На крыше
12 февраля 2015 г. в 22:08
- Мы сделали всё, что могли, - безжалостные слова не желают срываться с губ, а в глазах стоящего напротив человека зарождается боль. – Сожалею, но…
Это – сложнее всего.
Можно привыкнуть к резкому запаху крови и ужасающему виду ран и увечий, можно отточить до совершенства навыки, когда разум почти не задумывается о том, что делают руки. Можно привыкнуть и к тому, что в сутки редко когда удается поспать больше четырех часов, да и то порой проведённых на неудобной кушетке в ординаторской.
- Миссис Войц, мне очень жаль, но ваш сын… - женщина вздрагивает, прикладывая дрожащую ладонь к губам, а в темно-синих глазах вспыхивает горечь, нежелание верить, страх. – Он поступил к нам со слишком тяжелыми травмами, мы пытались…
Смерть и боль утраты, пропитывающая воздух, сковывающая дыхание, ощущаемая так близко. Слёзы, падающие на край халата, впитывающиеся в саму душу и не исчезающие больше никогда.
Именно это – сложнее всего.
К этому нельзя привыкнуть, нельзя отстраниться, прячась за хладнокровием и маской безэмоциональности. Каждый пациент, ребёнок, попавший в аварию и умерший спустя час после неё, старушка, скончавшаяся бы в полном одиночестве, если не он сам, все это – очередной шрам, тонкой полоской изборождающий сердечную мышечную ткань.
- Его травмы были несовместимы с жизнью, мозг погиб ещё до того, как его доставили к нам в отделение, - молодая женщина молчит, лишь пальцы, держащие скомканный платок, сжимаются ещё сильнее, до побелевших костяшек. – Мне жаль.
Жаль. Сожалею, приношу свои соболезнования. Разве это может помочь? Разве это вернет сына, дочь, молодого жениха или отца семейства, просто оказавшегося не в том месте, не в то время? Вдыхая морозный воздух, он ощущает усталость, разливающуюся по венам.
Усмехаясь, пытается вспомнить, когда в последний раз спал не беспокойным сном в ожидании того, как зазвенит будильник или настойчивый пейджер, не здесь, в одной из смотровых Окружной больницы, а дома, в своей кровати под теплым одеялом, ни о чём не заботясь.
Это было слишком давно, чтобы вспомнить.
- Картер? – голос, раздавшийся позади, почти мгновенно уносит ветром, но он слышит. – Керри сказала, что ты здесь. Твоя смена закончилась полчаса назад, нет?
Джон кивает, рассеяно проводя ладонью по волосам, прежде чем обернуться, смотря на коллегу.
Сьюзен Льюис зябко кутается в осеннее пальто, а по ее лицу видно, что ни у одного его был тяжелый день.
- Твоя тоже скоро закончится, - замечает он, переводя взгляд за пределы крыши.
К озеру, кажущемуся в стремительно падающих на город сумерках зияющей бездной, к парку, окруженному со всех сторон высотками. К спешащим куда-то фигуркам прохожих и проезжающим машинам. Чикаго вечером кажется отсюда завораживающим, непривычным, почти таинственным.
- Уже, - отвечает она, а секунду спустя Картер слышит звук шагов и шелест вскрываемой пачки. - Не поможешь?
Запалив кончик ее тонкой сигареты зажигалкой, он, подумав, тоже достает пачку, несмотря на то, что курил всего пять минут назад. С таким графиком работы и нагрузками он едва ли умрет от никотина.
Сделав несколько затяжек, Джон стряхивает пепел, наблюдая за тем, как он рассеивается, уносимый порывами пронизывающего ветра.
- Девочка, семь лет, - произносит он, нарушая уютную тишину. - Ее мать смотрела на меня с такой надеждой, а мы не...
Сьюзен подходит ближе, он чувствует легкий запах ее духов, касающийся носа, ощущает пальцы, поддерживающе сжимающие его запястье.
- Сердце не выдержало операции, - продолжает он, с горечью добавляя: - Memento mori. Помни о смерти. Сложно забыть, сталкиваясь с ней каждый день.
- Сложно, - эхом повторяет Льюис, и Джон поворачивается к ней, все еще ощущая прикосновение на своей руке. - Мы не можем помочь всем.
Какое-то время они молчат, продолжая курить, прежде чем Сьюзен отступает на несколько шагов, делая еще одну затяжку и туша сигарету о парапет.
- Тебе нужно отдохнуть, - твердо замечает она, запахивая пальто плотнее и передергивая плечами. - Нам обоим нужно отдохнуть. Идем?
Бросая окурок в небольшую пепельницу, он кивает, еще раз смотря на ночной, но все еще суетливый город.
Двойной писк пейджеров звучит в тот момент, как где-то вдали раздаются многочисленные сирены скорой помощи, а в груди все еще чувствуется сигаретный дым.
- В другой раз, - произносит он, прекрасно понимая, что если вызывают и их, то пострадавших слишком много. - Пойдем?