Маркус Кейн и Эбигейл Гриффин. История жизни.

      Девушка, гордо подняв голову, идет по коридору станции, ища своего молодого человека уже добрых полчаса. Заглядывая за каждый угол, она снова и снова нажимала на повтор вызова на планшете, в ожидании подключения. Это уже порядком надоело, и Эбби сильно бесилась, теребя низ майки. Маркуса нигде не было: ни в своей комнате, ни у матери, ни на курсах, ни на 5 станции, которая была их любимым прогулочным центром. Волнение захлестывало, волной накрывало, заставляя бешено биться сердце и кусать губы от злости.       Проходя мимо двери в свою комнату, она заметила клочок бумаги, прикрепленный так, что был виден только уголок из-за железного косяка. Набегу вырвав бумажку, глаза быстро пробежались по ровному знакомому почерку. Маркус. Он пишет редко, только в чрезвычайных ситуациях. А вдруг что-то с ним случилось?       «Приходи, как только сможешь, на наше место. Будь осторожна.»       О да, он умеет успокаивать! Руки трясутся от волнения, ей казалось, что сейчас упадет в обморок. Но надо держаться, дойти до него и все узнать. Ведь Маркус наверняка преувеличил, и все хорошо. Как всегда.       Закинув подальше записку, Гриффин оглянулась. Никого, и Слава Богу. Быстрым шагом девушка помчалась дальше по коридору, с каждой минутой волнуясь все сильнее и сильнее. Паника медленно, но верно охватывала душу, сердце неприятно защемило. Вот уже узкий коридорчик, осталось найти нужную дверь, о которой знают только они.       Поиски быстро увенчались успехом, и, отворив дверь, сердце непроизвольно сжалось, а глаза сощурились. Перед ней в слабом свете Луны стоял двадцатилетний парень, скрестив руки на груди. Еще секунда и расстояние было преодолено резкими порывами чувств и страсти, они уже находились в объятьях друг друга. Она судорожно сжимала куртку на его спине, вдыхая любимый аромат и пытаясь успокоить свою бушующую душу.       — Я так боялась, что случилось что-то серьезное, — шептала она, пытаясь остановить нахлынувшие слезы. Они удушливо давили на горло без желания отступать. — Маркус, милый, больше не делай так.       Он нахмурился. Видимо, произошло что-то и правда серьезное. Как только он собрался говорить, его губы были захвачены в плен ее губами. Он чувствовал сладость и приторность, исходящую от нее. Чувство легкости охватило голову, на секунду заставляя отдаться в плен страсти и порыва, насладиться ею.       — Подожди, Эбигейл, — останавливает он ее, — нам надо серьезно поговорить.       — После этих слов не жди ничего хорошего, — грустно ответила она, совсем отстраняясь от него.       Он обошел ее и закрыл дверь. Все серьезно.       — Помнишь, нас на днях назначили в стажеры на место в Совете?       — За активную деятельность на Ковчеге? Конечно помню.       — Дело в том, — Он подошел к ней ближе, — что в скором времени там узнают, что мы пара.       — Та-а-ак... — протянула девушка, вскинув бровь.       — Ты не знакома с законами?       — И ты меня то спрашиваешь? — девушка усмехнулась, откинув челку назад. — Нашел, кого спросить!       — По закону члены Совета между собой не могут состоять в отношениях, отличных от дружбы.       — Погоди, погоди, — Эбби резко раскрыла глаза от удивления, — ты сказал, что это серьезно. И я должна быть осторожна. С чего это вдруг?       — А с того, что начиная с завтра за членами Совета, так же и за стажерами на эти места, будет установлено постоянное наблюдение. Это означает, что если мы будем на людях проявлять чувства, отличные от дружбы, то нас обоих выкинут из стажеров. Или хотя бы одного.       — Так в чем проблема? Давай я откажусь от этого, и мы сможем спокойно встречаться. Как и раньше, — она непонимающе смотрела на парня.       — Ты не можешь этого сделать. Ты — будущий врач Ковчега. Твой отец ведущий лидер Совета после канцлера. И если ты откажешься от этого, то это зачтут не только как твое неуважение к Совету, так и неуважение твоего отца. То есть...       — Можешь не продолжать, — Эбигейл строго остановила его, — я поняла, что дальше будет.       Боль остро разносилась по горлу, отдавая в сердце. Разум мутнел только от одной этой проклятой мысли. Неужели Маркус больше дорожит своей репутацией и работой, чем их отношениями? Неужели карьера ему важнее семьи? Но ведь так не поступают! Говорят, что любят, а потом бросают на произвол судьбы. Так ведь нельзя...       Она с болью в глазах посмотрела на него так пронзительно, что его чуть не подкосило. Да что же он делает? Он бросает любимую ради места канцлера? Господи, да что за произвол?! Он любит ее... Тогда что же творит?       Руки кололо от напряжения, ком подкатил к горлу, давя на Маркуса изнутри. Он был готов сорваться, бросить эту затею к черту. Лишь бы она больше не переживала так сильно. Лишь быть с ней рядом ему необходимо по-настоящему. Но разум вторит сердцу совершенно противоположное. Работа важнее всяких там отношений и любви. Любовь – это слабость. На слабость легко надавить. Ему нельзя быть слабым. Никакой из него тогда будет лидер. Ведь именно это сейчас главное.       — Ты хочешь сказать...— Кейн начал неуверенно.       — Раз ты считаешь, что карьера — главная цель в твоей жизни, то я не буду тебе мешать.       Ее глаза уже не излучают добро и тепло. Теперь они холодны и темны. Чувства перекрыты, их больше для него не существует. Лишь боль, боль которую он только что ей причинил, существует для него.       Сердце рухнуло, на мгновения переставая биться. Слезы подкатили к глазам девушки, рвясь наружу. Это невыносимое чувство: все рвется изнутри, кромсается на части, гложет и убивает. Той самой Эбигейл уже, наверно, не существует для него.       — Еще никогда ты не делал мне так больно... Никогда... — шепчет она надрывисто, задыхаясь от слез. — Маркус, ты действительно этого хочешь?       Кейн отклонился от ответа, опустив голову вниз. Он не выдержит, определенно. Кинется к ней, обнимет и никогда больше отпустит. Забудет о работе. О том, что ни в коем случае нельзя забыть. Ведь он правильный. Правильные должны совершать все по закону и уставу.       — Я надеюсь, что мы останемся хотя бы друзьями, — бегло отвечает она.       Эбби последний раз медленно овивает его фигуру со спины, целует мучительно больно в щеку и уходит уже как свободная девушка, оставив парня думать над своим поступком.