I'm coming (back).

Глаза Томаса чуть прикрыты, а на губах застыла полуулыбка. Он молчаливо наблюдает, ловя каждую деталь, каждый вздох и шорох. Клэр уснула почти моментально, сегодня они водили близнецов в парк аттракционов, выматывающее занятие, однако доктор Джекман никак не может уснуть. Сон насмешливо щекочет нос, очерчивая лицо темнотой спальни, витает, мельтешит перед глазами. Дразнится. Но радушный Морфей никак не открывает свои врата перед Томом. Мужчина шумно вздыхает и невесомо касаясь щеки Клэр, переворачивается на спину, упираясь взглядом в потолок. Серая плоскость растекается, бурлит, будто плавясь. Часы шинкуют тишину мелкой строчкой бесконечных цифр и спустя, верно, вечность, веки Джекмана смыкаются под тяжестью щелчков секундной стрелки. За пеленой реальности Томаса вновь встречают события двухлетней давности. Кляйн и Аттерсон, ложь Сайма, Эдди в клетке льва, тайна доктора Джекилла, Хайд... Хайд. Мутный туман резко наступает со всех сторон на эту бешеную череду, яркую карусель воспоминаний и, замедляя ее ход, останавливает взор разума Тома на блеклой картинке. Его собственный голос звучит очень чудно в этом тревожном сне. И Джекману хочется поморщиться на эти подлые игры человеческого разума. Ему никогда не доставляло удовольствия наблюдать за собой со стороны. - Ты в порядке? - спрашивает Клэр, внимательно всматриваясь в лицо мужа. - Его больше нет, - отвечает Том из воспоминаний и туман, будто рвется по кромке, - Его и правда больше нет. Но я ожидал другого, я думал... Я думал, мне будет хорошо. Туман клокочет и рассудком Джекман понимает, что что-то не так. Сон, Томас знает, что это сон, мигает и рябит, будто кассету заело в проигрывателе. Я думал, мне будет хорошо. Я думал, мне будет хорошо. Думал. Будет. Хорошо. Хо. Ро. Шо. В миг все гаснет, встает беспроглядная тьма. Такая же тьма, что была в его глазах. Том может поклясться, что его сердце стучит, как бешеное, когда туман лопается разноцветными конфетти, мрак озаряется ярким светом ламп и низким клокочущим смехом. Джекман открывает глаза, моргает, но свет никуда не девается. Перед ним все еще незнакомая комната и в ней нет ни кровати, ни Клэр, ни серого потолка. В ней, вообще, ничего нет. Лишь режущий глаза свет. Том всматривается в него, цепляя взглядом рванную тьму, что затаилась в углу. Томас ощущает, ощущает слишком реально. Хоть и отдает себе отчеты том, что это все лишь сон. Лишь очередной безумный сон. - Я думал, мне будет хорошо. - шелестит тьма, ступая навстречу, - Я ожидал другого? - голос тьмы срывается на верхние ноты, а лицо искажается в подобии улыбки. Тьма расправляет руки навстречу Томасу и сводит черные брови, щурит черные глаза. - Это невозможно. - еле слышно шепчет Джекман, оступая на шаг назад. Тьма тихо, скрипуче смеется. Тома охватывает леденящее удивление, страх, неверие. Но тьма лишь усмехается. - Папочка всегда был чересчур сентиментальным. - Хайд усмехается тьмой и склоняет голову. Яркий свет бьет со всех сторон и тот, кто должен был исчезнуть, тот, кто исчез, горит ярким черном пятном на его фоне. Томас молчит и вязнет в беспросветных глазах своей темной стороны. Хайд резко вздыхает, вскидывая руку и чуть разворачивает корпус: - О, ну, пожалуйста. Ты же серьезно не думал, что какие-то пули могут убить меня? - Джекман хмурится и двойник цепко всматривается в его лицо, - Серьезно? Папочка, ты меня огорчаешь!.. Хайд заливисто смеется, а огромные невидимые лампы гаснут одна за одной, оставляя лишь до боли знакомую Тому комнату. С тем же треклятым стулом. - Глупый-глупый папочка... Да, боюсь, я теперь нескоро смогу пользоваться нашим, - Хайд щелкает пальцами, - Твоим телом! И смогу ли, вообще? Однако эти два года вполне накопили мне сил открыть час посещений в твое небодрствующее состояние. Не правда ли я заботлив? А Клэри все так же хороша, передашь ей приветик? Волшебно, что доступ к твоей памяти мне не закрыли! У меня даже есть карточка постоянного читателя. Или же правильнее постоянного смотрителя? - мужчина задумчиво прижимает палец к губам, - Понравилось мое маленькое представление?.. Хайд хочет сказать еще что-то, но Томас нервными шагами преодолевает расстояние между ними и резко тянет двойника на себя. Мужчина напрягается всем телом, но спустя долю секунды чувствует лишь то, как чужие, его же руки обнимают, прижимая к себе. Расслабляясь, Хайд посмеивается, опуская ладонь на талию Джекмана и прикрывает глаза: - О, папочка, всегда был чересчур сентиментальным...