Дело о мертвых душах

Иван увернулся от пары орущих мальчишек, и ещё раз взглянул на похоронную группу, отметив про себя весьма колоритную фигуру местного кладбищенского работника: то ли монах, наложивший на себя какую-то особо странную епитимью, то ли просто деревенский сумасшедший, пристроенный родственниками при церкви… А то и два в одном — церковь всегда благоволила к блаженным и юродивым. Жнеца посетила смутная мысль, суть которой ему пока так до конца и не удалось уловить. Слегка нахмурившись, Иван тряхнул головой, и направился к темнеющему силуэту церкви. Все пути ведут к смерти, а все окрестные поселения на церковные праздники съезжаются в местный приход… Только бы местный пастырь духовный не оказался фанатичным самодуром, или, что еще хуже, безразличным управленцем, позарившимся на не пыльную работенку. Священнослужитель окончил отпевание, и раздал последние напутствия. Родственники, набожно крестясь, бросали в разрытую могилу по куску смёрзшейся земли и медленно расходились. Старик с лопатой неторопливо направился к земляной насыпи у могилы. Зайдя в храм, батюшка обнаружил незнакомого молодого мужчину, бесцеремонно бродящего по солее, возле иконостаса. — Что привело тебя сюда, сын мой? Сойди с амвона, не гневи господа, отрок… — О… Простите, батюшка, увлекся- Иван с почтительной улыбкой соскочил с помоста и легко поклонился, ругаясь про себя за то, что так и не удосужился ознакомится с человеческими правилами поведения в культовых местах. — Так… Красиво, духовно… — Господь простит, не мне судить о тяжести грехов земных, — священнослужитель внимательно осмотрел пришельца, — Да и не местный ты, как посмотрю. — О. Воистину! — благоговейно воздев очи к распятию, жнец повторил когда-то виденный жест местной религии. — Грешен, батюшка, но не за тем пришел, да. Приехал с визитом к тётке своей, да вот беда: скончалась она скоропостижно. Вот решил свечу поставить за упокой её доброй души… Священник вздохнул, и с достоинством перекрестил «безутешного родственника», а после направился к иконам, увлекая его за собой. — Доброе дело, сын мой. Давай помолимся, что бы душа её была спокойна… Как звали покойную? — Татьяна Ивановна… Довгалевска, — в очередной раз мысленно отблагодарив настойчивость Богуславского и предусмотрительность своей невесты, заставившей перед отъездом несколько раз прочесть старые списки района загадочного бедствия, Иван назвал имя древней старушки, одной из последних собранных в вымершем хуторе. — Раба божия Татьяна… Довгалевска? Из Федотовского хутора? Так она уж больше года как отдала Богу душу. — Вот-вот… — мужчина грустно вздохнул, понуро покачав головой со светлыми вихрами. — Давно не навещал её, все времени как-то не было. А теперь и не узнаю, наверное, что с ней стало… — Суета сует… Сейчас все мечутся по миру, в думах о тленном, забывая порой о том, что так важно, — батюшка покачал головой, помог жнецу установить у одной из икон зажженную свечу, и продолжил прерванную молитву. Иван рассеянно шевелил губами, наблюдая за священником из-под полуприкрытых век. Чтож, похоже, местному приходу повезло с Божьим наместником. Хороший мужик. Душевный. — Так чтож с тёткой моей стало? В деревне тихо, как вымерли все, — продолжая играть роль скорбящего родича, Иван принялся подводить отче к нужной ему теме. — Простудилась, сердешная. А годы-то уже немалые… Так и померла вскоре. А про хуторских мало знаю… — святой отец жестом пригласил его в ризницу, и вытащил из-под престола пыльную бутыль и краюху хлеба. Ловко разлив красную жидкость в пару стаканов, быстро перекрестил, со словами про плоть и кровь Христову. — Уж год как не слышно про них ничего. Как Наташка Федотова скончалась — и как сгинули все… Бери, бери — негоже не помянуть рабу божию… Выпили, помолчали. — Царствие небесное… Прям все и сгинули? И никто не хватился? У местных наверняка ведь родни немало там, — Иван снова осторожно пригубил терпкий церковный кагор. — Неужели за год никто даже не проведал? Опустошив свою тару, батюшка поставил стакан, и откинулся к спинке лавы. — И родня есть, и наведаться охочих было. Да только не спокойно стало в наших местах последнее время. Стал боятся народ к ночи из дому выходить… Все им нечисть везде мерещится — старые страшилки тутошние как-то резко все припомнили, стороной глухие места обходят, — священник поднял к темному церковному небу печальный взгляд, и ненадолго задумался, теребя жидкую бородку. — Думал, лета дождемся — успокоится все, мало ли чего в зимних метелях примерещится. Да летом только хуже стало… Эх, к чему тебе, приезжему, это местное мракобесие? — Почему же? Я ведь тоже в некотором роде местный. Пусть и бываю только проездами… — Иван с грустью глянул на опустевший стакан, и решительно отставил его в сторону. — Так что случилось летом? — Летом? Летом беда случилась. Приехали как-то к нам гости иностранные — то ли немцы какие, то ли англичане, бормочут не по нашему… Кто их разберет! Приехали, значит, на тарахтелке своей новомодной, и мужиков местных давай расспрашивать — где тут охота хорошая. Охотники местные и взялись им моцион увеселительный организовать по лесам нашим. Да как ушли так и сгинули все разом — как не бывало, машинерия их вон, до сих пор у Быковых в сарае пылится… Потом лишь грибник какой-то нашел ружьишко не местное да сапоги на болотной кочке. А охотники-то с малых лет по этим лесам все вдоль да в поперек знают — зачем бы им в болото лезть, да еще и этих с собой тащить? Вот среди местных и поползли слухи пуще прежнего, мол еще и леший в лесу завелся, изводит честный люд. А к зиме гляжу — уже и Липки с Дённищем притихли — кого с лета не видно, кто к осени пропал… А к зиме совсем глухо стало… Иван задумчиво прислонился к кладбищенской оградке. Морозный ночной воздух приятно освежал голову после приторного ладанного духа церкви. Беседа со священнослужителем не принесла особой ясности. Отец Сергий, местный батюшка, не скрывал своей обеспокоенности резким сокращением прихода в последнее время, и не мало рассказал о внезапной волне мнительности местного населения, на почве череды странных происшествий… Хм, красиво завернул, надо запомнить. Но, по крайней мере помог уточнить, когда начались эти исчезновения. Почти год назад… Месяц назад, как и указанно в отчетах.* Наталья, дочь купца, внезапно скончалась от болезни, незадолго до возвращения отца. А вскоре, после пышных похорон, с хутором прервалась связь, и начались те самые странности. Может ли такое быть, что из одной из своих поездок купец привез что-то, что послужило причиной последующим событиям?.. Внезапно, блуждающий взгляд жнеца уловил какое-то движение среди могил. Что-то темное бесшумно скользило по ночному погосту. Легко перемахнув через ограду, Иван помчался за темной фигурой, мелькнувшей среди крестов. Бесшумно перепрыгивая через ограды и могильные холмики он, казалось, почти настиг обманчиво неторопливо движущуюся тень, но в последний момент она неожиданно исчезла. Жнец изумленно застыл среди деревьев, тревожно оглядываясь по сторонам. Откуда-то со стороны донеслось странное бормотание и тихий звон метала. Иван осторожно двинулся в сторону звука: там, в тени старого дерева, так и не сбросившего до конца листву, у дряхлой ограды застыла ещё более тёмная тень. Стартовав с места, он бросился к неизвестному, готовясь изловить того, но с тихим шорохом, незнакомец снова исчез, оставив жнеца по инерции ловить воздух. Затормозив в последний момент, Иван резко развернулся, настороженно оглядываясь в темноте. Кладбище мирно спало, укрытое слегка мерцающим в звездном свете снежным покровом, тихое и безмолвное, как и положено порядочному кладбищу, лишь легкий ветер тихо стучал замерзшими ветвями дерева, да где-то в деревне лаял пес. Простояв, для верности, каменным изваянием ещё пару минут, он неторопливо обошел дерево, внимательно оглядываясь по сторонам. Тихо ругнулся, и с досады пнул лежащий под ногами тёмный предмет. Загадочный снаряд бесшумно отлетел к следующей могиле, и печально приземлился в снег, отбросив уши. Шапка… Нахмурившись, Иван не спеша направился к темнеющей в снегу улике. Весьма старая, побитая жизнью, молью, а теперь ещё и одним бестолковым смертью, шапка-ушанка, каких не счесть в любом местном поселении. Но что этот банальный головной убор делает здесь? Не иначе, всё что осталось от таинственного любителя ночных забегов по пересеченной местности… Уже поднимая её с земли, краем глаза он заметил неясное движение. Резко отскочив в сторону, он услышал тихий скрипучий смех и свист воздуха, рассекаемого увесистой лопатой. Дальше был только глухой звон метала по голове и мерцающая темнота…