Down
19 января 2015 г. в 20:35
× I'm going down, down, down
Can't find another way around
And I don't want to hear the sound of losing
Of what I never found ×
Рука сама тянется к телефону. Он, конечно, знает, что не должен, что уже давно не_то время и давно не_те обстоятельства, но пальцы сами набирают заученный наизусть номер. Поднося телефон к уху, он ждет.
Всего пару гудков, оправдывается перед самим собой. А ещё перед девушкой, которая сейчас должна выйти из его ванной комнаты. Всего пару гудков, и он сбросит, окончательно потеряв надежду услышать что-либо, кроме этих ненавистных ему звуков.
-Да?
Сердце пропускает один удар, потом другой, потом бросается вскачь. Стайлз не верит. Не верит, что она подняла. Не верит, что сумел перебороть себя.
Голос Лидии глухой, чуть дрожащий. В его сердце это поселяет беспокойство. Хочется задать тысячу вопросов сразу, не потому что он гиперактивный подросток, а потому что действительно нужно знать.
-Лидия, - начинает он, - как ты себя чувствуешь?
По ту сторону от него Мартин усмехается:
-Спасибо, Стайлз, половина первого ночи – самое время задать этот вопрос.
Он и слышит в её голосе тоску, разочарованность, но и переубеждать себя, что ему не наплевать, не намерен. Теперь – нет. Ещё несколько дней назад – да. Сейчас, когда Малия вот-вот войдет в спальню, - уже нет.
И она входит, укутанная в его полотенце, с мокрыми волосами и красными от пара щеками. От неё веет теплом, уютом, что ли, чем-то, чего он, Стилински, так хотел получить от той, другой, сейчас молчащей в динамике его телефона.
-С кем разговариваешь? – спрашивает Тейт, удивленно поднимая брови.
Лидия наверняка слышит её голос, потому что иначе бы не сказала сейчас:
-Спасибо, что позвонил, Стайлз. Но мне пора. Пока.
И она отключается.
Парень бросает телефон на стол, не заботясь о том, что может повредить его. Ему сейчас очень хочется выместить на чем-нибудь свою злость на свою же глупость. Но рядом только она, Малия, и все, что они могут делать, - это секс. Ни больше, ни меньше.
Пусть так, думает Стилински. Какой смысл убиваться по тому, что сам же разрушил? Какой смысл убиваться по тому, чего и не было никогда?
Только вот спустя час, когда девушка мирно видит десятый сон у него на плече, он понимает: смысл есть. Смысл был всегда.
*
В черном чае с коньяком, что налит в чашку Лидии Мартин, коньяка на порядок больше самого чая. Она разбавляет эту пропорцию по правилам настоящего химика, вливая столовую ложку виски. Подносит чашку к носу, вдыхает запах алкоголя и совсем немного чая, а потом быстро выпивает залпом, чтобы не было времени отказаться от своей же бредовой идеи напиться.
Её бы, может, и стошнило, да вот глоток мартини, заканчивающий всю эту композицию, не дает случиться беде – жгучая смесь достигает, наконец, места назначения, а Мартин мысленно молится всем богам, чтобы стать как можно более бесчувственной уже сейчас, сию минуту.
Ряжом с ней на столе лежит телефон с все еще горящим экраном – спасибо Стайлзу Стилински вместе с Малией Тейт за идею привести себя в состояние тряпичной куколки, красивой, но без способности что-либо понимать. И это, кажется банши, проще, чем тридцать секунд спустя прерванного звонка умирать под звуки коротких гудков.
В её идеальной жизни все настолько не_идеально, что повеситься – самое малое для Лидии Мартин сейчас. Может, это и пьяные слезы, но когда они начинают струиться по щекам, их вытирать не собирается. Уткнувшись лбом в ладони, она тихо плачет, все ещё понимая, какая она дура. Хочется кричать, реветь, бить стекла и ломать мебель. А ещё хочется никогда больше не видеть Стайлза Стилински, целующего Малию-черт-ее-возьми-Тейт-Хейл.
Лидия Мартин не любит жалеть себя, потому что считает это бесполезной тратой времени. Черт возьми, думает она, из этого лабиринта ее криков, его молчания и их общих разбитых сердец должен быть выход. Жаль, что даже полбутылки превосходного виски не помогут его отыскать.