Обойти все запреты.

      В тот день принцессе Детрайда не спалось. Она ворочалась с бока набок, напрасно жмуря глаза, и всё же сон к ней не шёл. Слова матери засели в ней глубже, чем она хотела признавать. А потому, через три часа бесплодных попыток заснуть, она встала с постели и подходя к зеркалу, зажгла несколько свечей. В зеркале перед Ристи стояла маленькая худая девчушка с огромными тёмно-фиалковыми глазами на заострённом лице, прямыми волосами цвета золота по лопатки, и с угловатой фигуркой. Мысленно Ристи вообразила рядом с собою мать. В свои двадцать она выглядела очень женственно, в отличие от дочери. Сейчас, конечно, ей было куда больше, но заключение контракта прекратило влияние идущих лет: Кристина так и осталась двадцатилетней на вид. А вот Ристи в свои двадцать выглядела только на десять. И чем больше она смотрела на своё отражение, тем обиднее ей казался этот факт. Более того, она начала задумываться о том, что её мать в этом возрасте уже была замужем, когда она, Ристи, не только не замужем, но даже не имеет возлюбленного. И мужчины, смотря на неё, остаются равнодушными. Вместо восторженных вздохов, которые в свой адрес получают многие её знакомые девушки, она получает лишь "Посмотрите, какое милое дитя наша Принцесса!"       Огорчённая своими мыслями, Ристи в ту ночь так и не уснула. Зато утром она была уже далеко не такой, какой была вчера. Что-то изменилось: в положении наклона головы; в осанке; в выражении лица. И хоть внешность осталась прежней - душа изменилась. Изменения эти не укрылись от глаз Кристины, которая уже давно вела за своей дочерью пристальное наблюдение. Не укрылись они и от алых глаз Дзина, так же присутствовавшего на завтраке, так что единственным, оставшимся в полном неведении о внутренней перемене в Ристи остался Гардис, который отправился в плодовые сады Детрайда лично увидеть собранный урожай.       За завтраком была странная атмосфера. Никакого весёлого и беззаботного смеха. Ристи аристократично ерзала ножиком в тарелке, пытаясь таким образом отпилить часть торта. Дзин, спросивший, не желает ли принцесса есть его руками, получил в ответ такой взгляд, словно спросил сущую нелепицу. Когда же, желая разрядить атмосферу, он по окончанию завтрака предложил отдать себя в распоряжение Ристи на несколько часов, она холодно поинтересовалась, не желает ли первый министр заняться своими прямыми обязанностями, вместо того, чтобы отлынивать от работы. Первый министр, сказав "Как вам будет угодно, принцесса" поспешил ретироваться, скрывая улыбку в низком наклоне головы. Было понятно, что Ристи начинает новый этап в своём развитии, порывая со всеми старыми забавами.       День проходил необычайно степенно. Ристи посетила театр, набережную, прилежно изучала книгу по истории Детрайда, и нигде не было слышно ни шума, ни беготни, ни весёлых криков. Идеальным завершением такого дня мог бы стать вечер, когда Ристи, прочитав перед сном стихи какого-нибудь философа-поэта легла спать, но на вечер терпения Ристи не хватило. Замученная вконец своей совестью, она направилась в комнату Дзина с намерением извиниться за свою утреннюю резкость, и с предложением поиграть завтра. Однако ничего подобного так и не смогла сказать. Как обычно, войдя в комнату Дзина без стука и приглашения, она наткнулась на сцену, которая поставила жирную точку в первом и будто бессознательном этапе её жизни.       На шелковых белоснежных простынях сплелись два обнажённых тела. Сверху, как без труда угадывалось - первого министра, а снизу, заметное лишь частями - неизвестной девушки. Руки последней были связаны подозрительно знакомыми Ристи зелёными лентами, которых не хватало на волосах Дзина, а сами её руки, связанные этими лентами, обхватывали его шею. Принцесса Детрайда, прежде никогда не приходившая в замешательство и смущение, громко вскрикнула и покраснела до корней волос. Несмотря на то, что она имела лишь смутное представление о том, как происходит любовный акт, женская интуиция помогла ей сложить имеющиеся расплывчатые знания с наглядным пособием, и получить сумму, сложив один плюс один.       На звук её голоса "наглядное пособие" прекратило акт совокупления и развалилось на отдельные составляющие. Девица стянула связанные руки с головы министра и закрылась по самые глаза простынёй. Дзин, смутившись гораздо меньше, ограничился тем, что сел на кровати, спустив ноги на пол, и прикрыл подушкой наиболее нескромную часть тела. Подождав, пока лицо Ристи приобретёт более естественный оттенок, он с вежливой улыбочкой заметил: - Как видите, принцесса, вы выбрали не совсем удачный момент для посещения. - Принцесса Ристи? - тоненько взвизгнула девушка в простыне, наконец сообразив, что эта нескладная девчушка - дочь Повелителя. - Надо... Надо предупреждать! - выдавила сквозь стиснутые зубы незваная гостья, игнорируя кокон из простыни. Дзин склонил голову, продолжая так же невозмутимо улыбаться. - Пожалуй, мне стоило закрыть дверь, но вам, Принцесса, нужно знать, что в такой час, - часы показывали начало десятого и на них Дзин бросил свой взгляд, - не стоит вламываться в комнату мужчины. В противном же случае вы можете наткнуться на нечто подобное. - Это немыслимо, Дзин! После чего за Ристи хлопнула дверь.

***

      Ристи не понимала, что с ней произошло, но точно была уверена в одном - больше Дзина, как раньше, она воспринимать не сможет. Она была зла на него, хотя не признать, что случившееся - её вина, не могла. И так же - обижена. Ей это казалось предательством, хотя, если быть объективной, опять же приходилось признать, что предательства в этом тоже не было. Дзин всё время был ей как брат, или в детстве - нянькой, и это всё никак не влияло на его личную жизнь, о которой Ристи как-то не задумывалась. До сегодняшнего дня.       А сегодня она натолкнулась на мысль, что ей не хочется с Дзином братских отношений. И что его личная жизнь - в любом виде и в любое время, - нарушает её покой.       Осталось только понять, почему.