Road to sangunsi, historia in pulvere

Внимание, не бечено.       В глазах моих, лучится счастье. Я обниму маму, папу, так крепко, крепко. Взамен улыбку получу я. Пойду играть я в лес, цветов я мамочке нарву, а папе расскажу про дружбу с канарейкой. Но крепко спят они, не слыша зова моего… Его дом как и все вокруг придерживается национальных устоев. Так его учили с младенчества. В том, совсем ненадежном домике всегда звучал чистый детский смех. Черноволосый непоседливый мальчишка, что разбивал коленки о циновки радостно тянул свои маленькие ручки к отцу и когда тот его поднимал на руки, он крепко обхватывал отца за шею. Ему всегда говорили что он очень сильный мальчик, раз способен так крепко обнять. Что сердце у него в ладонях. Мальчонка не понимал почему, а мама улыбаясь объясняла это тем, что он очень добрый мальчик, что он передает свою любовь другим людям, обнимая их. Когда родители уходили на поля, он маленькими ножками топал по скрипучим циновкам, всматриваясь в неизменные букеты и свитки с иероглифическими изречениями что висели на стенах, что были в их обветшавшем маленьком домике. Домик и в правду совсем не большой, шесть-восемь татами, а больше маленький мальчик пока не научился считать и поэтому он просто шлепает босыми ножками к выходу, чтобы попасть в небольшой садик что отец построил. Малыш сбегает сюда довольно часто и вот именно в этот день он снова вбежал в сад когда начался сильный ветер. Но кто же знал, что родители уже в доме и ищут его. Если бы он только знал что обычный ветер подымется ураганом, конструкция из деревянных колонн и крыши должна была выдержать и дом можно было бы восстановить, но природное явление имело совсем другую цель. Его дом, как и множество других в селе, разнесен ветром по частичкам, его родителям совсем не повезло. Когда они пришли в дом за своим сыном, чтобы спрятаться в погребе на них упала колонна. Он долго плакал, не понимал, почему папа и мама не откликаются, но его крик, почему они там лежат все в грязи и спят. Как они могут спать когда их маленький лучик света кричит, бьется в чужих соседских руках. Он пытается вырваться, ударив маленькой пяточкой по животу соседа, он падает на землю и быстро быстро перебирает ножками в беге. Ему кричат в вдогонку что это опасно, чтобы он остановился, что он погибнет. Но он их не слушает, он бежит вперед. По лицу растекаются слезы, все сильнее, целым градом, крупные, детские слезы текут по щекам из голубых глазок. Он падает перед родителями. Папа укрывает маму, он толкает отца в плече. Кричит, а потом просто просит. «Папа открой глаза, папа проснись!» Отец же молчит, лежит без движения, голова в крови, кровь уже не течет и мама молчит, она тоже не шевелится. Ребенку еще не понятно что отец пытался спасти мать, что прикрывая собой он подставил голову, что колонна была слишком тяжела, что его родители мертвы. Он остался совершенно один. Чужие люди держат его за руку, ведут по тропинке за собою. Совсем немного и они привели его к небольшому дому. Из окон выглядывают дети, смотрят на мальчишку, кто-то оценивающе, кто-то со злобой.  — Юиса-сан. Мы привели его к вам.  — Так это и есть сын клана Хибари. Бедный мальчик. — говорит женщина, тяжело вздыхая, оглядывая понурого мальчишку что даже не взглянул на неё.  — Да. Его родители погибли во время урагана, — мужчина не обращает внимания как вздрогнул ребенок, как затряслись его плечи, но тонкое запястье удержать не сумел. — Кёя! Стой!  — Оставьте. Я пригляжу за ним.  — Большое спасибо. Мужчина уходит прочь, даже не оглядываясь, а Юиса думает о подходе к этому мальчику, ведь смерть родителей не так просто пережить. Кёя спрятался в густой листве, обнимая колени он всхлипывал, роняя слезы, вновь и вновь утирая их рукавом. Он не верит что папы и мамы больше нет. Наверно они поспят и заберут его. Там где доктора ходят. Они ведь придут. Обязательно придут. Он хочет в это верить, но не может забыть не живые глаза папы. Он не хочет слушать взрослых. Только вот не понятно от чего так больно в груди, почему душа сжимается в комок, обида переполняет, а слезы все льются и льются. Так хочется кричать. И он не отказывает себе в этом. Падая на колени он бьет кулаками о землю, неистова крича, выпуская всю боль через крик и слезы. Не готовый смирится, не готовый принять. Он шепчет, зовет их и снова кричит, разбивает руки, падает на бок, сжимаясь калачиком, встречая вечернию прохладу.        Я перестал молится. Я вырос в брошенном людьми доме. Там дети-звери. Там выживали. А воспитатель не видела всего. Я вырос, уверенность обрел. Я цель себе поставил. Я жить смогу и дальше. Я приучу их к правилам. Через пару лет, не покидая детского дома, он поступает в младшую школу, он отпускает родителей. Теперь он все понимает. Осталось лишь перестать об этом думать. Только вот он не один туда поступает. Дети что росли вместе с ним тоже обозначаются в этой школе. Они как собаки, вечно друг на друга нападают, но все реже на него. Его кожа на кулаках постоянна была содрана, а губа почти не заживала. Первый год он прятался, плакал, а после в нём пробудился зверь. Одинокий, несчастный и да жути голодный к силе. Его взгляд больше не святился. Он перестал улыбаться. Юиса больше не видела в нём ласкового мальчика и не могла справится с растущим раздражением к людям. Кёя рос один, особняком от толпы. Единственное когда он присутствовал средь стада, это приём пищи и учеба. А еще, одна девочка слишком навящевой была. Девочка по имени Фую, любила книги как и он. Иногда, она пыталась разговорить его или позвать за собою по гулять. Но потом она привыкла к игнорированию и просто стала сидеть рядом с ним. Шелест страниц единственное что нарушало покой друг друга. Да. Учится Кёе нравилось. Науки привлекали больше чем теории, но он не отставал ни в чём. Вызывая этим зависть, злость и новые драки. Переходя во второй класс младшей школы, он забрел в дальние уголки спортивных секций. Осторожно подсматривая за взрослыми людьми что занимались, он впитывал, всматривался если успевал. Движения старших были настолько быстрыми что не всегда можно было углядеть. Спустя много лет его глаза вновь загорелись, в них блеск восхищения, а внутренний зверь оказался успокоенным. Кёя приходил к этому тренировочному залу каждый день. Садился под дверью и как нашкодивший мальчишка подглядывал сквозь щелку за людьми.  — Нравится, — старик еще в первый день заметил мальчонку, пока тот подглядывал за ним, он подглядел за черноволосым пареньком что сбегал как только занятия заканчивались. Услышав за своей спиной голос, Кёя с испугу подпрыгнул, вроде испугался, но все равно зло зыркнул на взрослого, готовый в любой момент начать защищаться.  — Смешной зверек. Если тебе нравится и ты хочешь научится владением дзё-дзюцу* приходи в час кабана*. Но это не будет легко и быстро. Лукаво улыбаясь, старик покидает мальчика, чтобы вновь тренировать своих ребят. А Кёя сбегает словно пойманный преступник, его сердечко бьётся быстро, быстро. Он не планировал быть замеченным. Отправившись после занятий в детский дом в котором он все еще продолжает жить, он быстро отобедал и сбежал от этой тупой толпы. Он продолжает ходить в школу, быть лучшим учеником, получать отметки и брать новые книги. Ему нравится читать. Ему нравится копошится в математических формулах. Он уже давно убежал вперед по знаниям, только вот…  — Эй! Этот ботаник снова обложился книгами.  — Так давайте мы объясним ему, что значит выделятся из толпы. Кёя не глух. Ему лишь жаль что книги опять будут испорченны и библиотекарша снова на него зло посмотрит. А Фую будет оправдывать его перед ней. Двое мальчишек бросаются на него вдвоём. Всем уже давно понятно, что один на один им его не победить. Волчонок растет и его умения тоже. Один из мальчишек старается перехватить руки, чтобы как можно крепче держать пока другой будет бить. Только не в этот раз, Кёя с легкостью бросается вперед. Ударить первым, одно из величайших правил улицы. И он им овладел хорошо. Пока один зажимает кровоточащий нос, другого он бьёт в живот.  — Хибари Кёя! Ты опять избиваешь детей. Ты наказан! Останешься без ужина! — Юиса никогда не видела правды, поэтому он не применял к ней суффикса сенсей. Она просто глупая женщина, к тому же слепая. Кёя ни слова не скажет, отвернется и услышит тихий смех мальчишек, что сгибаются от боли, но все равно рады. Какое никакое, а поражение. У них и так скудная еда, а быть лишенным её означает не спокойную ночь. Контрольная неделя наступает быстро и Кёя прекрасно с нею справляется переходя в третий класс младшей школы среди отличников. Фую шла рядом с ним. Только вот классы у них теперь разные. Жизнь течет размеренно. Все реже Хибари ввязывается в драки. Не потому что не хочет, просто его стали боятся. Кулаки все так же могут быть содраны, но вот из губы больше не текла кровь. Его оставили в покое. Но во время занятий класс взбудоражился на крики в коридоре и звон разбитого стекла. Весь класс вышел посмотреть что происходит, а Кёя остался на месте, за партой, его не интересует происходящие. Девочка из другого класса, класса Фую вбегает к ним.  — Ты Хибари Кея? — взволнованно и быстро спрашивает она. Хибари в ответ хмыкает внимательно глядя на неё.  — Там Фую пытаются выбросить из окна, — сквозь слезы проговаривает она. — Помоги! Она так часто говорила про тебя. Помоги! И Кёя сорвался с места. Нет, эта девочка мало что значит для него, но она та, кто шелестела страницами книг рядом с ним. У него нет привязанности, но шпана не успокоилась и все же нашла слабого. Когда он вбежал в коридор, упирающаяся в рамы Фуя была уже на краю, в слезах, потрепанной одежде. Он бежал вперед, а её уже выталкивали в разбитое окно. Толкнув без предельщиков он вытянул руку, но она не дотянулась. Глаза в глаза. Это последние что он помнит. Она улыбнусь перед тем как разбиться об асфальт. В голове все помутилось, такой ярости в нём еще не было никогда. Он избивал без жалости, он ломал челюсти, суставы, руки. Никто не мешал, даже преподаватели стояли в стороне, наблюдая за тем как один, наказывает многих.        Жизнь слишком упряма, напоминает о прошлом всегда. Так коротка и так хрупка. Я не забуду тех вечеров. Я не забуду улыбок и света. Память моя светла для вас. А для врагов гуще темноты. Старик не был удивлен когда спустя год увидел этого мальчика на пороге в час кабана. Он наслышан о трагической истории отличницы. Взглянув в серые омуты наполнены ненавистью к миру он принял решения. Он воспитает юнца, но не для убийства и мести. Этот взгляд знаком ему как и история. Жизнь скупа на краски. Кёя никогда не спрашивал, зачем пробежки, зачем нагрузка, зачем отжиматься и когда он получит в руки тонфо. Он делал все что ему велел сенсей. Да. Этого человека он мог назвать учителем. Ему не было нужды в этих тысячах вопросах, что задают новички. Он уже все знает. Без крепкого тела, нет силы. Без крепкого духа, нет победы. Истина проста и словно вода, прозрачна и вкусна. Каждый день он встаёт утром. Делает пробежку, завтракает, учится. Потом он отправится в ненавистный дом для одиноких детей, сделает работы по учебе и покинет его в нужный час. Юиса больше и слова не говорит ему. Она поняла что была слепа, что мальчик защищался и защищал. А слова старика тренера что взял мальчишку под своё крыло резанули сильнее всего. Ведь это она виновата что Кёя стал таким. Как воспитатель она провалилась. Он с легкостью принимает дати*, когда неожиданно во время пробежки или приседаний может потребовать сенсей. Кёя крепко сжимает кулаки в той или иной стойке, он с лёгкостью парирует воздух, удары вверх и вниз проходят со скоростью. Сенсей парирует любой. Он вглядывается в глаза мальчишки уже год. Месть потихоньку сменяется безразличием, слабость силой, а уверенность в себе все крепчает. Весь год он гонял парнишку, выбивая из него дух мести, приучая тело к тяжелым нагрузкам, иногда издеваясь, специально, пытаясь вывести его из себя. Но Кёя лишь раздражался и молча продолжал отжиматься. Или приносить воду, мести двор. Даже если сенсей специально на его глазах мусорил, разбрасывал листья, он продолжал. Не смея перечить. Воспитывая дух. Кёя с таким же отличием закончил пятый класс, его знания пополнялись с не меньшей скоростью. Иногда он позволял себя прогулять урок, он прекрасно все сдаст. Он был в предвкушении и раздражении. Хоть он и не задавал вопросов, но все равно злился, он считал себя уже готовым, к тому чтобы сжать в руках рукояти тонфо. Только в место этого старик все больше потешался над ним. Сегодня Кёя хотел высказать все что думает о старике. Либо он даст в его руки оружие, либо он сам возьмёт. Заходя в нужный час в тренировочный зал, Хибари замер на месте, проглатывая заготовленное недовольство. На полу, по среди зала лежат две пары деревянных тонфо.  — Если сегодня, ты сможешь удержать их в своих руках, то мы продолжим тренировку с ними. Если же нет, — лукаво проговаривает старик. — То ты будешь у меня на побегушках еще целый год. Устраивает?  — Да, — с готовностью отвечает Кёя и ступает вперед с азартом в глазах. Старику нравится этот взгляд, давно он его не видел, возможно он не зря гонял паренька.  — Тогда начнём. Кёя берет в свои руки тонфо сделанные строго из японского дерева. Оно так приятно ложится в его руку. Он крепко обхватывает рукояти, принимает дати и нахально смотрит в глаза сенсею, наконец-то улыбаясь. Старик не теряет времени, он рад улыбки его любимого ученика, но все же рано. Они танцуют по залу, удар за ударом. Уклон, подсечка. Кёя удивлен.  — А ты что думал, что все на твоём пути будут сражаться честно и только тонфами, — старик громко смеётся не жалея, сбивая спесь. — До хищника тебе слишком далеко мальчик. Старик дразнит, а Хибари всё больше раздражается, но стал на порядок внимательнее. Теперь он следит не только за движениями рук, но и за телом. Он старается читать, но это не похоже на уличные драки. Тонфа оказалось не сложно удержать в руках, но вот вращать для более сильного удара у него не получается. Чем вызывает усмешки учителя. Нет. Он не собирается снова бегать на побегушках и если ему надо всего лишь удержать их сегодня, то он это сделает. Так он считал. Но пока его мысли занимало дерево в его руках, он терял гибкость, маневренность. Старик уже в открытую потешался над ним, а Кёя все пытался вращать их в руке. Только вот ничего не получалось и ладони вспотели, от этого стало труднее удерживать оружие в руках.  — Ты не готов для тонфо-дзюцу. Но ты смог удержать их в своих руках, — старик прекращает бой спустя время. Он доволен. Он смог заинтриговать и показать этому ребёнку что знание, это ещё не всё. — Мы продолжим тренировки после твоих экзаменов. Оставь тонфо и иди. Кёя успешно заканчивает младшую школу. Также успешно он справляется с тренировками. С каждым днём он совершенствовался и бои с сенсеем становились всё продолжительней. Его обучение закончилось в тот день когда он сумел ударить учителя.  — Запомни Кёя. Сила это не власть, месть это не выход. После этих слов Хибари благодарно поклонился учителю и покинул зал. Навсегда. А старик провожал его с грустью в глазах.  — Жаль что ненависть к людям я так и не сумел в тебе развеять, маленький хищник. Я смерти не боюсь. В глазах моих, она застыла. Благородна цель моя. Я буду править. Нет, не миром. Я буду править своей жизнью. Закон мой не оспорим. Рискни нарушить. Пожалеешь в миг. В конце лета перед поступлением в старшую школу, объявился родственник. Кёя со злобой смотрел на Юису. Ведь это она нашла его, это она дала ему право на опекунство. И горечь в том что он не совершеннолетний и по правилам должен подчинятся старшему рода. Вот только он уже не мальчишка. У Кёи в голове было множество вопросов. Он помнил детство, родители не были бедными, просто им нравился ручной труд, они с уважением относились к нанятым рабочим. Но и богатеями они не были. Этот же левый дядюшка, был той еще фигурой. Они молча знакомились друг с другом. Не было задушевных разговоров и воспоминаний. Дядюшка с утра уезжал и возвращался лишь к ночи. Кёя же продолжал постигать науки, отрабатывать дзё-дзюцу и все чаще посещал храм, обращаясь к Яме* Кёя нашел себе подходящую среднею школу. Она находилась в небольшом городке под присмотром старейшин. И тогда он преградил путь.  — Надо поговорить.  — У меня нет времени. Двое не покорных смотрят в глаза друг другу, проявляя свой характер. Наконец-то старший ухмыляется, садится на диван ставя портфель у ног. Он готов слушать. И Кёя говорит, впервые с их встречи. Четко, с хорошо приводимыми доводами, расставляя все по своим местам. Определенно точно. Это устроит обоих. И по расчетом входит в то, на что дядюшка рассчитывал.        Да услышит Идзанами. Я прочту молитву небу. Да увидит Эмма. Не склоню я головы. Таким как я судьба дала один лишь шанс. В руках моих мой мир. Но пусть простит меня Идзанаги. Людей я не люблю. Не будет рядом никого. Ни будет и смертей. Приютивший его родственник обеспечил его всем что Кёя затребовал. Фактически получилось чуть больше чем если бы он содержал его. Но всё же вполне удачно для дядюшки, что мальчик самостоятелен. Хибари Кёя видел дядюшку последний раз, год назад. Они никогда не созванивались не узнавали ничего друг о друге. Хибари он был не интересен. Все самое нужное у него теперь есть. Кёя переехал в близ небольшого городка Намимори. Сейчас он живет в идеальном по своим меркам доме. Легкие сёдзи, оклеенные полупрозрачной рисовой бумагой. Каждая из них легко скользит в своем пазу, их можно сдвинуть в сторону или вовсе вынуть. Его домом разделен лишь на пару мелких комнат, а остальное пространство он превратил в одно большое помещение. Он любит свой дом, обилие мягкого рассеянного естественного света. Игра света и тени, которую создают ширмы и необычные светильники, рождает особый узор комнаты и задает атмосферу. Он верит что тут живет дух, которого не стоит слишком тревожить. Только тогда древесный дух-хранитель будет защищать его. Правда по мимо него к нему еще и кицуне заглядывала. Немудрено, ведь его традиционное жилище находится на границе леса, чуть в глубь. А кицуне, просто стало интересно взглянуть на смельчака что подкармливает её молоком. Одно из немногих мест где он может отречься от всего и уйти в себя. Если бы только люди знали, о том что творится у него в душе. Но они не знают, не поймут, он им не верит. Верит лишь голосу матери что иногда касается его слуха, ее мелодичный смех, иногда он слышит как она его завет и лишь раз в опасный момент он слышал свое имя из уст отца. Сумасшествие? Нет. Наврятли. Он так не думает. Тишина это самое важное для него, но сколько бы раз он не пытался их услышать. Нет ни чего. Он ничего не слышал. Лишь в определенный момент его слуха достигают их голоса. И тогда обязательно что-то случается. Они ведут его, они рядом. Чем сильнее его противник, тем чаще отголосок, чем коварнее, тем громче отец кричит. Это всё битвы, это все поиск сильного противника. Раньше такого не было. А быть может это духи покровители балуются? Годовщина, единственный день когда его не существует. Он стоит на коленях перед таконамой, в ней находится лишь самое ценное в его жизни. Фотография где отец обнимает мать за плечи, где мама радостно улыбается. Но сознание смеется и подкидывает затертые воспоминания детства. Он не сдерживается, отпускает, ведь только раз, всего лишь раз…        Я босиком бежал навстречу. Так много радостей тогда я видел. Исчезло всё, поверил я едва. Но лучик был еще, пока не умерла. Теперь лишь единение, счастливым делает меня. Не думал что найду следы. Но в храме встретил я… Он помнит словно сейчас как отец обучал его религии. Правильное положение, насколько глубоким должен быть его поклон. Кому и как обращаться. Кёя часто приносил подношения Хатиман*. В один из приходов к храму где было собрано множество божеств, он увидел мальчишку. Несуразное, мелкое, взлохмаченное и слишком нежное. Этот парнишка стоял рядом с матерью сложив ладошки вместе, он тихо напевал мантру Дайкоку*. Непонятно что стало интересного в этом травоядном. Но он вслушивался в его слова, совершенно не замечая, как стал осторожно, словно хищник крадущейся к глупой лани, продвигаться вперед. Этот тонкий писклявый голосок, заставлял глубоко вдыхать и словно что-то внутри него переворачивалось, просыпалось. А потом мальчик неожиданно хлопнул ладошками, развеяв всю магию момента, низко поклонился, не по правилам и неожиданно посмотрел на него. Радостно улыбаясь он помахал ручкой, и взявшись за руку матери они покинули храм. А Кёя так и остался стоять в растерянности. Эти глаза, эта глупая улыбка. Ни капли страха. Как и у неё. С ним давно такого не было. В растерянности он поклонился и лишь поднимая голову понял что сделал это не тому. Рядом с Дайкоку был Эбису*. Ну что ж возможно удача ему не помешает. Некоторое время Хибари не вспоминал о встрече с мальчишкой. Сейчас он был занят экзаменами к окончанию первого старшего класса. С чем ему немного не повезло. В школе он стал идолом красоты и силы. Особенно силы. Его боялись, уважали, обходили стороной. Все. Но вот только есть один уникальный тип, которого не получилось хорошенько проучить. Сасагава Риохей, вечно опекающий свою сестренку, громко орущий и практически перегораживающий ему дорогу. Мешал, раздражал, но дрался не плохо. Удар держал верно. Один из любимых, а если быть честным единственный кто хоть как-то мог развеселить его. Остальные не стоили даже его внимания. Кёя решал. Решал свою позицию в пищевой цепочке, названной жизнью. Определенно точно, среди травоядных ему делать нечего. Но ему пришла невероятно смелая для его возраста идея, самостоятельно стать законом. Законом так полюбившегося за год маленького городка Намимори. И ему не нравится все то уродство, что претендует на мощь, звание и поклон. Он сам станет законом. Четырнадцать лет. Всего лишь созданный кружок в помощь руководителю школы. Он набрал людей. Он не скрывал свои желания, позиции и силу. Он наказывал. Когда ему что-то хотели сказать, он наказывал. Когда на него пытались влиять родители побитых детей, он наказывал. Полиция ему не страшна, даже немножко втихаря благодарна. Было дело когда он наказал сына молодого якудзы что давил на старейшин города. Наказание было незамедлительным. Его считали страшным, не правым и даже психом. Но все же те кто не слепы увидели за ним будущие города. Пятнадцать лет. Он установил свои порядки. Лишь иногда переходя границы. Ему нужны были деньги для такой организации. И что греха таить, он пользовался своей силой и теми слухами что о нём шептали люди. Даже немного упивался. До тех пор пока не получил по затылку. Слишком неожиданно, он не почувствовал как к нему, к закону, кто-то приблизился и посмел нанести удар, прямо в центре его же собственной школы. Разворачиваясь Кёя предвкушал сражение. Или избиение того несчастного что решил покончить жизнь самоубийством. Но не успел он увидеть лица, как увидел асфальт. Кёя зол. Невероятно зол, то ли на того кто его так легко обходит, то ли на себя за неосмотрительность. Он быстро встаёт и отпрыгивает назад, выхватывая своё оружие. Секундное замешательство и удивление. Но лишь секунда и он уже рванул вперед чтобы избить противника, доказать свою силу и превосходство. Только вот соперник смеётся ему в лицо. У него сложены руки в рукава Кейгоки*, он смеётся ему в лицо, но вот глаза, глаза почему-то печальны. Кёя замечает это всё в одно мгновение и снова продолжает атаковать. Но его противник просто уворачивается словно птица в небесах. Легко не принужденно, танцуя. Он дразнит, ставит подсечки, взъерошивает волосы на голове, выбивает из рук одну из тонфо. А после Кёе становится больно. Его бьют не жалея, выбивая воздух коленом, опрокидывая на спину, пиная по бокам. Он бьёт его пока не появятся пятна крови. Он объясняет ему насколько он слаб еще, насколько глуп и сколько самомнения граничащего с властью безумца.  — Ты понял сегодняшний урок Кёя.  — Да, сенсей, — в голосе Хибари покорность. Его учитель пострел, появилась седина на висках и морщины, немножко ссутулится. Но он все тот же учитель, который не в первый раз устроил ему испытания. Кёя лежит на асфальте своей школы и сейчас у него даже некая радость на душе. Он благодарен что сенсей начал урок лишь когда школа опустела. Глядя на вечернее небо, он понял что еще слаб. Он не всесилен и всегда может найтись тот, кто сильнее его, тот кто отберет у него то, что ему дорого. Он не хочет отдавать Намимори. Это его город, это его дом. Тут не было урагана и смерти глупой девчонки что не отставала от него. Тут он начал жить. Но он растерял себя, начал пьянеть от власти и силы. Он благодарен за преподнесенный урок. Это не поражение.  — Отведи его домой, — говорит учитель в сторону и уходит.  — Да, — глупый Тетцуя пришел сказать главе, что в школе никого нет и патруль он закончил. Он не думал что сможет увидеть поражение такого как Хибари Кёя. Он и сам его побаивался, но уважал. Он поднимает Хибари за руку и облокачивает на себя держа за талию. Ему страшно. Тетцуя боится что свидетеля могут и прибить. Но он впервые видит чистую беззлобную улыбку Хибари. Кёя оставил Тетцую живым и даже целым. Тот не спрашивал ничего лишнего и на его удивление молчал. Будто и не было ничего. Через время он сделал его своим помощником. Снова взялся за тренировки и стал чуть спокойнее к окружающим. Он вспомнил слова сенсея перед уходом, « сила это еще не всё.» Сглупил. Бывает. Второй раз ошибки он не допустит. Он вспомнил, что давно не приносил подношения Хатиман, а еще не оставлял молока для кицуне. Стоит исправить не только взгляды, но и дела. Этим утром он оставил у дома тарелку с молоком и отправился в храм. Отец говорил не забывать про традиции. И он обязательно искоренит свою слепоту, во благо себе и городу. Оставляя подношения и кланяясь, его слуха снова коснулась дивная мантра. Он совсем забыл про мальчишку что тихонько поёт. Сегодня Кёя видел его одного. Родителя в виде матери не было. Сегодня мальчик сидел сложив ноги и четко напевал песнь Дайкоку. Слова песни плавно лились в уши, хотелось воспрянуть духом. Хотелось чего-то необъятного. Он определенно делает глупость и ему будет даже жаль ели придется забить до смерти. Но в храме никого нет, здесь только они. Кёя подходит ближе, вначале слушает, внимает молитве, а после садится рядом с мальчишкой и закрыв глаза подхватывая уже знакомую ему песнь. Удача ему явно не помешает. Эбису улыбнулся ему. Уже год как Хибари видит мальчишку в поле зрения, он не скупится на наказания, к тем кто его обижает и к нему самому за его слабость. А может боится. Боится если не будет трогать его как Фую, то на него обратят внимание, а может… Всё это уже давно пережито и забыто. Он не похож на Фую. Он его боится, трясется, прячется и лишь в храме он поёт. Возможно потому что Кёя заканчивает мантру раньше него, обрывая один из стихов и уходит до того как тот откроет глаза. Но в определённый момент, с переходом Савады в новый класс и окончанием школы для Кёи, всё меняется. Появляются странные раздражающие личности. Но что самое главное. Они сильные. Особенно малыш Реборн, который постоянно его дразнит, смеётся над ним и ловит на удочку. Он напоминает ему сенсея. А вот Дино ничуть. Глупый, неуклюжий, но сильный. Драться с ним было одно удовольствие. Уроки пошли на пользу как и его ловкость. Конечно же при условии что рядом Ромарио. А так… Бесполезное травоядное. Глупый конь. Встречи соперников, особенно Рокудо Мукуро, показали ему как легко можно попасть в ловушку. В тот день когда Рокудо его запер, он вновь вспоминал слова учителя. « А ты думал что с тобой будут драться по правилам?» Сенсей его тогда высмеивал. Он как всегда оказался прав. Да и отец кричал слишком громко когда он шёл в заброшенный парк. Но он не стал слушать.        Что же ты молчишь. Раньше мялся ты в испуге, храбро мне в глаза смотрел. Теперь лежишь ты молча и даже нет улыбки. Не думал я, что вскоре ты угаснешь. Скажи, куда ушел ты? Быть может мне с тобой пойти? Кто из богов тебя ведет, кому поёшь ты песнь священную? Он пришёл позже всех. Начало им пропущено. По слухам сам он поднимал с колен Саваду. Он и подумать то не мог что станет вдруг его учителем. Но здесь другое время и он другой и дом не тот. Только лишь Тетцуя не изменен. Раскрыл он истину и глупый конь. Не думал что сердце снова вздрогнет у него. Взгляд упал на таканому. История все та же? Неужели так скуп на краски мир? Но за родительским портретов лежат другие фотографии. Кёя усмехается. Фотография Савады и Фую обе черной лентой обернуты. Какой-то бред. Зачем подобное держать близ родителей. У Хибари появляется желание порвать и выбросить. Но здесь Тетцуя его не боится. В этом мире он другой немного, но все же неизменен. Отобрав фотографии он кланяется с извинениями. Оставляя Хибари на едине. Он спокоен. Здесь очень интересные битвы, сильные противники. Мелкая стайка травоядных сильно изменилась. Став хранителем травоядного, он успешно идет к своей цели. Сильные противники. Хитрые, но слишком прямые. Кёя не хотел признавать, но все же до хитрожопости Рокудо им далеко. Пара домой. Игра окончена и битвы тоже. Но для Хибари не имеет значения, прошлое или же будущие. Его дом везде один. Любимый Намимори. Где не застала смерть, где он смог стать законом, где мантры льются. И если для спокойствия и роста ему нужно быть неподалеку от Савады, то он будет. Будет там где зверек. Но лишь неподалеку.  — Глава, вы очень рано покидаете дом. Ваше отправление во времени назначено к полудню.  — У меня есть неотложное дело.  — Мне пойти с вами?  — Нет.  — Удачного возвращения. Хибари не отвечает, скоро сюда вернется взрослый он из этого времени. И Тетцуя будет рад его видеть, доложит обстановку и займется своей работой. Ну, а если быть честным с собою, то ему немного радостно, что он не ошибся в личном помощнике. Что спустя годы Тетцуя все еще рядом с ним. Возможно за это время он узнал о нем больше чем положено, раз не побоялся вырвать фотографии из рук. Автобус уже привез его в небольшой городок. Он пришел посмотреть на то место где родился. У себя, там, в своем времени, ему незачем было этого делать. Он знал что поселение поставили на ноги, отстроили дома, но вот его развалины так и остались на месте. Никто не предпринимал ни желания ни действий к заброшенному жилищу четы Хибари. Но туда постоянно приносили свечи. Его отец не был тираном. Его любили и почитали. Сейчас ничего не изменилось. Хотя не правда. Появилась ограда, очень красивая, витиеватая. Стоят божества вокруг. Свечей стало немного меньше, но есть даже теплые. Вероятно он из этого времени привел в порядок место, но возвращаться не стал. Лишь небольшое построение и фотографии отца и матери. Это логично. Это он. К детскому дому он даже не собирается приближаться, но вот зайти в старую школу, а точнее в одну из спортивных секций, ему хотелось давно.  — Кажется я зря приготовил саке. Какая интересная жизнь у тебя зверёк.  — Здравствуйте сенсей.  — Проходи, попьем чайку раз не дорос еще, — старик не меняется, все также его высмеивает, но все же причитает. — Ах как жаль, ты ведь мне еще пару недель привез замечательное саке и обещал уделить старику вечерок за философской беседой.  — Возможно уже сегодня ваш вечер будет занят.  — Возвращаешься в своё время?  — Да.  — Садись, садись, — хлопает старик рукой рядом с собою. — Раз так скоро убежишь домой, то обойдемся без традиций. Поговорим…        Нашёлся мир в моей душе. Принес и бой и силу. Заставил ты меня мирится. Никто не смог, ну, а тебе плевать на правила мои. Покой мой вечно нарушая. Кёя не любит Италию. В их церквях можно зажечь свечу кредитной картой. Ненастоящий из воска и огня, а отвратную подтелку из пластика и лампы. Раздражает их вера и вечные причитания к какой-то там Марии. Но среди них таких немного. Мукуро и Реборн не чтут традиций, а Гокудера давно взывать к ним перестал. В Палермо жарко очень. Здесь нету храмов, здесь нет кицуне. Но есть традиция одна. Савада выбрал зал в поместье и сделал из него что-то вроде храма. Лишь подобие, но там спокойно. Небольшие статуи богов и место для молитвы. Почти каждое воскресение, его зверек приходит молоться. Свечи приятно вздрагивают когда Кёя заходит в зал. Полумрак комнаты дрожит за огнями свечей. Он поклонится Хатиман, зажжет свечу, а после запоет в месте с Савадой мантру. Уже не обрывая стих. Молитву прочитают не одну. Покой в душе найдут и мир с самим собой. Иногда к ним приходит Ямамото. Принесет подношения своей вере и запоет рядом с ними в голос. Другие не мешают их единению. Мукуро подслушивает, впрочем как и Реборн. Им нравятся как звучат голоса в унисон. Непонятные слова сплетаясь во едино создают атмосферу покоя. Хочется глубже вздохнут и нелепо улыбаться. Он выбрал путь и дом, он выбрал новую семью. Одно лишь страшно. Сблизится и потерять. Он облако что рядом, но в тоже время в стороне. Его устраивает такая жизнь. Вот только нужно не забыть, зайти сегодня к старому сенсею.