Давай, сломайся.

Я снова сижу на крыше, свесив ноги в бездонную пропасть дорог.  Затягиваюсь Данхиллом, глотая дым, чтобы быстрее согреться. Рядом стоит бутылка ликера. Как-то по-бабски, но меня это не колышит – откручиваю крышечку и прикладываюсь к горлышку, поглощая заветное зелье. Мне, лично, очень даже нравится, срать на вас.  Через силу уговариваю себя не спрыгнуть – если Ванесса увидит, то прибьет меня раньше, чем я коснусь земли – ее эта транс-натура меня слегка настораживает, будем честны.  Запускаю руку в карман в поисках заветного пакетика – и, о чудо!, выуживаю матовый "конвертик" с десятью таблетками. Знаете, лучше сделать это сразу, но я предпочитаю эксперименты, так что... Вытряхиваю половину, рассматриваю гладкие таблетки бело-голубого цвета. На ощупь они напоминают корочки арбуза – чуть шероховатые, прохладные.  Закидываю их в рот, ощущая неприятный горький вкус, чтобы его избежать я тут же запиваю это чудное средство парой больших глотков Шеридана.  На душе становится легче, тепло от алкоголя растекается по всему телу приятной волной, я расслабляюсь, откидываюсь назад и уже лежу на холодном каменном покрытии крыши, смотрю в темное ночное небо, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь звезды.  Докуриваю сигарету, тушу ее о "пол" рядом с собой и выкидываю за пределы крыши, после чего достаю новую, снова глубоко затягиваюсь, на сей раз выдыхая сизые струйки дыма, которые мгновенно улетают наверх, растворяясь в воздухе.  И когда, интересно, таблетки начнут действовать? Под моими ногами сверкает огнями, шумит и бушует, словно море, вечно бодрствующий город.  Гудят машины, там, внизу, там кипит жизнь.  Сквозь пелену шумов можно услышать и даже различать чьи-то громкие разговоры, детский плач, свист полицейского... И много других мелочей, это до жути странно и, в то же время, до жути приятно. Я зажмуриваюсь от двояких ощущений, размыкаю губы, дым клубами вылетает изо рта и устремляется к звездам. В голове свистит ветер, я совершенно ни о чем не думаю. Тут живот внезапно скрутило, я, резко выдохнув дым, вернул телу вертикальное положение, сложившись пополам. Что-то внутри будто резануло ножом, было действительно больно, но, несмотря и на это, я улыбался. Ну давай, Джорел, сломайся.  Но я улыбался только шире, не замечая, что по губе проложила себе путь струйка крови, а слезы застилали пеленой глаза – для меня это только игра. Эдакое испытание. Проверка на вшивость – я должен терпеть, я сам так решил, черт бы его побрал, сам! Я должен привыкнуть к мерзким ощущениям в груди, должен свыкнуться с этой терзающей болью, что разрывает внутренности, прорываясь наружу.  Я не удержался, моргнул. Слезы покатились по щекам. Но я, уже в тихой истерике, старался сохранять спокойствие и "неподдельную" улыбку. Я тихонько смеялся, сигарета выпала из рук. Из дрожащих рук. Кровь, сорвавшись с губ, обагрила пространство на каменной плитке, я машинально стер ее рукавом, сплюнув. Подтянув колени к себе, обхватив их руками, я опустил на них голову, тихонько плача, с "несмываемой" гримасой счастья и спокойствия. Вскоре плач перешел в реальный бабский рев, а потом и в крик. Постепенно я затихал, теперь же просто хрипя и постанывая в пустоту.  Я сломался. Я не должен был.  Трясущимися руками я высыпаю остатки таблеток сразу в рот, запиваю ликером, все не отрываясь от бутылки, и лишь только в тот момент, когда перестает хватать дыхания, ставлю почти пустую бутыль на плитку.  Меня честно трясет, мне даже страшно.  Только сейчас я понял, что уйти из этого глупого мира мне мешал страх и музыка. Пхах, как слаб я был.  Губы синеют, я перестаю ощущать внутренности.  Через несколько минут меня уже не станет, я ясно это осознавал.  Несмотря на то, что мне было ужасно холодно, плохо, мышцы свело и голова раскалывалась, я все же смог растянуться на крыше. Раскинув руки и ноги в разные стороны, сделал последний вдох. Посмотрел на небо. Улыбнулся. Выдохнул. И в следующий момент был уже рядом со звездами и сигаретным дымом. И не собирался возвращаться назад.