Дом

Сам Кили шагал домой по мощёной дороге, по хозяйской привычке отмечая, что за зиму камни кое-где сдвинулись, кое-где раскрошились, ушли в землю глубже, и теперь там плескались лужи. Перебираясь через самую глубокую, где вода доходила почти до средины голенища, гном всё же промочил правый сапог и выругался от всей души. Да, сейчас весна – но разве это повод уважающему себя гному шлёпать домой в мокрых сапогах, квакающих, как жабы? Неужели так трудно отремонтировать дорогу? Или это так эпически дорого? Кили задумался над словами Глоина – что он был бы лучшим королём. Возможно, старый друг в чём-то был прав. В юности Кили успел хлебнуть нелёгкой доли странствующего гнома, тяжёлых заработков и скитаний, и приложил бы все силы, чтобы гномы его народа не знали этого. Но когда он свернул на короткую, всего в шесть домов, улочку на окраине Дейла, и увидел свой, небольшой и по-гномски крепкий домик, все сомнения исчезли. Здесь всё было сделано их руками. Кили и Тауриэль сами восстанавливали этот домишко, который сразу же приглянулся им, хоть и был тогда сожжённой драконом развалюхой. А сейчас у калитки цвели посаженные Тауриэль подснежники, а из трубы шёл уютный белёсый дымок. На пороге Кили встретил отощавший и слегка потрепанный кот. Видимо, когда-то он был цвета топлёного молока с тёмно-коричневыми лапами, хвостом и ушами, но теперь стал грязным и местами облезлым существом. Собственно, от прежнего кота оставались разве что яркие голубые глаза, которые блеснули при виде хозяина. - Привет, Смауг, - улыбнулся Кили, открывая коту дверь, - Что, нагулялся? Тау, мы дома! – крикнул гном, снимая в прихожей плащ, - Видишь, кто вернулся? Кот Смауг с деловым видом прошествовал на кухню, гордо задрав тонкий хвост. Тауриэль ахнула. - Тебя где носило, гулёна? Мы тебя месяц искали! – возмутилась она, насыпая коту полную миску еды. Смауг с довольным урчанием принялся за кусочки мяса. Кили подошёл к жене и обнял её. Тау привычно наклонилась навстречу привставшему на цыпочки Кили, чтобы принять его тёплый поцелуй. Но когда обычное супружеское приветствие несколько затянулось, из-за стола раздалось неловкое покашливание. Кили оторвался от губ жены и только сейчас увидел сына. Но Килиэль был за столом не один. Рядом с ним сидела юная барышня весьма гномской наружности, с короткой аккуратной бородкой и буйными русыми кудрями, заплетёнными в толстые косы. - Кили, поприветствуй возлюбленную сына. Это Тейс, дочь мастера игрушек из Горы, - Тауриэль говорила на эльфийском, переливчато и мелодично, чтобы девушка не уловила ноток сарказма в её голосе. - Мама… - с укоризной ответил ей Килиэль тоже на эльфийском, который прекрасно знал. - Здравствуй, Тейс, долгих тебе и счастливых дней, да растёт борода твоего отца. Тебе рады в этом доме, - перебил их Кили традиционным гномским приветствием, - Тауриэль, я прошу тебя, не спеши со словами, поторопись с ужином, - добавил он по-эльфийски. - Тогда помоги мне вытащить из печи горшок, - ответила эльфийка, - Он застрял там, никак не подцепить. - Сейчас, - улыбнулся Кили. Улыбка его осталась прежней, открытой и заразительной, и Тауриэль невольно улыбнулась в ответ. Кили открыл заслонку печи и голыми руками, привычными к огню и искрам, вытащил горячий горшок. - Ну вот, он за треснувший кирпич зацепился, - сказал он, - Завтра не топи печь с утра, я заделаю трещину. - Хорошо, - кивнула Тауриэль, ставя горшок с жарким на стол, - Приятного аппетита и… бороды не заляпайте, - добавила она на кхуздуле. Кили с сыном расхохотались, и Тейс тоже нервно хихикнула. Девушка явно очень волновалась – она ещё никогда не общалась с эльфами, не знала, как относиться к матери своего возлюбленного, и вообще не могла понять, как вроде бы совсем юная женщина, высокая и такая стройная, может быть не только матерью семейства, но и превосходить возрастом их всех, вместе взятых. Но кажется, Кили её понимал – может быть, потому, что сам в своё время осмелился полюбить женщину из почти незнакомого народа. Застольный разговор тёк всё легче. Когда Тейс начала рассказывать об игрушках, которые умеет делать, заинтересовалась даже Тауриэль. И когда Килиэль ушёл проводить девушку к Горе, попросив не ждать его, родители не возражали. Кили незаметно хихикнул в бороду, а Тауриэль всё же улыбнулась невысокой даже по гномским меркам девушке. Сытый кот Смауг деловито вылизывался у тёплой печки. Он отвлёкся на секунду, когда хлопнула дверь, а потом продолжил приводить себя в порядок. * * * - Чем она тебе так не понравилась? – спросил Кили, когда Тауриэль наконец перестала сердито греметь посудой. - Не знаю, - раздражённо ответила эльфийка, - Она вроде бы хорошая девушка. Но Кили, они же ещё совсем дети! Им ещё нужно думать об игрушках, им рано думать о любви! - Я был таким же, когда мы встретились, - Кили снова улыбался. - Ты был старше… Казался старше, - попыталась объяснить Тауриэль, - Ты был опытней, ты успел повидать мир, и умел замечать удивительные вещи, на которые гномы обычно не обращают внимания. - А ты, несмотря на свой возраст, опыт и знания, так же робела на гномских застольях, как сегодня эта девушка, Тейс. Пока не поняла, почему так спешим жить и любить, - гном подошёл к жене и тёплой ладонью коснулся предплечья. Тауриэль повернулась – в зелёных глазах стояли слёзы. - Потому что ваш век такой короткий. Потому что вы боитесь не успеть. Поэтому у вас, гномов, всё так быстро. И я знаю, что переживу и тебя, и сына, и их детей… Да, мы договорились не вспоминать об этом раньше времени и просто наслаждаться жизнью и нашей любовью. Раньше у меня получалось, но сейчас… сейчас уже нет… Кили стёр слёзы со щёк любимой. Он прижимал её к себе одной рукой, а другой нежно взял за подбородок. - А вот об этом и правда рано думать. Клянусь тебе, время ещё не пришло. Я просил тебя не отказываться от бессмертия, умолял оставаться такой, как ты есть, такой, какой я тебя полюбил. И сейчас прошу, умоляю, поверь мне – ещё рано. Ты нужна мне, Тау. Очень нужна. Кили смотрел ей в глаза, чуть закинув голову, честно и открыто, как умел только он. И Тауриэль склонила голову, уткнувшись лбом в плечо мужа. Она плакала, сама уже не зная, отчего. Ведь всё же было хорошо – любящий муж, красавец-сын нашёл милую девушку, впереди были ещё долгие годы счастья, и даже кот-гулёна нашёлся. Но слёзы почему-то лились сами. Видимо, в этом эльфийки были такими же, как и все женщины – человеческие, гномские, хоббитские или даже жёны энтов. И конечно же, Кили это давно знал. Сперва он просто успокаивал любимую, поглаживая по спине, шепча ласковые и тёплые слова. Потом его ласки стали жарче, и гном наконец воздал должное прекрасному зрелищу, которое открывалось у него прямо перед глазами – паре крепких и упругих грудей в вырезе простого зелёного платья. До постели они в этот раз не дошли. Кили взял её здесь же, на кухонном столе, даже не сняв всю одежду. Тауриэль застонала. Сперва тихонько, а затем всё громче и смелее. Теперь уже она сама требовала сильнее и резче, ей хотелось ощутить любимого полностью, и даже не сколько отдаваться, сколько самой брать, завладеть им целиком, полностью, без остатка. Ухватившись руками за столешницу и обняв Кили стройными ногами, эльфийка двигалась быстро и почти яростно, умоляя не останавливаться. И когда её наконец накрыло наслаждением, у Кили уже едва в глазах не темнело. Ему хватило всего пары движений, чтобы догнать возлюбленную на пике наслаждения, и в этот момент, когда её феа была полностью открыта, гном вдруг понял – Тауриэль до смерти боится будущего, боится его потерять, боится даже думать о жизни без него. Кили хотел шепнуть ей что-то, как-то успокоить, но все слова снова куда-то разбежались, как часто бывало с ним. Он просто подхватил её и прижал к груди, как прижимают величайшую ценность в жизни. - Я люблю тебя, - только и смог выдохнуть Кили, и этого оказалось достаточно. - Я тоже люблю тебя, - ответила Тауриэль, обнимая его так же крепко. * * * Поздним вечером, когда Кили погасил все светильники в доме и зашёл в спальню, Тауриэль расчёсывала волосы, чтобы заплести их на ночь в простую, свободную косу для удобства. - Послушай, я из-за всего этого так и не спросила тебя. Как прошла ваша встреча у Двалина? – спросила она, обернувшись к мужу. - Не очень удачно. Не все мне до конца поверили, и неизвестно, поверит ли Даин. Глоин рассказал мне кое-что о нём и о том, как сейчас живут гномы в Горе. Похоже, дела там не блещут. Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, недовольные правлением Даина задумали переворот, - Кили вкратце пересказал супруге, о чём шла речь на тайном совете в кузнице Двалина, и что ему уже после этого поведал Глоин. Тауриэль сосредоточенно слушала, отложив щётку. Дойдя до слов Глоина «ты был бы лучшим королём», Кили неловко запнулся, но потом всё же дорассказал до конца – он давно уже понял, что врать жене даже в мелочах абсолютно бесполезно. Однако он очень смущался, когда речь шла о похвалах ему самому. Кили не считал свою персону выше других, и тем более не относил себя к числу избранных. Он был обычным гномом, за одним малым исключением – ему сказочно повезло с женой. Но и это он не приписывал себе, а скорей до сих пор удивлялся своему счастью. - В общем, мы решили поговорить с королём Даином на моём дне рождения. Нужно устроить такой праздник, чтобы он обязательно туда пришёл. Закупить лучшее вино, чтобы ему было не зазорно его пить. Чтобы мы смогли уговорить Даина, потребуется не один бочонок, - Кили вздохнул. - Можно заказать то вино, которое закупают лично для короля Трандуила, - сообразила Тауриэль, - Разумеется, оно стоит недёшево, зато Даин его точно отведает. А отведав, будет пить, пока не свалится под стол. - Нужно пригласить хороших музыкантов. Чтобы знали как можно больше удалых застольных песен. Эх, жаль, моя скрипка пропала ещё во время похода к Одинокой Горе! – огорчённо покачал головой Кили, - Её сработал прекрасный мастер, которого уже давно нет в живых, и я с тех пор не встречал ни одного подобного инструмента. - Ты раньше играл? – удивлённо спросила Тауриэль. - Да, немного, - пожал плечами Кили. - Погоди-ка, почему я об этом не знаю? Мы прожили столько лет, и ты только сейчас об этом сказал? – эльфийка была поражена. Оказывается, у её мужа ещё оставались незнакомые ей стороны. А она-то думала, что знает о нём всё. Может быть, в этом и таился секрет их счастья – они никогда не переставали друг друга удивлять. - Не знаю, Тау. Раньше мне как-то не приходило это в голову. Сперва было не до песен, потом я вообще об этом забыл. Даже не знаю… Я уже вряд ли смогу что-то сыграть даже на очень хорошей скрипке. Слишком давно не брал в руки ничего, кроме молота, лопаты да кирки. Тауриэль всё поняла. Она задула свечу. - Мы устроим тебе самый роскошный день рождения, какой только можно представить, - пообещала она, укладываясь рядом. Пылкой страсти им уже не хотелось, и Кили просто уснул, приобнимая любимую за талию. Тауриэль дышала ровно и спокойно. Она не шевелилась, чтобы не разбудить мужа, но и не спала. Десятки мыслей проносились у неё в голове.