Тернистый путь

Ширасу привел их в большую комнату. Постели были предусмотрительно расстелены у противоположных стен, возле каждой висела лампадка. Оставив гостей готовиться ко сну, Ширасу покинул их. Его молчание порадовало Саске, который успел устать от говорливого главы здешнего клана. А уж взгляд Тенки вызывал у младшего Учихи и вовсе гремучую смесь чувств, в которых он и сам пока не мог толком разобраться. "Подумаю об этом позже", - решил Саске, краем глаза отметив, что свет на противоположной стороне погас - Итачи, в отличие от него, явно не забивал себе голову, разделся и лег спать. Ему ничего не оставалось делать, кроме как последовать его примеру. Задув свечу, Саске невольно дернулся - комната погрузилась в темноту. За окном висела луна, но разглядеть ее при наполовину закрытых ставнях было сложновато. Только серебряный луч, падающий на пол, давал понять, что на небе сейчас луна и, скорее всего, в своей полной фазе, полумесяц вряд ли бы так светил. Саске разозлился на себя и улегся, укутавшись в одеяло с головой. Вспоминать ему не хотелось, достаточно было и того, что по чьей-то милости они оказались в другом мире и вынуждены существовать, как ни в чем не бывало. Саске закрыл глаза и вцепился в ткань, пытаясь успокоиться. Это ничего не изменит, только обострит ситуацию. Этого им не нужно. Младший Учиха заставил себя дышать медленно, отпуская эмоции, заставляя себя расслабиться. Ему с детства твердили, что шиноби вполне могут управлять не только своим телом, но и эмоциями - этот постулат он и пытался применить сейчас. Выкинув из головы мысли об Итачи, он заставлял себя вслушиваться в уютную тишину ночи. Спокойствие и тепло - вот чем было пропитано это место. Ветер играл с ветвями деревьев, можно было расслабиться, закрыть глаза. Саске и сам не заметил, как уснул. От Итачи не укрылось напряжение брата. Даже не видя Саске, он чувствовал бурю, царившую в душе подростка. Тенка Кумо задел самое сокровенное, теперь его младший братишка пытался подавить эти воспоминания, цепляясь за спасительную ненависть. Итачи едва заметно вздохнул. Так было нужно, он заплатил за жизнь брата, и теперь осталось только ждать, пока тот наберется сил и нанесет последний удар, прервав его земное существование. "Глупый аники", - вспомнились вдруг слова Сорамару. Средний брат Тенки чем-то очень походил на Саске, Итачи не сразу понял это. Однако, когда тот, взъерошенный и недовольный, пытался отчитывать брата, старший Учиха вспомнил маленького Саске, который смотрел на него примерно так же, когда он снова не смог сдержать обещание. Сорамару, правда, не надувал щек, возраст все же не тот, однако внутреннее сходство между ними было. Итачи позволил себе горько улыбнуться. Все, что ему дано - это возможность наблюдать, ничего более. Это перемещение - подарок судьбы и, одновременно, наказание. Что может быть страшнее - видеть, но не иметь возможности поговорить, обнять, просто взъерошить непослушные волосы братишки? Что ж, он и с этим справится, не в первый раз ему преодолевать сложности. Итачи закрыл глаза, позволяя себе уснуть. Тело нуждалось в отдыхе, со всеми этими миссиями, он успел забыть, когда нормально спал. Луна поднималась все выше, освещая храм Кумо. Тяжелые облака проплывали по небосклону, однако дождя в эту ночь не предвиделось. Обитатели префектуры Шива в своем большинстве видели десятый сон. Ширасу смотрел на небо. Он не думал любоваться луной или складывать стихи, как можно было бы предположить по обманчиво расслабленной позе. Аметистовые глаза печально смотрели в темноту. Он получил очередное скупое послание из тюрьмы и теперь пытался продумать ответ. Нужно что-то менять в этом плане, забравшем десять лет их жизни, это глава клана понимал отчетливо. Другой вопрос - как объяснить это Котару? Ответа на этот вопрос у него не было. В памяти снова всплыла каморка. Четыре стены, абсолютная темнота, еда два раза в сутки и страх, пронзающий все существо. Никаких звуков, только он и темнота. Где-то в такой же каморке был его близнец. - Совсем скоро нам исполнится десять, - Котару вертелся на своем футоне. - Мама говорит, что это важный день. После него все изменится. - Ты это третий раз уже повторяешь, - Ширасу насмешливо посмотрел на брата. Тот то и дело ерошил и без того непокорную шевелюру. - Всему свое время, Котару. Помнишь, что отец говорил? - Терпение - главная добродетель ниндзя, - отозвался Котару. - А еще... - Да, про преданность клану, я помню, - усмехнулся Ширасу, потянувшись и легонько щелкнул непоседливого братишку по носу. - Успокойся, Котару. Скоро мы все узнаем. Кинжалы, инкрустированные аметистами, год лежали возле кроватей близнецов, дожидаясь своего часа. Ширасу вздохнул, свежий ветер вдруг обжег лицо, а луна на секунду стала кроваво-красной. Совсем как в ту ночь. - Первым этапом становления как ниндзя будет убийство самого дорогого человека, - глава клана внимательно смотрел на застывших сыновей. Десять лет - возраст, когда ниндзя Фума проходят инициацию. И начинается она обычно с такой вот беседы. Семья готовит ребенка к первому изменению в жизни, которое они совершат самостоятельно. Раньше, говорят, жертва обязана была сопротивляться, но уже лет триста как все шиноби Фума готовили себя к тому, что настанет день, когда кому-то придется умереть от руки сына или дочери. Или потерять кого-то из детей, если будущий ниндзя окажется слишком привязан к младшему или старшему. Такое случалось, мужчина это слишком хорошо знал. Глядя на Ширасу и Котару он вспоминал самого себя. Повинуясь воспоминаниям он дал одному из сыновей имя того, кого когда-то собственноручно убил. Темные глаза распахнулись, ужас только сейчас проникает в детские сердца. Слова отца открывают правду, которая пряталась от них все эти годы. Только теперь Ширасу понял, почему погиб младший сын одного из соклановцев год назад. Он списывал его смерть на несчастный случай, однако все было проще и страшнее. У Котару дрожали губы. Гибель смешливой Нарису предстала перед ним в другом свете. Она всегда была жизнерадостной, когда ее нашли с перерезанным горлом, должны были возникнуть вопросы, но они были только у него. Старшие и так знали ответ, кто убил сестру-двойняшку. - Ваши кинжалы в комнате. Время - до утра, - голос отца вернул сыновей в реальность. Они переглянулись, не в силах поверить в очевидное. До комнат добрались на негнущихся ногах, кровь отлила от лиц близнецов. - Я не буду тебя убивать, - выпалил Котару, едва они очутились в комнате. - Только не тебя, аники, - мальчишка тяжело дышал, не в силах успокоиться. Ширасу крепко прижал братишку к себе. Он думал над ситуацией всю дорогу и пришел к единственному выводу, страшному и не менее отвратительному, но у них не было выбора. - Мы должны убить родителей, - произнес он приговор, а Котару поднял голову, не веря своим ушам. Взгляд брата был мрачен. - Отец же сказал, что... - На самого дорогого человека у меня никогда рука не поднимется, - Ширасу выдохнул, чувствуя дрожь во всем теле. Он и сам был напуган, но обязан был держаться. Теплое дыхание Котару обжигало шею. Сколько они простояли обнявшись, пару минут или часов братья потом так и не смогли вспомнить. Кинжалы покинули ножны. Близнецы выскользнули в коридор. Где находится кабинет отца знали оба. Про маму оба старались не думать. Глава клана с удивлением услышал скрип открывающейся двери. В полумраке разглядеть лицо сына было сложно, но мужчина все прекрасно понял. Кинжал вошел в шею по самую рукоять. Кровь брызнула в стороны, волнение все же сказалось, хотя Ширасу ставили удар лучшие бойцы клана. Рука старшего из близнецов не дрогнула. Мальчик успел заметить мелькнувшую на губах отца улыбку. Выдернув кинжал, он бесшумно покинул кабинет и направился к брату. Они должны были встретиться у комнаты матери, когда все кончится. Котару появился спустя пятнадцать минут, когда Ширасу уже начал волноваться. Руки брата дрожали, однако брызги крови на одежде красноречиво свидетельствовали, что он выполнил свое страшное дело. - Я... мама... помогла... - поймав взгляд брата, выдохнул младший. Ширасу подхватил брата, не дав ему упасть. - У нас не было выбора, - прошептал он. - Теперь мы сможем остаться вдвоем, аники, - Котару вцепился в брата, карие глаза сверкали. Ширасу всю ночь обнимал младшего, пока они ждали утра, успокаивая, подбадривая, надеясь, что все позади. Лунный свет внезапно показался старшему из мальчишек кровавым. Ширасу заставил себя слезть с подоконника. Ему предстояло написать брату письмо. Котару должен быть в курсе всех событий. Облака медленно плыли, равнодушные к людским проблемам.