Последняя любовь

– У них походочка, как в море лодочка! - целый день вертелась у Леры в голове эта песенка, и целый день, перепрыгивая через бесчисленные лужи, она с любопытством думала: неужели и правда какая-то особенная у нее походка? Комплимент ей сделал случайный прохожий. Даже и не комплимент, а так просто, сказал на ходу: – Эх и походочка у вас, девушка, – загляденье! Она улыбнулась, вспомнив эти легкие слова и песню папы про Кейптаунский порт, которую он очень любил петь на даче или дома, когда к ним приезжали друзья и знакомые. Питерское солнце к полудню стало непривычно теплым: несмотря на весну, теплая погода почти не радовала горожан, лишь изредка показывалось солнышко, да и хмурая погода сегодняшним утром никак не предвещала хороший денек. Но Питер, есть Питер и предугадать какая погода ждет тебя через несколько часов практически нереально. Но сейчас на улицах разгуливало настоящее лето, и набережная Невы, по которой собственно и шла Валерия Чехова, была наполнена непривычным для будних дней движением. Благополучно добравшись до своей работы, она легко вбежала по ступенькам вестибюля, по пути здороваясь со своими коллегами, которые как всегда привычно ей улыбались. - Зоинька, привет! – влетев в приемную начальника, с порога заговорила Чехова. – Шеф у себя? - У себя, у себя, - улыбнулась полная, рыжеволосая женщина, поднимаясь со своего места. Она была как всегда блестяще одета, ведь непременным правилом ее жизни было неукоснительное следование моде, подчеркивая свои достоинства и умело скрывая недостатки фигуры. Она и правда всегда была при полном параде, с интересной прической и ярким, но не броским макияжем на лице. Леру всегда поражало, как она вот так легко может каждое утро себя накручивать, накрашивать, подбирать одежду и весь день блистать в своем образе, пытаясь найти своего единственного и неповторимого. -Спасибо, - улыбнулась Лера, уже на ходу, постучав в кабинет начальника. – Можно, Борис Иванович? -Ооо, - протянул седовласый мужчина в форме прокурора, поднимаясь из-за стола и стаскивая при этом с себя очки, - Валерия Петровна, проходите! Вам можно всегда! -Вдруг вы заняты, зачем же я вас отвлекать буду. Я за отпускными пришла, - пояснила Чехова, присаживаясь на стул напротив начальника. -Да, да, - улыбнулся мужчина. – Ну, как вам отдыхается то? -Борис Иванович, да какой отдых у плиты и корыта, - вслед за ней в кабинет вошла Зоя, поставив на стол чашку с чаем и положив рядом несколько печений. -Честно говоря, о работе мечтаю теперь уже, как об отпуске, - улыбнулась Лера словам секретарши, проводив ее взглядом за дверь. -Ну, так эта мечта осуществляется легко, правда? – просиял Борис Иванович Кратов, предчувствуя теперь, что ему есть кому доверить сложное дело. – Когда на работу то? -Господи, - возмущенно проговорила Зоя, вновь войдя в кабинет, держа в руках ложку, которую, видимо, изначально забыла принести. – Уже не дают человеку нормально отгулять отпуск, на работу тянут. -Ну не шуми ты, Зоинька, - по-доброму сказал Кратов, подняв на нее виноватый взгляд. – Уже пора выходить. Многим сейчас наверняка показался бы по меньшей мере странным такой диалог начальника и секретарши, то, как легко Зоя влезла в чужой разговор, без стука входя в кабинет к начальству. Но для Чеховой, впрочем, как и для всех работников прокуратуры, такая ситуация была в порядке вещей. Кратов Борис Иванович занимал свой пост очень давно, но никогда не демонстрировал привилегированность своего положения, не смотря на то, что был прокурором района. Да и стиль руководства, как всегда шушукался весь коллектив, был у него демократичный. Однако даже не смотря на это, все беспрекословно подчинялись его указаниям, не имея привычки перечить начальству, что в прочем тоже было заведено Борисом Ивановичем. Лера по этому поводу даже вспоминала свои лекции по истории философии в университете, кажется, это был философ Макиавелли, написавший в одной из своих работ, что самым лучшем будет, чтобы правителя и любили и боялись одновременно. Именно таким ей всегда казался этот негрозный с виду мужчина, внешне очень похожий на ежика, с короткими поседевшими волосами и с темными, почти черными глазами. -Да какая работа с малолетним ребенком на следствии, - не унималась Зоя, по-прежнему стоя посреди кабинета. – Тут уж или дети, или следствие. -А знаете, - задумчиво протянул Кратов, постукивая пальцами по столу, внимательно глядя при этом на затихшую Леру, - будут вам и дети, будет вам и следствие. -В каком смысле? – подозрительно улыбнулась Лера. -А что вы скажите насчет судебного следствия, а? – лицо Чеховой удивленно вытянулось, с неподдельным удивлением на лице и в тоже время загоревшимся огоньком интереса в глазах, и Борис Иванович заметил ее заинтересованность, улыбнувшись и продолжив излагать свою идею. – Поддерживать государственное обвинение, разлюбезное занятие. А звучит то как, а? -Прокурор в суде? - выговорила наконец Лера, улыбнувшись. – Я даже и не знаю. -А что? – невозмутимо поинтересовался начальник. – Государственный обвинитель, оратор - это же хорошо. Фантастически интересно, я вам скажу. После этой фразы Лера вновь невольно улыбнулась. Только в глазах Кратова при словах о работе и фантастически интересном задании могла мелькнуть неподдельная искра непотухающего вот уже долгие годы рвения к работе, любви к своей работе. Он часто рассказывал, что еще в университете кто-то из преподавателей заметил в нем такую особенность, что даже простая учеба на юридическом вызывала в нем настоящий живой интерес, любопытство и тягу к выбранной специальности, что уж говорить об обожаемой работе. Наверное, это и было тем особенным, что связывало незримыми нитями Леру с ее начальником: их единое стремление к работе, полная отдача себя и сил, желание добиться справедливости и законности во всем, даже если после этого ты будешь чувствовать себя словно выжатый лимон. Но вместе с покидавшими в такой момент силами, где-то внутри рождалась приятное чувство, чувство, что все что ты делаешь не напрасно и что это кому-то нужно. -Кстати, Лер, - вновь вступила в разговор Зоя, - там и рабочий день нормальный. Суды ведь по ночам не заседают. -С вашим следственным опытом, Валерия Петровна, с вашими способностями. А какие там чудеса творятся, какие эмоции бывают, какие страсти и волнения, драмы…Кстати, у меня для вас как раз такое дело есть, - спохватился Борис Иванович, доставая из верхнего ящика стола папку. – Отморозок убил женщину. Молодую, красивую женщину, кстати, еще и беременную. Она даже мужу не успела об этом сообщить. -Да, - протянула Лера и улыбка, озарявшая ее лицо все утро, сникла. – Кошмар какой-то…А мотив то какой? Хулиганство, разбой, сексуальный? -Да черт его знает, - отмахнулся Борис Иванович. – В психологии покопаться бы. Этот отморозок, Колобков который, ему хоть кол на голове теши. Он говорит: «Внезапная вспышка ярости. Она разодета, а мне выпить хочется». Вот и все, весь мотив. -И где тут психология? – нахмурилась Лера, хотя внутри уже вся предчувствовала интересную работу. -Да вы представляете, муж ее любил, на руках носил, ребенка безумно хотел. Она долго лечилась, и вот, наконец, долгожданное счастье. И как раз в этот момент и появляется этот ублюдок, у которого вспышка внезапной ярости, - Кратов сжал кулак так, что побелели костяшки. – Просто так убивает, ни за что, из классовой ненависти. -А точно он убил? – спросила Лера, отрывая взгляд от его кулака и посмотрев на лицо. Не смотря на то, что по его рукам было видно, что он злится, лицо его оставалось непроницаемым и немного отрешенным. Годы работы в прокуратуре свой вес имели, поэтому держать хотя бы маску ему было совершенно не трудно. -Точно, - кивнул мужчина. – Когда его задержали, он место показал, где закопал, в сарае каком-то. Без него трупа не нашли бы. Плюс ко всему преступная осведомленность: еще до обнаружения трупа, он сказал, что задушил потерпевшую. Когда достали, точно, асфиксия. -И что же я могу сделать? – вздохнула Лера, теперь уже не до конца понимая, почему Кратов предложил это на первый взгляд скучное дело именно ей, ведь тут все было предельно ясно и понятно. -Знаете, какую речь тут можно сказать в прениях? Зал рыдать будет, а злодей наказан по справедливости. -Мое красноречье все равно не повлияло бы на решение суда. -А доказательства исследовать? А допросы? Вы же из свидетелей всю душу вынете, - на этих словах он с улыбкой посмотрел на нее и Лера улыбнулась в ответ. – Я в том смысле, что суду все как на ладони представите. Поэтому давайте, рапорт пишите. -А с какого числа? – уже поднимаясь со стула, спросила она. -Так, - Борис Иванович слегка пожал плечами, - с сегодняшнего. Лера уверенно кивнула, взяв в руки протянутую ей папку, и медленно пошла из кабинета начальника, мимоходом посмотрев на дело, прочитав к графе потерпевшая Гордеева Е. А. *** Действительно, наверное слишком она долго отдыхает. Хотя, неужели две недели это долго? Особенно если ты решила посвятить эти две недели единственному и любимому сыну? Да это сущая капля в море, по сравнению с тем, сколько времени она отдает работе, сколько сил тратит на все эти дела, допросы, следствие. Конечно, это неправильно, это абсолютно неправильно по отношению к этому золотому человечку. Маленький Никитка был, скажем так, не совсем запланированным ребенком. Стоило рожать, чтобы спихивать ребенка на воспитание бабушкам. Еще вначале беременности Лера говорила об этом своему мужу, что дети хоть и цветы жизни, но собирать их в букетик и нести бабушке по меньшей мере неправильно. Но все сомнения и страхи по поводу ребенка отошли на второй план, когда Лера увидела свое маленькое чудо с прозрачно-голубыми глазами. Ей казалось, что в руках в тот момент она держит маленький светящийся комочек, который внимательно смотрит на нее, даже не плача, лишь только потом, спустя несколько секунд его личико скривилось и разразился такой плач, что нянечки сразу окрестили Никиту «Крикуном». Но, как бы то ни было, пусть она и старалась посвящать ему несколько часов в сутки, в которые она не работает или не спит от усталости, этого было катастрофически мало, и она это прекрасно понимала. -Оо, какие люди у нас на работе, - в ее кабинет, где она вовсю предалась своим воспоминаниям, вошел невысокий мужчина в сером костюме, поверх которого была накинута черная куртка. Вошедшего она конечно же узнала. Как было не признать уже даже по голосу своего лучшего друга Сережу Ливерстова, работавшего начальником убойного отдела в местном РУВД? -Привет, - улыбнулась она, отставив бутылку с водой, которая служила импровизированной лейкой для полива цветов, которых у нее в кабинете было очень много. – Стоило уйти в отпуск, так никто и не зайдет, не польет ничего. -Ты просто героиня, все две недели на работу не ходить. Я чуть было с Костиком не поспорил, что все равно придешь, - Сергей прошелся по кабинету, остановившись около стола, на который бросил свою папку, и уселся на стоящий рядом стул. -Денег на мне хотел заработать? – улыбнулась Чехова, обрывая засохшие листочки со своей любимой гортензии. -Упаси Бог, - отмахнулся Ливерстов своим привычным жестом. – Костю проучить хотел, а то молодой ума не нажил, а все впереди планеты всей лезет. -Ты уж больно старый что ли? – обернувшись к нему, спросила она, всматриваясь в его лицо. Конечно, он не выглядел совсем юным и молодым, как его напарник Костя Рыбкин, прибывший на службу не так давно. У Сережи Ливерствова в его неполные 35 было то редкое, но безумно притягательное обаяние, которое дарили его веселые глаза зеленовато-карего цвета и добродушная улыбка. Да он и не выглядел на свой возраст, разве только уже наметившаяся седина на висках и глубоко залегшие морщинки вокруг ярко горящих глаз. Но даже это скорее не намекало на возраст, а придавало его облику еще больше приметности. Она знала его, наверное, уже лет сто, как выразился однажды сам Сергей, засидевшись у них дома допоздна. Ему казалось, что и не было никогда времени, когда он не знал ее и ее мужа, когда они не работали вместе с Лерой. Много слухов летало на работе, один другого интереснее. Про Ливерстова часто говорили, что он попросту влюблен в Чехову с самого первого дня их знакомства, всегда на крыльях летел, если она поручала ему какое-то задание. Лера лишь отмахивалась, да и что ей было делать? Разве возможно бороться со сплетнями? Сережа всегда был для нее другом, просто другом, про которого она знала, что всегда может положиться на него, в любую минуту. Знала и очень ценила, поэтому наверное и игнорировала все эти разговоры, чтобы они не могли своей грязью как-то омрачить их дружбу. Она, конечно, и сама бывало замечала его может быть слишком ласковый по отношению к ней взгляд, слишком долгое молчание, его иногда виноватый и смущенный вид, когда они нечаянно соприкасались руками. Не зря ей мама всегда говорила, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, что кто-нибудь обязательно влюбится и все испортит. Но, тем не менее, как-то они продолжали общаться. Может быть в последнее время стало немного легче, поскольку они больше свыклись, притерлись характерами и он оставил безуспешные попытки обратить на себя ее внимание. А может и наоборот – сложнее. И все дело было в Лерином муже. -Кратов уже вручил задание то тебе? – поинтересовался меж тем Сергей, наблюдая, как она молча смотрит в окно на Неву. -Наградил, предложил пойти в судебное следствие, гос обвинение поддерживать, - Лера медленно отошла от окна, усаживаясь к себе на стул. -Вполне логичное предложение, - заметил мужчина, - тебе хоть спокойнее, с Никитой побольше будешь. -Может ты и прав, - согласилась она, действительно осознавая, что теперь сможет больше времени проводить со своим ребенком. – Как жизнь то у тебя? -Да как, как? Как всегда, - улыбнулся он, вызвав ответную улыбку на ее лице. – Ты то как в отпуске? Не одичала? -Успеешь тут за две то недели, - хмыкнула она. – Ты, кстати, не работал на месте по делу Колобкова? -Где женщину то задушили? – уточнил он, и Лера согласно кивнула. – Да, мы выезжали. Да там все чисто: Колобкова еще тепленьким привезли к нам, он сразу рассказал все, даже не сопротивлялся. Показал все. Так что дело там – проще пареной репы. -Посмотрим, - Чехова раскрыла папку с делом, и прямо с первой страницы на нее смотрели две фотографии. На одной был изображен мужчина, а точнее, юноша, с довольной ухмылкой, видимо, это и был тот самый Колобков. А со второй на нее смотрела красивая женщина с медного цвета волосами и слегка прищуренным взглядом синих глаз. Весь ее облик буквально кричал, демонстрируя свою красоту, и теперь странно было думать, что нет больше этой красоты на свете. -Красивая была, - словно прочитав ее мысли, Сергей заглянул в папку и взял в руки ее фотографию. – Ты на долго сегодня здесь? -Да, до вечера. С делом ознакомлюсь, а Никитку из садика обещал Лазарев забрать. -Господин Лазарев соизволил сам забрать ребенка? – ехидно поинтересовался он. - Сегодня магнитные бури? -Не язви, Сереж, - покачала она головой. – Он после развода вообще отца не видит, хотя тот и не сильно стремится. Может хоть сегодня в парке погуляют вечером. Вот в этом, как и думала Лера, теперь состояла сложность в ее отношениях с Ливерстовым. Какой мужчина, тем более явно не ровно дышащий, будет спокойно сидеть, зная, что соперника больше нет, он ретировался? Она с трудом сохраняла прежнюю устойчивость дружбы, словно исключая факт уже годичного развода. -Главное, что ты теперь не мучаешься. Вспомни, сколько… -Сереж, хватит. Давай закроем тему моей семейной жизни, тем более, что семьи уже нет никакой. Чего зря воздух сотрясать? У меня есть сын, которого я люблю, и больше мне ничего не надо. -Совсем? – без паузы спросил Сергей, и Лера, сразу смекнувшая о чем он спросил, решила не показывать своей догадливости. -Ты о чем? – невозмутимо поинтересовалась она, внимательно посмотрев на него. -А, ладно, - махнул он рукой, - не важно. Ну что, пойду я, а то Рыбкин там без меня сейчас дел наворотит, мне потом лопатой не разгребешь. -Когда ты уже возиться с ним, как нянька, перестанешь? – поинтересовалась Лера, когда Сергей уже практически подошел к двери. -Придет время, перестану бегать, - уклончиво ответил тот, бросив на нее на прощанье долгий и томительный взгляд. – Ну, не скучай, пока. -Пока, - сказала она уже в пустоту кабинета.