Станция "Мы".

Откидываю шариковую ручку на стол и перевожу взгляд на циферблат часов. Время едвп переваливает за двенадцать. Лениво зеваю. Глаза слипаются, меня уже клонит в сон, но я продолжаю сидеть, раздумывая. Дома полнейшая тишина, добавляющая мрачности, и без того тяжким, мыслям. Я битый час пытаюсь написать хотя бы строчку для куплета к новой песне, но мысли заняты другим. Знаю, Саня меня убьет за это. Ну, да Бог с ним. Маша и Макс отправились домой несколько часов назад, а я уже соскучился. После отъезда мальца в квартире сразу же стало пусто. Из коридора не доносился заливистый смех, не было разбросанных карандашей по моей кровати, прервался нескончаемый поток вопросов из уст ребенка, и никто не предлагал помочь написать новый трек. Тоскливо. Вглядываюсь в белый и чистый лист. Ни буквы, ни слова, ни строчки. Пусто, как и в моей голове. Нет, конечно, в ней есть мысли, но не касаемые песни. В голове, словно на повторе, вертятся слова племянника. Он зацепил меня, ковырнул больное. Получилось так, что маленький ребенок подкинул пищу для размышления взрослому парню, который теперь без остановки размышляет и думает над его словами. Но так и не находит никаких выводов. А я ведь никогда не мог представить, что в голове пятилетнего ребенка могут возникнуть такие проникновенные и точные слова, но сегодня моё мнение по этому поводу изменился. Сегодня Макс меня поразил. Поразил до глубины души. Твою ж мать! Снова в голове, словно калейдоскоп, проносится наш разговор в ярчайших картинках. – Мам, нам пора, — кричит Маша из коридора, застегивая куртку сына. – Я уже бегу, — отвечает женщина и спешит в прихожую. Мать и дочь, встав напротив друг друга, стали о чем-то своем шушукаться и прощаться. Рома не стал вникать в их разговор и подошел к племяннику. Присев перед ним на корточки, парень принялся натягивать на того обувь. Закончив свою работу, Роман хотел было встать, но Максим, пристроив свою ручонку на его плече, надавил, давая понять, чтобы тот не спешил. – Соня красивая, — проворковал мальчик, — но грустная. У нее что-то случилось. Ребенок и сам погрустнел, на что получил легкий вздор по носу от Ромы. Некая поддержка, что ли. – Почему? — парень встрепенулся. – Всё дело в глазах. Я смотрел в них, и они были, будто мертвые, — Максим поджал губы. – Лишенные радости жизни, — прошептал парень, как бы добавляя. Он не знал, чему сейчас удивляться больше. Тому, что он заметил это ни один, или тому, какой ребенок оказался умный и проницательный в свои пять лет. – Ты тоже это увидел? А ты увидел в них любовь к тебе? Рома зажмурил на секунду глаза. Откуда в племянники столько познаний в любви? Откуда в нем столько поддержки и понимания? Ему всего пять, но он замечает и осознает гораздо больше, чем взрослые. Максим наклонился к самому уху дяди и зашептал: – Я хочу, чтобы Соня улыбалась. Она красивая, и ей не идет грустить. Помоги ей. — Ребенок затих и, отчаянно вздохнув, прошептал : — Она тебя любит, и ты ей нужен. Рома отпрянул от мальчишки и уставился в его большие серые глаза. В глазах четко прочитывалось понимание, сострадание и рассудительность. Сейчас ребенок казался умнее и чувственнее некоторых взрослых. И да, он попал в самую больную точку. Чувства начинают губить Рому лишь при одном их упоминание. В итоге парень приходит к выводу, что мудрость племянника закончилась, когда он сказал, что Соня любит. Всё ещё любит и нуждается. Этого не может быть правдой. Рома, конечно, поверил бы в эти слова несколько лет назад, но никак не сейчас. – Я помогу ей. Обещаю. Парень улыбнулся. Правда, наигранно и лживо, но, всё же, ребенок поверил, одарив улыбкой в ответ. – Мальчики, о чем секретничаем? — спросила Маша, подходя ближе. Рома открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил племянник: – Мама, не лезь! Это наше мужицкое дело! Квартира наполнилась смехом всех её обитателей. Рома оценил отпор малыша. Он подмигнул и протянул ему руку. – Ох, поехали уже домой, мой маленький мужик, — сказала девушка и подхватила сына за руку. Поцеловав брата на прощание, она поспешила прочь из квартиры, волоча за собой Максима. Рома направился к двери, чтобы ту запереть, но не тут-то было. Дверь распахнулась. На пороге стоял племянник. – Помни, ты обещал! — прокричал ребенок и поспешил вниз по лестнице.       Мой сон нарушил звук телефона. Кто бы это не был, но я его уже ненавижу и проклинаю. Ох, если это бухой Лелюк, то я его пошлю куда подальше и завтра надаю пинков, а если это кто-то другой то... А хотя, кто другой? Уверен, Лелюк. И звонит мне всегда Дима по двум причинам: составить ему компанию в распитии алкоголя или довезти его расхмельневшее тельце до дома. Третьего не дано, увы. Соскакиваю с кровати и несусь к столу. Как я очутился на кровати? Загадка. Последнее, что мне помнится, так это как я сидел над чистым листом бумаги с потоком угнетающих мыслей. А вот что дальше было? Ладно, пофиг. Хватаю телефон и первое, на что смотрю, так это время. 03:05. Поздновато Лелюк сегодня звонит. Побил свой рекорд по тому, как бы мне не звонить. Долго держался, видно, чтобы не сорваться. Но Дима был бы не Дима, если бы пьяный не набрал мой номер. Да, безусловно, он мне друг, и я должен, всегда приходить к нему на помощь, независимо от ситуации. Но бежать к нему бухому мне порядком надоело. И я уже предупреждал, что когда-нибудь не выдержу и пошлю его. И, похоже, это «когда-нибудь» наступило сегодня. Но моё раздражение отступило, когда я обращаю своё внимание на номер звонившего. Незнакомый набор цифр и незаписанный контакт. Кто бы это мог быть? Немедля беру трубку и грубо выдавливаю из себя: – Алло. – Алло. Ром, это я. Соня. Извини, что так поздно, — виноватым голос говорит девушка. – Ничего. Всё хорошо. – Я тебя разбудила? Прости. – Нет-нет, ты меня не разбудила, — открыто вру ей, при этом тихо зевая в кулак. — Я не спал. – Тогда хорошо. Просто ты единственный, кто остался у меня в этом городе. Вот, я и звоню тебе, чтобы узнать номер скорой. Не подскажешь? — мямлит на том конце трубки Соня. — На 03 не могу дозвониться. Я испугался. У нее что-то случилось. В её голосе дрожь. – Что случилось? – У Сени температура под 39. Его морозит и тревожит жуткий кашель. Я... я не знаю, что делать. Таблетки не помогают. От голоса Сони меня затрясло. Чувствую, как по её щекам скатываются горячие слезы. Больно. Мне больно. – Давай, я приеду? Отвезу вас в больницу? — кусаю губы, сомневаюсь. — Ты же знаешь, скорую придется ждать долго. – Да, приезжай. Я буду тебе очень благодарна, — девушка зашмыгала носом. Прямо, как в тот вечер, когда я её потерял. – Адрес отправишь сообщением! — выкрикиваю в трубку и скидываю вызов. Судорожно начинаю двигать руками по столу, ища ключи от машины. Найдя наконец-таки желанную вещь, лечу в прихожую. По пути слышу оповещение о пришедшей смс-ке и тут же спешу её прочитать. Запомнив адрес, закидываю телефон в карман. Натягиваю кроссовки и пулей вылетаю из квартиры.