Ненужная женщина

      Подушечкой большого пальца я едва касаюсь твоей нижней губы. Во сне она мягкая, совсем не такая каковой была вчера, при бесконечных поцелуях, и даже её острая граница сейчас по-младенчески нежна. Я улыбаюсь отметив, как она припухла и покраснела. Вчера я немного увлеклась, впрочем, как обычно. Я поднимаю палец чуть выше, к твоей щеке. Прохожу две родинки, которые можно заметить так редко за обилием грима, останавливаюсь на глубокой морщинке, твоя неизменная улыбка породила её, как и множество других твоих очаровательных недостатков, вроде тысяч разбитых сердец. Я стараюсь не думать о других, сосредотачиваюсь на тебе одном. Как всегда. Веду палец выше, медленно, чтобы ничего не пропустить, задерживаю его в твоих волосах. Сегодня они тёмные, как горький шоколад, и их жёсткие завитки упрямо уклоняются от моих прикосновений.       Я глубоко выдыхаю, тихо, как только могу. Я слишком боюсь разбудить тебя. Мне неудобно лежать, во рту пересохло и рука совсем онемела под твоим весом. Но одна мысль о том, что я могу убрать её, повергает меня в ужас. Я наслаждаюсь тобой из последних сил, ведь сейчас ты принадлежишь только мне, сам того не желая. И всё же природа берет своё, я незаметно касаюсь твоих длинных ресниц, глажу волоски бровей и пока ты делаешь вдох, вытаскиваю руку и поднимаюсь с постели. Слава небесам, ты не просыпаешься, я отливаю себе ещё немного времени из твоей чаши и залпом осушаю её.       В жизни всё так прозаично, совсем не так как бывает в кино, где сотни людей порой трудятся над одной малозначительной сценой. Диалоги не прописаны, сценарий не закончен, конец открыт. Мы сами режиссируем происходящее, сегодня снимаем комедию, завтра драму. Мы дрянные постановщики и ещё более дрянные актеры. Мы плачем там где стоило бы улыбнуться и смеёмся над тем, что не заслуживает улыбки.       Тяжелые шторы моей крошечной квартирки замкнуты не плотно и сквозь полосочку пустоты в них сочится невесомый утренний свет. Я ненавижу его. Ненавижу с тех самых пор, как поняла: ты приходишь только ночью, а стоит солнцу подняться - исчезаешь словно полуденная тень. Тебя невозможно удержать, за тебя невозможно ухватиться. Помню, когда ты остался у меня на ночь впервые, а на утро собрался уходить, я закатила истерику. Я не могла дышать без тебя. Я кричала, по щекам катились слёзы, тело била дрожь, мне казалось, что у меня крадут самое ценное, что у меня когда-либо было. На самом деле это я крала. Крала твоё время. Крала тебя самого, понемножку, по чуть-чуть, отрывала крошечные кусочки. На твоих глазах, за какие-то пятнадцать минут, я постарела, высохла, даже немного умерла. Ты хлопнул дверью, сказав, что не намерен выносить подобное, а через неделю пришел вновь. Не знаю, сжалился ли ты надо мной, или просто хотел того, чего обычно, но я ясно поняла, если ещё хоть раз в моих глазах ты увидишь слёзы, то больше не появишься здесь. И я согласилась на твои условия. Согласилась играть эту роль.       В романтических фильмах наутро, после бурной ночи, героиня надевает на себя рубашку любимого. Но это не романтический фильм, это мой фильм, а потому, я аккуратно беру с пола твою тёмно-синюю сорочку и единственное, что позволяю себе, единожды припасть к ней лицом. Я делаю долгий затяжной вдох и парфюм твоего тела - венец мастерства природы, будоражит моё воображение настолько, что я почти теряю сознание. В голове калейдоскопом проносятся отголоски вчерашнего вечера и я сжимаю свои бёдра сильнее от невыносимой сладостной боли.       Обычно мы почти не разговариваем. Да и о чём нам говорить? Ты окончил престижный университет, а я едва осилила колледж. Ты постоянно ездишь по миру, я ни разу не выбиралась за пределы страны. Ты цитируешь Шекспира, а я с трудом вспоминаю сюжет любимой «Терезы Ракен». Я не глупа, ты знаешь это, но наши миры слишком уж параллельны. Они соприкасаются лишь в одной точке. В той самой точке с которой начинаются наши огненные, обжигающие тело поцелуи.       Я подхожу к столику на котором печально и одиноко покоятся остатки нашего вчерашнего ужина. Я тихо, чтобы не шуметь, убираю тарелки - не хочется, чтобы с утра ты лицезрел столь неприятный глазу бардак. Странно, я ловлю себя на мысли, что ты даже не знаешь, умею ли я готовить? Ведь ты всегда приходишь неожиданно и нам приходится довольствоваться китайской едой. Я знаю, ты любишь эти набившие оскомину суши, но может я смогла бы приготовить для тебя что-то особенное? Впрочем, это ни к чему.       Грязная посуда отправляется в раковину. Вымою потом, иначе шум воды точно заставит тебя подняться, а мне нужно ещё хотя бы пять минут провести наедине с тобой. В тесной комнате много вещей, все они лежат в некотором беспорядке, и залитые ярким светом, пестрят пылинками. Я снова подхожу к окну и с раздражением задергиваю его, перекрывая доступ настырным солнечным лучам. Так-то лучше. Меня снова окутывает полумрак и помимо воли тянет назад в воспоминания.       Это было совсем недавно, каких-то несколько часов назад. Было и прошло. Как же быстро имеют обыкновение пролетать самые лучшие и сладкие мгновения нашей жизни. Вот сейчас ты уйдешь и это время без тебя будет длиться вечность. Я хватаюсь за обрывки прошлого из последних сил, как за приснившийся сон и почти физически ощущаю твои руки у себя на бёдрах.       Я стояла почти так же вчера, глядела в окно на проезжающие внизу автомобили, ты помыл руки после ужина, и почти сразу же подошел ко мне. Что-то прошептал на ухо и звук твоего бархатного голоса скользнувший по мочкам отозвался моим несдержанным стоном. Ты улыбнулся и понял, что я хочу тебя. Нежные властные поцелуи побежали по моей шее, я стала извиваться в твоих руках, но твои длинные пальцы до боли впились в мои предплечья не позволяя вырваться. В поясницу мне упёрлось что-то твёрдое, я почувствовала твою эрекцию. Какой же я была дурой раньше, думая, что этим одерживаю над тобой победу. Ведь нет ничего проще чем возбудить мужчину, заставить его нуждаться в тебе, вот что непосильно. Ты всё ещё целовал мою шею, плечи, но так не могло больше продолжаться, я должна была видеть твоё лицо. Развязными пухлыми губами я потянулась к твоим тонким, аристократичным, и стоило им сомкнуться ты тоже застонал. Я едва не плакала когда ты стягивал с меня одежду, мне хотелось кричать, но я лишь позволяла себе ныть и скулить, как голодный замёрзший щенок. Ты кормил меня поцелуями, грел обрывистыми объятиями. Затем одним легким движением поднял над полом, забросил на руки, и понёс на кровать.       Сейчас ты один лежишь на моей постели, я смотрю на тебя сверху вниз и не могу поверить, что вчера ты был во мне, во мне были твои пальцы, твой язык. Мы сливались воедино, и всё же мы не половинки одного целого. Я присаживаюсь рядом, затем подползаю к тебе по скользким простыням, и вопреки всему тихонько обнимаю за плечи. Вновь позволяю своим пальцам прогуляться по твоему телу, по твоей горячей коже и кончиком носа упираюсь в твои лопатки. Ты пахнешь собой, пахнешь совершенством, моим спасением и моей смертью. Мой рот хищнически наполняется слюной, я хочу укусить тебя, я жажду этого так сильно, что мне становится больно, пальцы и скулы сводит судорогой, но я беру себя в руки и разомкнув губы касаюсь тебя языком. Ради этого ощущения я готова терпеть всё, я готова стать твоей рабой, я готова умереть и возродиться вновь, лишь быть с тобою рядом, ещё хоть однажды. Это разрушает меня, это ломает и крушит кирпичики в моей и без того хрупкой душе, я гнию изнутри, это отравляет меня. И всё же, когда я запираю за тобой дверь, я всё ещё надеюсь, что ты когда-нибудь снова придешь ко мне. Возвратишься к своей ненужной женщине, хотя бы на одну ночь.