Возвращение

POV Кхуши Duaa–Nandini Srikar, Arijit Singh, Shekhar Ravjiani

Первые лучики солнца приятно ласкали лицо не ослепляя, а словно приглашая окунуться в чарующую теплоту. Под моими пальцами отчётливо ощущалось размеренное биение сердца Арнава, его же тяжёлая ладонь по-хозяйски обнимала мою талию. Нос приятно ласкал едва заметный аромат мужского парфюма, а в голове крутился миллион мыслей. Воспоминания о прошлой ночи накрыли с головой, словно лавиной. Вот его ладонь нежно двинулась ниже к оголённому бедру – не нахально, а медленно, практически невесомо. А я всё так же не решалась взглянуть на него. Казалось, стоит нам посмотреть друг на друга, как что-то между нами изменится. Хотя куда уж больше? – Ты спишь? – прошептал Арнав, легонько целуя меня в оголенное плечо, тем самым заставляя прикрыть глаза от картинок прошлой ночи, продолжавших мелькать в сознании. Его голос мягкий, и я словно слышу его впервые в жизни. Наверное, так и было, ведь мы очень мало говорили ночью, даря друг другу лишь какие-то бессвязные слова. – Нет, – практически прошептала я, снова открывая глаза концентрируя внимание на пейзаже, открывавшимся за окном: благоухающий сад, раскидистые ветви дерева, полёт и щебетание птиц – всё слишком прекрасно, всё вокруг было пропитано спокойствием. – Мы снова играем в отказывающуюся смотреть мне в глаза Кхуши и Зазнайку Арнава? Тебе не кажется, что мы в них уже наигрались? Губы растянулись в ироничной улыбке. Да уж, в своё время игра удалась. Игра, которая, по сути, стоила нам пятнадцати лет жизни, да и сумей кто-то из нас вовремя замолчать, а кто-то сказать нужные слова, ничего подобного не было бы. Хотя, возможно, нас и не связала бы так крепко жизнь. – Думаешь, всё это ошибка? – через несколько минут молчания задал Арнав вопрос, на который я как назло не знала ответа. Устало вздохнув, я теснее прижалась к мужскому телу в надежде на обретение дополнительной силы. Буквально в ту же секунду тёплые руки переместились, и теперь ладонь, секундой ранее гладившая меня по ноге, прижала к боку, а вторая легонько прошлась по моей голове, словно утешая. – Не знаю, – откровенно призналась я. – Пока… не знаю. – А как бы ты отнеслась, если бы я в первую ночь после нашего бракосочетания потребовал бы исполнения супружеских обязанностей? – задал он самый неожиданный из всех возможных вопросов. Воображение принялось рисовать картинки возможного развития событий, и каждая оказывалась в разы откровеннее предыдущей. Его властный голос, грубая хватка, мой животный страх и его желание сделать больнее. Слишком много ненависти. Неоправданной ненависти. Слишком ужасно, слишком страшно, чтобы быть правдой. – Не желаю этого представлять. Хочу думать, что всё могло закончиться только так, как это произошло у нас в реальности. Хотя, согласись, и наяву эта ночь не входит в десятку лучших, – сказала я, стараясь придать голосу будничные нотки. – А к чему этот вопрос? Буквально в ту же секунду я оказалась лежащий поперёк кровати, а Арнав навис надо мной, прикрывая мою наготу собой, глядя на меня проникновенным взглядом и заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо. Его дыхание было размеренным и спокойным, а глаза цвета ночи одновременно и пытливо заглядывали внутрь моей души, и обнажали свою без остатка. – Хочу, чтобы ты знала: я жалею обо всём кошмаре, что тебе пришлось пережить за те полгода рядом со мной. Правда, не проходило и дня после твоего побега, чтобы я не жалел о сделанном, да и до него тоже. А когда вспоминаю, что ты совершила для меня, становится ещё хуже. И всё, что ты делаешь сейчас для Амалы и своей семьи… – неожиданно он прервал пылкую речь, видимо, подбирая слова. Я хотела сказать, что понимаю его и давно простила, но в ответ получила лишь: – Подожди, я хочу сказать, что приму любое твоё решение, даже об отъезде. Если ты поймёшь, что Индия не та страна, которая делает тебя счастливой, я готов поддержать тебя. – Он говорил мягко, но в его глазах пылала решимость, я же окончательно перестала понимать что-либо. – Остановись, – попросила я, накрывая губы Арнава ладонью и заставляя замолчать. Сосредоточенный взгляд, словно сканер, прошёл по моему лицу. – Ты готов уехать из Индии? – спросила я непонимающим тоном. Слова, словно незнакомым вкусом завертелись на языке, я же была в замешательстве. Он был так против Франции, просил остаться здесь и вот… готов уехать, бросить всё, покинуть свою семью. Ради меня? В ответ на свой вопрос я получила лишь кивок и уверенный, прямой взгляд в глаза – Но ты же так просил меня остаться здесь… – все еще недоверчиво сказала я. – Я знаю. Просто даже тогда я был эгоистом. Я думал о себе, не хотел оставлять Амалу и надеялся усидеть на двух стульях, даже не думая о тебе… – признался он, нежно поглаживая меня по лицу. – И ты понял это после проведённой со мной ночи? – со смехом поинтересовалась я, на что последовала его улыбка. – Куда раньше, просто не хотел этого замечать. Когда ты разговаривала с журналистами на Гоа, я впервые в жизни видел тебя такой… уверенной, собранной, спокойной, и ты чувствовала себя на своём месте. Я смотрел и не мог понять, почему не нашел такого же ключика к тебе, а Филипп сумел? Что я делал не так? – Потому что я не знала: как это – жить по-другому. Я тоже не стала такой за один день. Мне на это потребовалось пятнадцать лет. Возможно, если бы я провела все эти годы с тобой, то тоже стала бы такой. – Не стала, – заявил он, целуя меня в лоб. Казалось, вся горечь мира сосредоточилась в этом, на первый взгляд, обычном жесте. Он жалел о том, что не смог дать мне всего того, что предоставил Филипп. Раскаяние за прошлые ошибки в его глазах было столь велико, что защемило в груди. – Я готов забрать Амалу и поехать за тобой, – неожиданно выпалил он через пару мгновений тишины, которую нарушали лишь несмолкаемые трели птиц за окном. – Но как же твой бизнес? – недоумевала я в очередной раз за это утро. – Я не сказал, что собираюсь бросать его. Ты же тоже теперь предприниматель и должна понимать, что это не проблема – элементарная география. Если ты вновь хочешь уехать в Париж, то я вполне реально могу открыть там филиал компании. – А твои заказчики? – Что ж, найдём новых, тем более, что одна компания из Франции уже давно ведёт с нами переговоры, но из-за масштабности проекта мы не можем более полно разрешить все детали – необходимо наше присутствие. – А семья? Анджали, Амала? Как они всё воспримут? – задала я очередную порцию вопросов. – У Анджали своя семья, они позаботятся о бабушке, да и Эн-Кей всегда на подхвате. А насчёт Амалы, думаю, проблем точно не возникнет, уверен, она будет только рада увидеть мир. – А её мать? – После произошедшего я не хочу иметь с её матерью нечего общего. Дочь останется со мной. Точка. – Но, Арнав, так нельзя. Я тоже не в восторге от такой родительницы, это мягко сказано, но Амала любит её, и как не крути, она её мать, – непреклонно заявила я, выбравшись из кольца надёжных мужских рук, приподнявшись на локтях и всматриваясь в глаза мужчины. – Но любит ли Абха Амалу – вопрос, – с болью в голосе заявил Арнав, приподнимаясь в постели и с досадой глядя на меня. – Не может быть, чтобы мать не любила своего ребёнка, – уверенно проговорила я, на что получила полную иронии улыбку. – Я тебя умоляю… – устало закатывая глаза, протянул Арнав. – Ты должен учитывать мнение Амалы! – продолжала настаивать я и также села на кровати, прикрыв наготу одеялом. – Кхуши, она ещё ребёнок! Ты же взрослая женщина, в конце концов, и должна понимать… Вот так наша весьма своеобразная идиллия медленно, но верно переросла в очередную перепалку. Мы пришли к тому, с чего начали. – Арнав, нельзя заставить разлюбить или полюбить кого-то насильно. Это неправильно. Слова незримой преградой повисли в комнате. Это была та истина, которая проходила красной нитью на протяжении всей нашей с ним истории – истории любви и ненависти Арнава и Кхуши. – Нельзя, Арнав, – прошептала я, проводя кончиками пальцев по мужественному, но печальному лицу. – Нельзя, слышишь? Ответом мне было молчание, но заглянув в глаза Арнаву, я поняла: он меня понял. Ведь когда-то, не выслушав друг друга, мы разрушили то хорошее, что у нас было, не хватало теперь ещё и втянуть в подобную ситуацию Амалу – уж кто-кто, а она точно заслуживала прожить свою жизнь без подобных ошибок. – Хорошо, – согласился Арнав, перехватив мою ладонь и сжав её в руке. – Я обещаю поговорить с Амалой и Абхой. Но если они обе не станут противиться, ты будешь рада нас видеть? Кажется, я физически ощутила страх мужчины. В его карих глазах плескалась надежда, рука, сжимающая мою, стала холодной, и всё вокруг словно погрузилось в томительное ожидание ответа. – Конечно, я буду рада, – искренне сказала я, легонько касаясь его губ своими и оценивающе глядя в глаза цвета тёмного шоколада. – Что? – спросил он, улыбнувшись и поглаживая меня по лицу. – Мне нравится, что с годами ты научился слушать. В ответ я получила лишь улыбку, которая, впрочем, быстро сошла на нет, стоило нам услышать громкий плач его дочери.