Теперь я здесь...

POV Егор. Дверь вуза с неприятным металлическим скрежетом захлопнулась за мной, и, мрачно опустив глаза в землю, я неторопливо стал спускаться по высоким ступеням вниз, рассеянно наблюдая за тем, как поднятая от недавно начавшегося ремонта здания пыль оседает на черные кожаные кроссовки. Я шел по дороге домой, хмуро осматривая живущей своей жизнью город. Все куда-то спешили, к чему-то стремились, а я... Меня все это страшно раздражало. В последнее время я совершенно не мог спокойно ощущать себя среди других людей. Я вставал каждое утро, потому, что это было нужно, я ходил в вуз, потому что так было принято, я говорил с одногруппниками, потому, что этого от меня ожидали... Что-то изменилось во мне за эти два прошедших месяца... Моя жизнь поменяла свой смысл. Я словно и не жил... словно существовал из одной лишь надобности в существовании... Это было странное и совершенно несвойственное мне ощущение, но я поддерживал его... мне было любопытно. Я поднял глаза от грязного асфальта и холодно взглянул на окружающий меня мир. Апрель... Со всех сторон на меня смотрели еще голые ветви деревьев, на земле безобразными пластами то тут, то там лежал снег с словно плесневым черным налетом... Повсюду появлялись первые всплывшие пустые бутылки, пакеты, окурки и прочий мусор... Постоянно моросил холодный склизкий дождь, и грязевые потоки мутной жижей выбегали из под начавшего таять снега... Однообразные идущие друг за другом здания еще советских времен довершали образ чего-то мрачного и однотонно серого, и даже поющие вовсю птицы никак не могли разрушить создавшийся в голове образ еще не проснувшейся от болезненного сна городской природы. Усмехнувшись собственным мыслям, я неторопливо вытащил лежащую в нагрудном кармане пачку сигарет, с холодным равнодушием посмотрев на устрашающую картинку с надписью «страдание» на обратной стороне. Еще не совсем умело я зажег сигарету и с чувством видимого отвращения зажал ее между губами, вдыхая неприятного привкуса табачный дым. Пагубная привычка еще не успела прицепиться ко мне, но я не чувствовал желания ее прекратить, хотя знал, что могу бросить курить так же просто, как начал. С неба вновь начали падать тяжелые ледяные капли, и я неприязненно поежился, останавливаясь на краю дороги из-за длительного красного сигнала светофора. Автомобили проносились в опасной близости, грозясь облить меня грязью. Докурив сигарету, я с раздражением ощутил вновь подступающую боль в правом боку. Еще не до конца зажившая рана время от времени давала о себе знать, напоминая, что я еще недостаточно восстановился после аварии, что лишь всего неделю назад я вышел из больницы... Уже собираясь ступить на дорогу, я вдруг ощутил чье-то мягкое прикосновение у себя на плече. Развернувшись, я встретился с знакомыми глубокими синими глазами. - Привет, Егор, - вновь за сегодняшний день поздоровалась со мной девушка, и мы стали переходить дорогу. - Привет, - ответил я ей сухо, слегка отвернувшись. Перейдя на другую сторону, я отошел подальше от нее, ощущая, как меня медленно одолевает болезненная раздражительность, - что хотела? Вика несколько недоуменно подняла брови, услышав в моем голосе неприязненные нотки. - Да ничего в общем-то... Ах да, ребята из нашей группы... Просили поблагодарить тебя за твое сочинение... Оно выиграло в конкурсе. На первой полосе нашей газеты теперь... Можешь взглянуть, поздравляю, - она несколько неуверенно улыбнулась и протянула мне последний выпуск, вытащив его из сумки. - Какое еще сочинение? - рассеянно пробормотал я себе под нос, вглядываясь в первую страницу, - эпоха, в которой ты хочешь жить, - прочитал я вслух заголовок и слегка усмехнулся, - а... Да, помню, местные активисты заловили... Так это ведь давно еще было! Февраль кажется... - я протянул ей газету, не имея ни малейшего желания перечитывать свой давний лирический опус, понимая, что все это — лишь одна большая сплошная чушь. - Тебе предлагают присоединиться к кружку, - добавила Вика, заправив за ухо красивого вишневого оттенка волосы, - я в него уже вступила... Я думаю, ты бы очень неплохо писал статьи, у тебя очень хороший стиль, это было бы здорово... - Нет, - оборвал я ее раздражительно, - мне это не нужно. Девушка пристально вгляделась в мое лицо и ее губы тронула грустная улыбка: я вновь отметил ее поразительную чувствительность к другим людям - она сразу же поняла, в каком настроении я нахожусь. Мы шли в молчании. Если бы это было двумя месяцами раньше, то я бы вовсю разговорился со своей достаточно симпатичной и умной собеседницей. Я знал, что она может поведать много интересного: она лишь недавно перевелась в наш вуз из Санкт-Петербурга, но у меня не было ни малейшего желания говорить с кем бы то ни было... Я закрылся в себе, отрезав себя от всего остального общества, все глубже и глубже погружаясь в странное равнодушно-болезненное состояние, когда ничего уже не хочется, когда ничего уже не нужно... Я мог бороться с этим, но не хотел, лишь с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как загоняю самого себя в тупик, с каждым днем ощущая все большую и большую бессильную злобу от того, что я уже ничего не смогу исправить... - Ну вот я тебя и покидаю, - промолвила Вика мягко спустя минут десять и остановилась на перекрестке, - мне направо, - она махнула в сторону дороги, а затем, пристально вглядевшись в мои глаза, словно отыскивая в них что-то, промолвила, - если... тебе все же захочется присоединиться к нам или... просто поговорить... я буду очень рада. Давай я тебе дам свой номер телефона? - она вопросительно посмотрела на меня. Я равнодушно провел взглядом по ее красивым правильным чертам лица и нехотя произнес: - Ладно. Я вытащил мобильник и вскоре записал номер под диктовку. Девушка еще раз улыбнулась, и я отметил в ее обращенных на меня задумчивых глазах некую заинтересованность. - Пока, - промолвил я. - Пока, до завтра, - произнесла Вика и пошла в сторону своего дома. Я рассеянно посмотрел ей вслед, а затем, хмуро взглянув на потемневшее серое небо, побрел дальше по дороге.

***

Стоило мне только открыть дверь квартиры, как я тут же наткнулся на спешно собирающегося куда-то отца. С удивлением я заметил на нем темный костюм с серо-синим галстуком и дорогие мужские туфли. - Ого, куда это ты? - спросил я у него сухо, сняв с плеча тяжелую кожаную сумку и бросив ее на диванчик у стены в прихожей. - Да вот... На собеседование иду... Нашел наконец-то неплохое место... - он не очень уверенно улыбнулся и, критично взглянув на себя в зеркало, несколько нервно зачесал назад подернутые сединой волосы, - как думаешь, сойдет? - отец мимолетно взглянул на меня. - Ну сойдет, - согласился я и повесил пальто на плечики. - Уф... Волнительное это дело, - добавил отец и с некоторой рассеянностью постарался выпрямить спину. На мгновение слабое подобие бывшей военной выправки промелькнуло в его движениях. Я лишь покачал головой, отметив, что на его лице внезапно вновь промелькнуло какое-то жалкое выражение. - Да все нормально будет, - неумело постарался я поддержать его и выдавил из себя слабую улыбку. - Да... Да... Конечно... - пробормотал отец и быстро накинул новенький серый плащ. Он шел к его лицу, делая его более благообразным, а может просто он и вправду стал выглядеть лучше после того, как вот уже два месяца как бросил пить, - закрой за мной дверь, - добавил отец уже на пороге. - Удачи, - бросил я ему вслед, когда он уже скрылся на лестничной площадке. Переодевшись, я первым делом пошел в свою комнату и включил ноутбук. Сев в крутящийся черный стул на колесиках, я рассеянно оглядел свою темную завешенную плотными шторами комнату. Висящие на стенах плакаты столь любимых когда-то мной музыкальных групп сейчас вызвали во мне лишь легкую грусть. Хмуро зайдя в Яндекс. Видео, я быстро набрал привычный мне текст. Через пару секунд перед моими глазами предстали знакомые видео. - Какая же там серия? - пробормотал я, прокручивая список вниз, - о, снова восьмая, - нажав на кнопку плэй, я бездумно уставился в экран.

***

Каждый раз после просмотра я отмечал, что мое состояние становилось как будто бы хуже. Настроение падало на самое дно, что совершенно не было мне свойственно, а в сердце зарождалось какое-то противное давящее ощущение. Меня охватывала тоска, смешанная с безнадежностью и отчаянием. Но в этот день все изменилось. Так плохо мне еще никогда не было. Отодвинувшись от экрана ноутбука, я бездумно уставился в одну точку, уже не пытаясь разобрать захвативших меня эмоций. В голове крутилась какая-то странная, словно чужеродная мысль, но каждый раз, как я пытался прочитать ее, она скрывалась где-то в глубине сознания. В этот день я вспомнил абсолютно всё до мельчайших подробностей. Все события встали в моей голове в правильном порядке. Я четко помнил и осознавал каждый момент, словно он произошел вчера... Трехкратный просмотр сериала помог мне вновь окунуться с головой в события, произошедшие два месяца назад. - А ведь она спасла его, - пробормотал я себе под нос, - спасла Костенко... Но что же теперь с ней? Ее так сильно ранило... А в сериале... Как же глупо — застрелить самого себя. А Лина... если она жива... Она сейчас где-то в Припяти прошлого века. Что же с ней будет? Как же она там справится совсем одна? Ужас... Лучше бы все произошло, как в сериале... - я отклонил голову назад и бездумно уставился в потолок, - к горлу подкатывало какое-то противное склизкое ощущение, - почему же нас забросило туда... Если бы мы не перенеслись в этот долбанный Чернобыль, все бы произошло так, как в сериале, а ведь нет, мы все изменили... Не понимаю... - закрыв глаза, я посидел так несколько минут, болезненно нахмурившись, - она в другом мире... а если это все же был лишь сон?.. Хрен ведь разберешься... Тогда она действительно умерла. Тогда она мертва. Навсегда. Тогда там, на кладбище, под черной могильной плитой... В холодной земле... Лежит... Совсем одна... А я здесь... Здесь! И ничего не могу сделать, ничего не могу исправить! Все как тогда, все как пять лет назад... Я потерял уже второго дорогого мне человека! - открыв глаза, я внезапно ощутил страшную отчаянную ненависть, словно пожирающую меня изнутри, - почему на нас свалилось столько несчастий?! Ну что я такого сделал?!! - сжав пальцы в кулак, я неожиданно для самого себя со всего размаху ударил правой рукой по столу, отчего ее пронзила острая боль, - твою мать... - прошипел я себе под нос и встал со стула, злобно начиная ходить по комнате из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то успокоить нервы, - ненавижу, - прошептал я, чувствуя, как губы начинают едва заметно трястись, - ненавижу! - не в силах справиться с раздирающей меня внутренней энергией, я сел на кровать и, сжав колени руками, уставился на тумбочку в изголовье. Там стояла фотография. С минуту я смотрел на нее, ожидая, пока сердце перестанет биться столь часто... Накатившая на мгновение ненависть медленно отступила, и я осторожно взял в руки фотографию в деревянной рамке, стряхнув с нее пыль. Я вгляделся в два столь похожих лица: сестры, и свое собственное. Это был выпускной. На нас была одета ненавистная нам тогда школьная форма... А глаза светились от счастья... В тот день мы завершили один из этапов нашей жизни, вступая в взрослый мир... Я положил фотографию на место и медленно упал головой на подушку, подтягивая ноги на кровать. Эмоции на мгновение уступили, оставив в душе лишь ощущение болезненной пустоты и обреченности. Подняв мутный взгляд в потолок, я хмуро уставился на небольшую трещину, идущую от люстры к самому окну. Я лежал так минут пятнадцать, а затем, перевернувшись набок, я слегка прикрыл глаза, ощущая, как мрачные мысли вновь возвращаются, готовясь продолжить и дальше мучить меня. Я раздраженно выдохнул и потянул на себя одеяло, закрыв им лишь спину. Я и не заметил, как спасительный сон на время вырвал меня из реальности...

***

Я открыл глаза и осмотрелся. Я лежал на кровати, уткнувшись лицом в стену. Медленно приподнявшись, я потянулся и почувствовал, что мне стало намного легче. Усевшись на край кровати, я с минуту смотрел в пол, все еще находясь под влиянием остаточных обрывков сна. Взглянув на часы, я отметил, что спал всего два часа, а для меня словно прошла целая вечность... Потраченные на душевные переживания силы вернулись. Протерев глаза, я невольно вновь бросил взгляд на тумбочку. Мои глаза снова остановились на фотографии. По моим губам проползла грустная усмешка. Я чувствовал какое-то новое ощущение, внезапно зародившееся в моем сердце... Это было странно, но я тут же инстинктивно ухватился за него. Во мне начало зарождаться что-то новое, непонятное, но это что-то несло в себе лишь исключительно положительный оттенок. Какое-то новое осознание самого себя явно проступило в моей душе... Я нахмурился, пытаясь понять, что же со мной происходит... Вновь с неестественной быстротой закружились мысли, стараясь подвести меня к чему-то... Я не сопротивлялся, понимая, что сейчас, возможно, произойдет нечто важное... События предыдущих дней на мгновение вновь пронеслись перед глазами, и с удивлением я отметил, что на них можно смотреть и с другой стороны, что я разобрал лишь одну их сторону... Я схватился за голову, не понимая, что происходит со мной... Внезапно нахлынувшие эмоции достигли своего пика и вдруг... Исчезли... С минуту я смотрел на лицо Лины на фотографии. Я вглядывался в знакомые черты, и вдруг с невероятным удивлением понял, что больше не чувствую того ужасного ощущения безмерной вины, что тяжелым камнем лежала у меня на сердце... Я просто видел лицо человека, который был мне безмерно дорог, который понимал меня лучше всех остальных... Сестра больше не вызывала во мне мучительной душевной боли, которая раздирала меня с каждым днем, затягивая все больше и больше в бездну отчаяния... Я словно смотрел на нее другими глазами... На мгновение мне стало легко... Я прислушался к собственным ощущением и обнаружил только любовь к той, кто навсегда осталась лишь в моих воспоминаниях... Лины больше не было. Она исчезла... Я не знал, где она сейчас... Быть может, она и вправду осталась в том мире, к которому всегда стремилась, быть может, она обрела новую жизнь... Но здесь, рядом со мной, ее уже больше никогда не будет. Она навсегда покинула нас. Я понимал, что никогда ее уже больше не увижу. Это было грустное, тяжелое осознание, но я пришел к нему... Я потерял дорогого мне человека. Но с этим нужно смириться... Нельзя вечно корить себя, ведь изменить я уже ничего не смогу... Только простить. Простить самого себя, ведь есть только два исхода — жизнь или смерть. Золотой середины нет. Ты можешь выбрать смерть, которая медленно приблизит тебя к уже ушедшему человеку, а можешь позволить душевной ране постепенно затянуться, возвращая тебе жизнь... Я взял в руки фотографию и посмотрел на нас с Линой. Искренно любящие брат и сестра, которые и не догадывались, что когда-то волей судьбы будут оторваны друг от друга... Но одно навсегда будет связывать нас — тот жизненный путь, что мы прошли вместе. Я буду хранить в памяти каждый момент, каждую ее улыбку, каждый взгляд... Но это будет лишь воспоминанием. Это — мое прошлое. Прошлое, которое нельзя забывать, но которым нельзя жить. Жить можно лишь настоящим днем... Я провел пальцем по фотографии, и бережно поставил рамку на место. Я поднял глаза вверх и внезапно ощутил, что мне действительно стало чуть легче, словно тяжелое бремя спало с моего измученного сердца. Я нахмурился, еще не совсем понимая этого ощущения, а затем огляделся по сторонам. Темно-серые стены, плотные синие шторы, низкий потолок... Все это словно сдавливало со всех сторон, заглушая все желания и утаскивая в царство мрака... Я ужаснулся этому ощущению, и внезапно понял, что больше не могу постоянно находится в этой маленькой комнате, отгородившись от всего мира, что мне словно не хватает воздуха... Я вскочил с дивана и метнулся к окну, раскрыв шторы. Внезапно выглянувшее из-за туч солнце озарило своими лучами комнату, и открыв форточку, я жадно вдохнул свежий весенний воздух... Закрыв глаза, я услышал скорое биение собственного сердца, почувствовал, как вздымается и опадает моя грудь при дыхании... Это было отчего-то так странно и ново одновременно — ощущать бьющую в тебе жизнь. Разомкнув веки, я выглянул во двор. Погода стала налаживаться. Не долго думая, я вытащил мобильник и нашел недавно добавленный в контакты телефон. Поднеся трубку к уху, я рассеянно усмехнулся, чувствуя, как в душе медленно воцаряется мое обычное спокойное и уверенное состояние... - Алло, - услышал я приятный женский голос. - Алло, Вика, привет, это снова Егор... - я слегка облокотился на подоконник и прикрыл глаза, замолчав на миг. - Егор? Что же... Рада тебя слышать... - я услышал тихо играющую музыку из трубки телефона. - Ты не занята? Может... - я вновь усмехнулся, рассеянно покачав головой, и провел пальцем по стеклу, - не хочешь прогуляться? Из трубки на мгновение послышалось молчание. - Хорошо, давай встретимся на том же перекрестке? - Окей, уже бегу, - я положил трубку и быстро вытащил убранную в шкаф одежду. Вскоре я уже торопливо шел по тротуару, рассеянно вглядываясь в лица прохожих. Солнце светило вовсю, и пели птицы. Ветви деревьев с набухшими тугими почками качались на ветру. Я мимолетом взглянул на бело-серый пласт снега и внезапно увидел крошечное, совсем недавно пробившееся растение. Желтый цветок мать-и -мачехи изо всех сил тянул свои полупрозрачные, еще не набравшие силу лепестки к солнцу. Ничто не могло помешать его желанию жить. Я оторвал взгляд от земли и посмотрел вокруг. Мир словно заиграл для меня новыми красками...