Тсс...

Я знал, что Кирсти придёт сегодня. Она всегда приходит после ссор со своими парнями – тихо, чтобы не потревожить ночной турбас, забирается к нему на полку, или вот как сейчас, беззвучно прикрывает тяжёлую дверь и босиком по мягкому ковру гостиничного номера подходит к его кровати. Осторожно присаживается рядом, гладит по небритой щеке и ждёт, оглядываясь на крепко спящего меня, пока он проснётся. Потом берёт его за руку и ведёт на балкон, в коридор или ванную. Я не шевелюсь и почти не дышу – пусть их секрет останется только между ними. Кирсти приходит к нему по ночам уже третий год, и я её прекрасно понимаю. Ави хороший друг – умный, внимательный, искренний. Он умеет выслушать и разложить ситуацию по полочкам. Скотт и Митч – отличные ребята, но мне сложно представить, что Кирсти будет делиться с ними своими проблемами. Чтобы пожалели или отвлекли – возможно, но получить дельный совет можно только у Каплана. Я не знаю, чем они занимаются в ванной. Может, разговаривают, может, просто молчат, а может, целуются. За плотно закрытой дверью тихо – только включится на минуту вода – и снова тишина. Я всегда засыпаю быстрее, чем Кирсти уходит. Наутро после таких визитов Каплан всегда молчалив. Не поёт в душе, не ворчит из-за раннего подъёма, не отвечает на подколки допивающего уже третью чашку кофе Митча. Но стоит на горизонте показаться ей, как он снова возвращается в своё обычное настроение, становясь привычно заботливым, серьёзным и добрым Ави. И только однажды он заметил, как внимательно я смотрю утром на зевающую Кирсти, постоянно поправляющую высокий ворот тёплой кофты. В июле. Во Флориде. Ничего не сказал – подошёл, тронул меня за плечо, проследил за моим взглядом и приложил палец к губам. Тсс... Конечно, друг. Никому. Даже ей.