Зачем ты рядом ?

Почему я не просыпаюсь? Почему я в этой темноте? В мыслях только и вертится: «Они меня бросили. Оставили одну. Я умерла. Не спасли». В теле какая-то пустота, но она мне нравится. Я легкая, словно пушинка. Могу делать что хочу, но эта темнота не дает мне сдвинуться с места, будто меня парализовало. И тут замечаю, что одна сторона белая, а другая черная. Я между раем и адом. Значит, я на грани смерти, но я не хочу, не хочу в тот мир, я хочу быть свободна. Но вспоминаю своих близких — Пита, Эрика, Мадж, Прим, маму, Финника, Джоанну, папу, Энни, в конце концов, своих будущих детей. Что же я делаю, не борясь за жизнь? Как они будут без меня? Как мама, Прим, Пит, Мадж, Эрик? Как они все переживут то, что меня больше не будет? Я должна бороться. Отомстить. За всех. За Двенадцатый. — Разряд. Ещё разряд. Мы её теряем, — слышу голос из пустоты. — Китнисс, пожалуйста, не уходи, — слышу голос Пита. — Мама! Мама, живи! Не дай нам умереть! — слышу голос детей. Своих детей. Я изо всех сил пытаюсь вернуться. Выталкиваю из себя эту боль, думая, что это поможет. Наивная. Не помогает, темнота продолжает меня затягивать. Я не могу больше сопротивляться и поддаюсь ей. Я больше ничего не чувствую, только свободу.

***

Я до сих пор не верю, что я умерла. Что меня нет. Я никогда не увижу Пита, Мадж, Прим, маму. Но почему я не ухожу? Я же должна оказаться в аду или в раю. Но я между мирами. Может ли это значить, что у меня есть шанс на спасение? Каждый, каждый день я слышу голоса. Но сама говорить не могу. Я, похоже, схожу с ума. Странно, что до сих пор не сошла. Я не знаю, сколько я тут нахожусь. Я не чувствую боль. Я ничего не чувствую. Только я очень скучаю по близким. Я не знаю, как это возможно, потому что, если человек мертв, он ничего не слышит и не чувствует. Я должна отсюда выбраться. Если, конечно, я жива. Опять эти голоса, я их только слышу, но не понимаю, о чем говорят. Как бы я хотела обнять маму, Прим, поцеловать Пита, поболтать с Мадж, пошутить вместе с Эриком, помечтать с Энни. Слёзы. Опять слёзы. Каждый день они душат меня. Почему я плачу? Где же я нахожусь? Я хочу к близким. Иногда я кричу, но я не сплю.Сон вообще не приходит ко мне. — Мама! — Я резко поворачиваюсь в ту сторону, где слышала голоса. Давно я не видела своих детей. Они ко мне больше не приходили. До сегодняшнего дня. — Мама, мама, пожалуйста, спаси нас, мы не хотим умирать. Над нами издеваются, мы ещё не родились, а уже чувствуем боль! Мама! Мама! Помоги нам! Злость вперемешку с болью начинают кипеть во мне. Я начинаю трястись. Глаза закрываются машинально. Просто так. Сами по себе. Я кричу. Не о помощи, а от беспомощности. Я расставляю руки и парю, сама того не замечая. Я не чувствую больше темноты, только боль. Она вернулась ко мне. Жгучая боль, которая расплывается по всему телу. — Она очнулась! Нужен морфлинг, быстро! — это последние слова, которые я слышу перед тем, как опять попасть в темноту. Но не в ту, а в темноту Морфея.

***

Я резко распахиваю глаза. Но я не вижу больше темноту. Её нет. Улыбка непроизвольно появляется на моем лице. Неужели я жива? Может, я брежу? Но я явно не там и не хочу туда возвращаться. Осматриваю комнату и не верю своим глазам, ну, или отказываюсь верить. Это моя комната. Это Двенадцатый Дистрикт!