Цензура не пропустит

Как же до него донести свои чувства? Сакура в который раз заподозрила в себе тягу к мазохизму, и все равно при взгляде на одноклассника чувствовала, как губы немеют и несут какой-то блеющий бред. Школьница взревела медведем, взъерошила рыжие волосы и уставилась перед собой, бешено дыша, словно только что осилила марафон. Секундой позже пришло осознание, что в комнате она не одна, и ребята смотрят на нее с долей сочувствия... - Ничего, Сакура! Благодаря всем вам я успею к сроку, осталось совсем чуть-чуть поднажать. А теперь с сочувствием смотрели на Нозаки. Бледный от недосыпа, но все такой же энергичный, когда дело касается любимой работы, мангака понял свою очаровательную фанатку превратно. Впрочем, как и всегда. Они бились всем скопом над новым манускриптом уже неделю, а в связи с надвигающимся Белым днем в главе намечалось несколько специальных страниц, и вот уже дедлайн, запланированный изначально через месяц, не кажется таким радостно далеким. Более того, он завтра! Быстрее, успеть, нарисовать, закрасить фоны, наложить скринтоны... Команда слаженно работала не отвлекаясь на кофебрейки, и вопль бессилия со стороны Сакуры вполне подходил ситуации. Первым "слился" Микосиба, в конец измазавшись в туши, так что цветочные узоры покрывали не только воздушное пространство позади неизменно сиятельного Судзуки-куна, но и руки художника по локоть. Вакаматсу ушел вторым, у него с утра отборочный матч. Семпай открыл рот, чтобы предупредить о своем скором побеге с места битвы за последние страницы манускрипта, но заметил бешеный взгляд Нозаки, не просто умоляющий - угрожающий - и решил все-таки остаться у него на ночь, чтобы закончить работу. В благодарность Нозаки напишет ему две... нет - три пьесы! А Сакура ерзала и придумывала слова, чтобы остаться тоже. С одной стороны, она ведь будет не наедине с любимым человеком - это уже не Та Самая щекотливая ситуация из седзе! А с другой... оставаться ночью в квартире с Двумя парнями еще более неприлично. Теребя юбочку, она хватала ртом воздух, как рыба на суше, пока Хори не врубил телевизор со словами: - Дай хоть передохнуть тогда, изверг. И принять душ. Все равно будем сидеть до утра. Душ! О черт! Сакура, несмотря на заявление, прозвучавшее из уст семпая, мигом представила в одном полотенце, еще мокрого и слегка замерзшего... Нозаки-куна. У-у-у, у девушки побежала кровь носом, и ей пришлось немедленно притвориться, что она смотрит телевизор. Причем с таким вниманием, будто там показывают конец света в прямом эфире. Какая-то церемония награждения... Или просто фотосессия? Вспышки мелькали с такой частотой, что у Сакуры мигом устали глаза, и она устало отодвинулась от экрана подальше. Нозаки тоже отвлекся, вняв доводу президента. - Кахиро-кун! Кахиро-кун, и мне, мне! - Кахиро-о! - Кто это? - без интереса спросил парень, тупо пялясь на красавчика в черных перьях и с макияжем. Типичный идол. Раздавал автографы беснующимся девчонкам, лучезарно улыбался и махал в камеру ручкой. Сакура пожала плечами, она не следила за новомодными звездами. Зато с дергающимся глазом наблюдала, как икона поп-культуры даже не останавливаясь, расписался на ладошке фанатки, потому что у той не было с собой листка бумаги. Школьница визжала, как резанная, прижимала к себе руку и обещала оператору, что не будет мыть ее месяц. Чие передернуло. Но в то же время она икнула, услышав от Нозаки: - Вот это фанатка. Было что-то здесь... завистливое. Сакуру словно ошпарило кипятком (и судя по всему ударило чем-то увесистым), потому что она вскочила и полным энтузиазма голосом прокричала: - Я тоже! Твоя фанатка! Нозаки пару секунд смотрел на красную от смущения одноклассницу, затем в привычной манере достал маркер, листок, замахнулся... - Нет! Рисуй вот здесь, - Сакура самоотверженно задрала легкую матроску, не сильно, только лишь оголив поясницу, и тыкнула пальцем, - распишитесь, пожалуйста, на моем теле, Юмено-сенсей! - Э... - Юмено-сенсей! Во второй раз подействовало, Нозаки и Сакура синхронно опустились на пол, и мангака старательно вывел черной тушью замысловатый автограф прямо на коже девушки. И ладно бы просто намалевал, так ведь вел кисточкой так аккуратно и... медленно, черт возьми! И парень очень удивился, увидев, как Чие-чан закусила губу и отчаянно покраснела. Фанатки в телевизоре верещали, Сакура помирала от стыда, а Нозаки завершил свой шедевр, едва не засунув кисточку прямиком под рубашку, но тут уже у него самого хватило благоразумия остановиться. Ну, и томный вздох подруги его несколько... отвлек. Оказывается, Сакура умеет издавать такие волнующие звуки! - Все... Юмено-сенсей? - слабым голоском прошептала девушка, боясь открыть глаза и посмотреть на парня. Тот коротко хмыкнул. Она все же решилась и разомкнула веки на толщину волоса. Сквозь ресницы проступили маленькие слезинки, Сакура чувствовала, как ей ужасно-ужасно стыдно, но в то же время Нозаки-кун собственной рукой... выводил узоры на ее теле... Она не думала, что будет так приятно! Перед взором, что не удивительно, ведь Сакура сидела к Нозаки боком, предстал не любимый мангака, а Хори в штанах и с полотенцем в руках. Выглядел он слегка озадаченным. - Я тут вспомнил, что костюм Кашиме не дошил... - Нет! Все в порядке! Все не так! - Сакура в бешеном ритме забегала по комнате, собирая свои вещи и выпорхнула из квартиры так быстро, что у семпая не успели сорваться капли воды с мокрых волос. - Я, кажется, помешал? - без особой радости спросил он Нозаки. - Я давал Сакуре автограф. - Да, я вижу. На ее теле. В отличие от тугого Нозаки, Хори быстро смекнул что к чему, и вздохнул. - Прикройся, - кинув на колени другу полотенце, президент отправился к плите, чтобы поставить чайник. А Нозаки, не сразу сообразив, в чем, собственно, дело, поразмышлял над реакцией Сакуры и только потом в ступоре уставился в пустоту. Ощущения ему не очень понравились. К тому же, перед семпаем как-то не удобно... Но полотенце он все-таки прижал и напряженно уставился в окно. В вечереющем небе зажигались первые звезды, а в форточку неуловимо тянуло свежей зеленью. - А. Весна же. Хори услышал и хлопнул себя рукой по лбу.