Рассказ смерти

POV Смерть Вечер в ночь перед бомбежкой был на удивление красивым. Небо было мягким, как будто пуховая подушка, на которую художник пролил розовую и голубую краски.       Руди, по обычаю пинал мяч на улице, а Лизель наблюдала за происходящим со своего крыльца, сидя на ступеньках. В голове ее мелькали мысли о Максе: «Почему он ушел?» С детской наивностью Лизель была уверена, что Макс мог бы жить у них и дальше, ведь тогда всем было бы веселее и спокойнее… Возможно, Лизель и была права, ведь Макс на тот момент находился в концлагере недалеко от Мюнхена. От размышлений Лизель отвлек голос Розы: - Лизель, живо домой, опять всю одежду перепачкала, свинюха!       Лизель послушно отправилась в дом, сопровождаемая упреками Розы о запачканной одежде.       Близилась роковая ночь, о которой пока знал лишь я. Взглянув на играющего в мяч мальчика и пишущую историю девочку, я, тяжело вздохнув, понял, какой прекрасной истории любви не суждено случиться… Возможно, вы хотели бы ее услышать? Думаю, да.       И так, если бы координаты были правильными, из вас, людей, не погиб бы ни кто. Поскольку город предположительной бомбежки был предупрежден и прятался в ту ночь в укрытиях.       Утро бы началось на небесной улице, как обычно. Но небо, оно было необычайно голубым. Лизель, как обычно, пошла в школу вместе с Руди, который даже не подозревал, что должен был умереть этой ночью.       Через несколько лет, Лизель, та самая девочка, поклявшаяся никогда в жизни не целовать своего немного нахального донжуана, соседа, все же сделает это.       Так и начнётся та самая история любви, которой не суждено состояться. Война закончится, а Лизель и Руди закончат школу. Отец Руди все так же вернется с фронта, а Макс из концлагеря.       Вскоре Лизель и Руди сыграли бы свадьбу, у них бы родились девочка и мальчик, которых назвали бы в честь мамы и брата Лизель. Лизель Мемингер стала бы писательницей, чьи книги читал весь мир, а Руди был бы, как и его кумир Джесси Оуэнс - прекрасным бегуном, несколько раз победившем в олимпиадах.       Их жизнь можно описывать столько, сколько бы она продолжалась, однако, люди сами пишут свою судьбу, и, к сожалению, в эту книгу поправок внести нельзя.       Как бы ни было мне тяжело забирать душу Руди, которая так стремилась жить, и которая никогда не узнает вкуса поцелуя прекрасной соседки, я сделал это.

"Но для Руди я постарался чуть больше. Я на мгновение заглянул к нему в душу и увидел выкрасившегося черным мальчика, который выкрикивает имя Джесси Оуэнза, пробегая сквозь воображаемую финишную ленту. Я увидел его по бедра в ледяной воде, в погоне за книгой, и увидел мальчика, который, лежа в кровати, представляет, какой вкус может быть у поцелуя прекрасной соседки. Он сделал мне кое-что, этот мальчик. Всякий раз делает. Это единственный вред от него. Он наступает мне на сердце. Он заставляет меня плакать."