, я становлюсь немного... истеричной.       - Ну так пошли! - проворчал Майоров таким тоном, словно я, идиотка, совершенно не соображаю, что нужно делать. По правде говоря, это было почти правдой. Моя брачная ночь была безжалостно рассеянна по ветру безнадёжности - как я могла быть соображающей?       Переступая порог квартиры, я споткнулась, но Макс вовремя помог мне восстановить равновесие, грубо дёрнув назад.       - Бестолочь. - Он запер квартиру и прошагал мимо меня к лифту. Сказано это было совсем не грубо, даже с толикой беспокойства и чисто по привычке, но я всё равно поняла, что Майоров попал, как всегда, в самую точку.       Можно было и не говорить - сама знаю, что бестолочь...

***

      - Состояние стабильное, - сообщила медсестра, следящая за показателями датчиков. Я взглянула на Майорова; он отложил на металлический поднос щипцы с иглой и, встретившись со мной взглядом, указал кивком на дверь операционной.       - Переводите в палату и держите ещё два часа под наркозом, - дал он указание медсестре и потянул меня на выход.       Управившись быстрее меня, он ждал, пока я вымою руки и сниму голубой халат, чтобы снова крепко схватить меня за руку и потащить прочь по бесконечным коридорам больницы. По крайней мере, мне так казалось, что они бесконечные: время с Максом идёт на удивление медленно и вяло. Сам же повелитель времени вёл себя отнюдь не вяло - прытко затолкнув меня в первый оказавшийся пустым кабинет, он расстёгнул халат и бросил на смотровую койку. Мой взгляд упал на табличку на столе: "Лиана Аганезовна Мирзоян". Да уж, прекрасная картина предстанет её взору... Высвобождая брюки от ремня, Майоров поднял голову и удивлённо вскинул брови.       - Ну? - требовательным тоном поинтересовался он, мол, чего ждёшь, раздевайся. А я что, я ничего: раздеваться так раздеваться! Но...       - Я... совсем не так представляла себе нашу первую брачную ночь.       Макс уже вытянул ремень, когда до него, наконец, дошёл смысл моих слов. Он пару раз мигнул, не веря в то, что только что услышал, а затем его глаза подозрительно сузились; я смущённо тёрла локоть левой руки ладонью правой, закусив губу и извиняющимся взглядом смотря на мужа. Прости, ничего не могу с собой поделать, но сексу впопыхах не бывать!       - Господи, Сашка, это всего лишь секс! - в сердцах взмахнул он рукой, указывая в сторону. - Мы не одни такие, многие вообще брачную ночь репетируют задолго до свадьбы, причём несколько раз! А ты здесь развела свои розовые сопли. Чего ты ломаешься?       - А я не ломаюсь! - слова Макса про "розовые сопли" меня сильно оскорбили. Потому что это были именно они. - Ты понимаешь, что это наша первая ночь в качестве мужа и жены? Всё должно быть другим, таким... - за неимением подходящих слов я нарисовала в воздухе вдохновенные картины, которые Макс нифига не понял; он лишь смотрел на меня так, будто я и правда чокнутая.       - Ну, каким? - захотел уточнить он. Мне кажется, или ему интересно?       - Во-первых... - ну же, Александра, думай! Макс насмешливо склонил голову и расстегнул пуговицу на брюках. Это послужило мне хорошим стимулом для быстрого обдумывания условий правильной брачной ночи. - Во-первых, это не должно происходить в медицинском кабинете на кушетке! - выдохнула я в спешке.       - Ну, хочешь пойдём в ординаторскую, - ворчливо предложил Майоров.       - Да ты не понял! - такое тугомыслие было совсем не похоже на Макса. Хотя, о чём это я: у кого тут из нас проблемы в нормальных отношениях? - Это не должно быть ни в кабинете, ни в ординаторской... Вообще нигде в этой клинике!       - А в машине? Ты же знаешь, я сегодня нашёл хорошее парковочное место...       - Н-н-нет! - замотала я головой. Ма-а-акс, ты меня убиваешь! - Наша брачная ночь должна быть только в нормальной спальне, при свечах или, на худой конец, с тускло светящим бра. А вот это, - я окинула взглядом помещение и с упрёком посмотрела на Макса, который с каждым моим словом становился всё более раздражительным и непонимающим. - Это совершенно не располагает к романтике!       - Романтики захотела, да? - зарычал, не сдержавшись, он. Точка кипения есть у всех, даже у такого жёсткого и хладнокровного кренделя, как Макс. - Свечки-колечки тебе подавай?       - Зачем мне колечки? - с искренним недоумением произнесла я и протянула ему руку, тыкая безымянным пальцем прямо ему в лицо. - Ты ведь вот, прямо в загсе его мне надел.       - И зачем я только это сделал, - высказался с сарказмом Майоров. - Ты и без него уже в печёнках у меня сидишь. Ах так! Ну, хорошо, раз в печёнках...       - А чего женился на мне! - в сердцах выкрикнула я. Вот придурок! Мужем стал, а козлом так и остался. Я развернулась, не желая, чтобы он видел моё расстроенное выражение лица, и двинулась к двери, но Макс преградил мне дорогу. Вот ведь упрямый, как чёрт!       - Чего ты так завелась, а? - улыбнулся ободряюще он. И опять: я завелась, оказывается, а он не сказал ничего, что может обидеть. Но тут Макс взял в руки моё лицо и заставил посмотреть на него. - Это ведь всего лишь секс, что из-за него так кипятиться?       - Это больше, чем секс.       Я смотрела в немного сощуренные глаза Макса, чувствуя, какими тёплыми могут быть руки Майорова. Я не замечала, но меня сильно успокаивало то, как он дотрагивался до меня. Я даже чуточку занервничала. Может... ну её, романтику? Хотя... Нет уж! Муж у меня один и, надеюсь, до гроба, и брачная ночь тоже одна, поэтому пусть потерпит, а с тропинки своей я не сойду!       - После нашей с тобой смены отправимся домой, вот тогда и посмотрим! - собравшись с духом, выпалила я и, не ожидая, пока Макс очнётся, быстро чмокнула его в губы, задев противные усы, и выскользнула из кабинета. Через один поворот я встретила Мирзоян, которая направлялась, скорее всего, в собственный кабинет. С интересом посмотрев на меня, она открыла было рот, чтобы задать вопрос, - и я, похоже, знала, какой именно, - но мне нужно было как можно быстрее уйти на максимально возможное расстояние от покинутого разочарованного мужа, поэтому я лишь заявила, что расскажу всё позже, и предупредила о разгневанном мужчине в её кабинете. Так, в целях предосторожности. А то Макса жалко.

***

      С отцом мы поговорили на славу. Выслушав его упрёки о том, что я не была на своём рабочем месте во время смены, я ещё получила и нагоняй от мамы, которая быстренько сгруппировалась и уже через несколько минут после папиного звонка стояла в кабинете мужа и попеременно укоряла меня за то, что не сообщила ей о решении снова выйти за Майорова, и счастливо лепетала что-то о моём будущем. Майоров же уже успел побывать у отца, и этот визит, как можно было судить по папиному настроению, принёс ему облегчение. Но извинений со стороны отца о сорванной брачной ночи дочери я так и не дождалась и, разочарованная, направилась в ординаторскую.       - Так вы замужем!.. - вдохнула потрясённая Алла, прикрывая ладонью удивлённо распахнутый рот. Я с гордостью кивнула.       - Да, теперь и я замужняя женщина! - продемонстрировав кольцо восхищённой медсестре, я широко улыбнулась; Алла, подняв на меня круглые глаза, вдруг обняла меня, да так крепко, что даже дыхание сбила.       - Я так рада за вас! На самом деле, я очень волновалась, что вы не сможете простить Максима Владимировича и так и останетесь одна...       - Почему это одна? - совсем чуть-чуть возмутилась я; сильно возмущаться я не могла просто в силу своего собственного счастья. - Моей руки добивались многие мужчины.       - Ага, целый полк и дивизия в придачу, а имя им легион, - вошла в ординаторскую Ксения, как всегда в приподнятом настроении готовая кидать направо и налево свои замудрённые фразочки. Иногда мне в голову приходит весьма стоящая идея - записать все выражения Шевченко в один сборник и опубликовать. Наверняка, он будет иметь успех у всех сварливых и недовольных людей. - Кого ты дурить собралась? - усмехнулась она, раскладывая папки в картотеке пациентов. - Ты только и делала, что вздыхала по своей вечной любви - Максу Майорову. В твоих глазах рядом с ним ни один не стоял.       Вот беспардонная... Но права ведь, бестия!       - А я... И даже если так, что в этом плохого! - я глянула на Аллу, и та с готовностью кивнула. - Нормальная... ситуация.       - Пятнадцать лет, - помахала у меня перед лицом папкой Ксюша, - это ненормально.       - А я считаю, что главное - любить, а сколько ты ждёшь этой любви - не важно, - послышалось позади. Появившаяся в ординаторской Лиана Мирзоян, открыв дверцу шкафчика, достала оттуда чай и поставила на стол. Взглянув на меня, она взяла чайник и сказала: - Твой суженный, если что, совсем не достоин такого обращения.       - Что?!       - Зайцева...       - Майорова, - скромно улыбнувшись, тыкнула пальцем Аллочка в кольцо на моей руке. Мирзоян улыбнулась так, словно для неё это не было новостью, и продолжила:       - Майорова... Поздравляю тебя, всё-таки подцепила мужика, но вот главная задача состоит в том, чтобы его удержать, а с твоими методами он может просто слететь с крючка.       Ксения фыркнула и облокотилась о дверной косяк, а Алла принялась кусать ногти: зрелище предстояло незабываемое. Я бы тоже этого не отрицала - всё-таки Мирзоян бывает иногда просто невыносимой.       - Он любит меня, и поэтому сам не захочет... "слетать с крючка", - пошлая аллегория Мирзоян пришлась к месту.       - Да? Ты думаешь, ему будет достаточно твоей любви? - та посмотрела на меня, как на чокнутую, и взяла кружку с сушилки. - Он мужчина, очнись наконец, Зайцева.       - Майорова, - нехотя исправила Ксения.       - Да какая разница, - глаза Мирзоян уже светились; она села на своего любимого конька - психология мужчин-козлов. - Думаешь, ему хватит одной брачной ночи для того, чтобы оставить тебя в покое на неделю? Ошибаешься. Это мы можем месяцами терпеть, а они... Нет, милочка, мужики - козлы, и секс для них просто необходим.       - Макс не козёл! - оскорблять моего мужа? Она совершенно не понимает, в какую лужу садится.       - Ну тогда скажи: сколько раз в эту ночь у вас было? - прямо спросила Мирзоян.       А вот тут села в лужу я. Врать совершенно не хотелось, да и послушать, что скажет на это главный знаток мужчин в нашем женском коллективе, было любопытно.       - Нисколько.       Все разом ошеломлённо выдохнули, даже Алла неимоверно широко открыла глаза, выражая крайнюю степень ужаса.       - Ты точно сумасшедшая, - рассмеялась Ксения и, не переставая смеяться, занялась сортировкой папок. Мирзоян, качая головой и не в силах вымолвить ни слова, принялась заваривать чай. Алла подошла ко мне и положила на плечо руку.       - Извини, это я виновата... Я позвонила тебе, а ты там была... с ним.       - Да ничего... - улыбнулась я, но это получилось до того жалко, что Алла не выдержала и захлюпала носом. Я обняла её. И почему так неприятно защипало в носу?.. Мирзоян цокнула языком, смотря на нас, расклеившихся, и нетерпеливо махнула рукой на дверь.       - Ну, иди, исправляй свою ошибку! - сварливо произнесла она.       - Н-нет, я всё-таки вечера дождусь... - я смахнула слёзу, выпустив Аллу из объятий, и поправила одежду. - Я уже сказала Максу.       - И зачем ждать?       - Ну... - я пожала плечом, улыбнулась, оправдываясь. - Романтика, свечи...       - Ты точно бестолочь! - удивлённо произнесла Мирзоян. - Теперь я понимаю Майорова...       В ординаторскую вдруг влетел Макс, оглядывая присутствующих. Лёгок на помине. Остановившись взглядом на мне, он прищурился и направился в мою сторону.       - Прошу прощения, но мне нужна моя жена, - безапелляционно схватив меня за локоть, он потащил меня к выходу.       - Можете не тропиться, - проводила нас понимающим взглядом Мирзоян.

***

      Итак, с чего начать? Ах, да, Макс Майоров просто чудовище, ну а я, как это принято в сказках, прекрасная принцесса, которой домогается это самое чудовище. Чудовище насильно (ну, не совсем...) женило на себе принцессу и теперь требует плотского банкета. Но принцесса явно не готова к такому; она искренне надеется, что, если правильно преподнести себя в первую брачную ночь, то чудовище может превратиться в прекрасного принца. Чудовище использует чары для того, чтобы склонить к желаемому принцессу, и та отчаянно борется с искушением ради их общего счастья, но это оказывается не так просто...       Вот такие вот сказочные мысли посетили мою голову, пока мы чуть ли не бежали по коридору, а затем, войдя в пустующий кабинет, остановились, чтобы отдышаться. Макс-чудовище, то бишь заколдованный принц, стал оголяться, но я ведь благородная принцесса, и поэтому не могла допустить вечного проклятия своего суженного. Моя первая попытка убежать от него с треском провалилась: я пыталась отпереть дверь, но ключ забрал негодяй, который неожиданно прижал меня грудью к двери и стал целовать шею. Чтобы разум до конца не помутился, я ущипнула за руку. Не себя - Майорова. Чудовище издало недовольный рык и ещё сильнее прижало меня к двери, не давая моим рукам действовать. Я изловчилась и обернулась, чтобы быть лицом к Максу, а он тут же впился губами в мои губы, давая своим рукам полную свободу. Щётка над его верхней губой щекотнула меня по лицу, и я рассмеялась сквозь поцелуй.       - Что это? - мутным взглядом посмотрел на меня Майоров; ох, он ещё в таком состоянии и слова помнит?.. - Тебе смешно?       - Твои усы...       - Усы... - задумчиво произнёс Макс и, поведя ими, вдруг рванул края моего халата. Все верхние пуговицы напрочь отлетели и зазвенели по полу. Чудовище в следующей попытке совратить меня прильнуло лицом к моей груди, скрытой майкой. Щекотка чувствовалась даже через ткань, и я пискнула, пытаясь сдержать смех.       - А так... смешно?       Он посмотрел на меня, пребывающую в таком состоянии, что не могла сказать ни слова; я покачала головой. Разъярить чудовище мне совсем не светило, ведь, чего доброго, станет стараться больше...       Ключ, думала я, обхватив руками голову Макса, мне нужен ключ, не то я не выдержу этой пытки щекоткой. Оглядев мебель кабинета, я заметила на краю стола эту заветную вещь. Судорожно соображая, как поступить дальше, пока его руки и губы находятся на верхней части моего тела и ещё не добрались до нижней, я прильнула к Майорову, и тот с удовольствием отозвался, вновь выпрямляясь и впиваясь в мои губы поцелуем.       На самом деле, я никогда не могла предположить, что в Максе скрывается так много страсти. Вся его холодность, твёрдость и жесткость с треском рушатся, стоит мне лишь поманить пальчиком. Такое положение дел жутко заводило и дурманило; знать, что ты можешь превратить чудовище в прекрасного принца - что может быть ещё более сексуального?       Но сейчас мне нужно было достать ключ - путь к моей свободе; на моей дороге встал враг под названием "упрямство Макса". Как его уговорить приблизиться туда, когда он так не хочет отпускать меня отсюда?       - Макс... На столе... - выдохнула я, намекая на то, где мы можем расположиться. Майоров сглотнул, будто не верил своим ушам, и с готовностью подхватил меня. Я обвила его ногами и вздрогнула. Макс... Прости, но я должна это сделать, мне очень жаль , что ты уйдёшь отсюда неудовлетворённым.       Он буквально плюхнул меня на стол, руками поглаживая мои ноги, а я немного потёрлась бедрами о его брюки, рукой шаря по краю стола, где предположительно должен был быть ключ. Реакция не заставила себя ждать: Макс, с силой сжав челюсти, с лёгкостью разорвал мой халат и расстегнул пуговицу на моих брюках. Та-а-ак, а вот это уже далеко зашло. Моя ладонь нащупала холодный металл, и я сомкнула пальцы на ключе.       Выбраться из хватки Мйорова оказалось не так-то просто. Хоть теперь он и вёл себя более осторожно, чем несколько секунд ранее, но всё равно он был сильнее меня. Нужно просто как-то на несколько мгновений ослабить его.       И я положила свободную руку на его пах.       Макс закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться; я знала, что теперь мне остаётся всего лишь три секунды для того, чтобы достигнуть двери и выбраться отсюда. Быстро выскользнув из совершенно не удерживающих меня рук, я понеслась к двери, отперла её и юркнула в коридор. А теперь... Теперь я не знала, что мне делать и куда идти, разве что прятаться от Майорова в кабинете папы. И если только присутствие начальника его остановит. Переезд к родителям? Вспомнив, что все свои вещи я оставила в, - теперь уже нашей с Максом, - квартире, я чуть ли не взвыла: возвращаться туда за вещами я боялась. Он меня точно не пожалеет.