Я чувствую тебя

Пространство мгновенно окрасилось в яркие, кровавые тона. Казалось, кровь была повсюду. Она насквозь пропитала землю, плотно, тяжелым облаком повисла в воздухе, оставляя после себя во рту едкий, металлический привкус, даже небо приобрело неестественные багряные оттенки. Девушка опасливо оглянулась, настороженно изучая место, в котором так внезапно очутилась. Но зрение предательски не фокусировалось, заставляя предметы расплываться в неясных, призрачных очертаниях. Не было ни единой подсказки или знака. Ничего. Аника попыталась сделать неуверенный шаг, однако тело не слушалось, даже мышцы не напряглись. «Что за черт?» Спустя всего секунду, тело само, без ее на то воли развернулось, давая теперь возможность наблюдать за неистовым танцем смерти, что развернулся совсем неподалеку. Девушка не могла определить участников сражения, даже приблизительно не могла, однако происходящее, почему-то настойчиво напоминало ей что-то. Но вспомнить не получалось. Просто не получалось. Множественные техники, истощение немалых запасов чакры, каждый удар – все это она буквально прочувствовала на себе. Буквально все. Последняя атака. Один из соперников издает жуткий сдавленный вопль, захлебываясь собственной кровью. -Отец! – Оглушительно разносится со всех сторон, и девушка буквально вскакивает с кровати… Она отчетливо ощущала, как по коже струится холодный пот, как взволнованно отстукивает ритм ее сердце, пропуская удары, как легкие вздымаются все быстрее, ускоряя дыхание. Едва балансируя на грани истерики, Аника рывком вскочила с кровати и, поспешно схватив любимую накидку, торопливо покинула комнату. Она шла быстро, нервно шлепая по холодной земле босыми ступнями. Почти у цели. Ей всего лишь нужно было не надолго избавиться от давящей, тяжелой обстановки логова. Холодный поток воздуха грубо хлестнул по лицу, заставляя девушку моментально зажмуриться. А потом крупные, ледяные капли объяли все ее тело. Спасительный, отрезвляющий дождь оказался как никогда кстати. Девушка едва вышла из логова, не в силах больше куда-то идти, и устало села на влажную землю, едва облокотившись о ствол дерева. Аника не знала, сколько просидела так. Пытаясь избавиться от вязких остатков сна, который, как она теперь отчетливо вспомнила, преследовал ее далеко не первую ночь. Внутри нее все бурлило. Ведь мысли одним сплошным неудержимым потоком прорывались в сознание, растапливая прежние чувства, в клочья, разнося былое спокойствие. Беспощадные воспоминания вновь отчетливо, слишком явно всплывали в голове, поспешно заменяя друг друга, напоминая старый диафильм. Нужно закрыть глаза и успокоиться. Закрыть и успокоиться… Аника невольно вздрогнула, когда внезапно ощутила тяжелую ткань, опустившуюся на ее плечи. Она недоуменно подняла затуманенный, рассеянный взгляд. Эти невероятные глаза… -Дейдара? – Одними губами неуверенно спросила девушка, не веря в реальность происходящего. -Хм. Что ты тут делаешь? Девушка не ответила, не в силах больше шевелить продрогшими губами. -Вставай, я помогу тебе дойти до комнаты. Хм. Однако Аника даже не шелохнулась, продолжая внимательно изучать Цукури. Нужно ли говорить, что все те дни, пока они общались, девушка отчетливо ощущала тепло, что навевал этот парень. Да, порой он мог быть излишне груб или отчаянно безумен, но… его легкий, заботливый жест, был именно тем, в чем девушка в данный момент нуждалась. Кроме того, Анике так хотелось забыться. Хоть на немного, хоть на чуть-чуть убежать от всего, что пугало и мучило ее последнее время. Сейчас Дейдара, полностью промокший под ледяными каплями, казался истинно необходимым лекарством. Неописуемо желанным, привлекательным. Его длинные светлые волосы, привычно собранные в хвост, мокрыми прядями прилипли к лицу, подчеркивая его почти четкий, аристократичный контур. Светлые глаза немного хитро поблескивали, переливаясь лазурью. А его мокрая футболка, так преданно облегающая сильный торс… Девушка и подумать не могла, что этот молодой человек настолько хорошо сложен. Широкие плечи, тугие мускулы рук, накаченные пресс с хорошо очерченными кубиками. «И кто придумал эти проклятые плащи?» -Ты вся продрогла.- Упрекая выдал он, приобнимая девушку и помогая ей подняться. Аника сразу же чувствует, как надежно, крепко ее тело обвивают сильные руки. Она едва стоит, потому объятия Дейдары становятся единственным, что позволяет удержаться на ногах. Девушка явно ощущает близость сильного молодого тела и отмечает его неповторимый сладковатый аромат. Взгляд произвольно мечется от небесных, глубоких глаз Цукури к губам и обратно. А потом лишь легкое, почти невесомое касание продрогших губ к таким теплым, почти обжигающим его. Медленные движения, которыми она, казалось, стремилась выпить неудержимый жар, излучаемый Дейдарой, заставили парня заметно сильнее обнять ее, с каждой секундой прижимая ближе. Внутренний голос, срываясь, кричал, что все происходящее не правильно, что потом, когда все закончится, она будет жалеть, однако Аника не слушала. В тот момент до безумия захотелось забыться. Нарочно потерять над собой контроль, сознательно отвергая все разумные предупреждения, предостережения и знаки, которые старательно подсовывало сознание. Девушке было все равно. Уже все равно. Она нуждалась, по-настоящему нуждалась в этом человеке сейчас. Именно сейчас. Его настойчивые, нежные объятия, навевавшие спокойствие, защищенность, заставили ненужные мысли все же неохотно отступить. И вот тогда девушка почти потерялась, готовясь захлебнуться страстью. Его губы уже неукротимо, беспрестанно касались ее, слегка игриво, разжигая в Анике фитиль эмоций. И жар неистово вспыхнул, захватив ее с головой. Девушка немного неловко обхватила его шею, самостоятельно притягивая ближе для более страстного, горячего поцелуя. Руки Дейдары нетерпеливо скользят по ее телу, через одежду лаская молочную кожу. Все нутро начинает гореть, потому она блаженно запрокидывает голову, подставляя лицо прохладным каплям. Ее накидка вместе с промокшим плащом моментально оказываются выброшенными прочь, ведь они так сейчас мешают. Поцелуи Цукури медленно переползают на тонкую шею, и почему-то она невольно вспоминает, как совсем недавно ее целовал Итачи. Она бы все же очень хотела, чтоб вместо блондина тут был Учиха. Но… Аника вынужденно закрывает глаза и зарывается в светлые, мягкие пряди, постепенно начиная невольно их перебирать. Молодому человеку это нравится, ведь он сразу же вырывает из ее груди томный, приглушенный стон, слегка прикусывая кожу около пульсирующей жилки. Взгляд светлых небесных глаз, увлеченно останавливается на желанных, припухших губах девушки, однако он не спешит вновь припадать к ним – дразнится. И она все делает сама. Сама притягивает его ближе, беспрестанно сцеловывая с лица влажные дождевые капли, а потом уделяет особое внимание пьянящим губам. Одна ловкая рука Дейдары легко поигрывает с ее грудью, а вторая медленно, неторопливо очерчивает изгибы ее тела, подготавливая к приближающейся еще более сладостной игре. Цукури аккуратно поддевает ее бедро, заставляя закинуть одну ногу к нему на талию, что Аника послушно выполнила. Однако теперь она слишком хорошо чувствует возросшее, пульсирующее напряжение Дейдары. Да, молодой человек из последних сил держится, нервно втягивая воздух, от ощущения желанной близости. Она нетерпеливо закидывает вторую ногу на его талию и парень резко, еще сильнее прижимает ее к грубой коре дерева. Кожу начинает болезненно саднить, однако это сейчас не важно. Ничего не важно. Цукури условно ласкает ее шею, второй рукой нетерпеливо справляясь со злосчастной ширинкой. Резкий толчок и девушка не может сдержать громкого стона. Дейдара не останавливается, не ждет. Он начинает грубо двигаться в ней, все сильнее прижимая ее к дереву. А она? Она уже не понимала, от чего так неистово стонет. То ли от ощущения приближающегося блаженства, то ли от боли, что причиняла разодранная в кровь спина. Аника не шептала его имя, не просила продолжать или не останавливаться, а просто беспрестанно стонала. Ее глаза были полузакрыты, и воображение само старательно вырисовывало желанный, холодный, равнодушный образ… Последний рывок, слышится почти животный полурык, и все нутро моментально обжигает что-то неописуемо горячее. А потом лишь легкий поцелуй Дейдары в уголок ее губ и упрекающая мысль: «Что же я все-таки натворила».