My J-Dog.

Джорел… Я никогда не узнаю, за какие грехи Бог обрек его на эти муки. В голове нет никаких мыслей, кроме одной: «Почему это случилось именно с ним?». Но ответа я не услышу. Потому, что нет ответа на этот вопрос... Я только повторяю его, глядя в темноту, до посинения. Никто мне не ответит, почему он должен так страдать. Сейчас он заснул, но это ненадолго. Господи, пусть ему снится что-то хорошее! Я вижу, с каким трудом даётся ему каждое слово, но он разговаривает со мной, когда я сижу рядом с ним и держу его за руку. Он пытается улыбаться, но у него плохо получается. Я расплакалась, а он сказал, что знает, что умрёт, но он будет охранять меня всегда. Ещё он сказал, что хочет дожить до Рождества. Я хочу, чтобы он жил ещё долго-долго… Сегодня он впервые кричал ночью. От боли. Он зажал зубами подушку, чтобы не разбудить меня, но я услышала. Его отвезли в больницу, в реанимацию, но меня туда не пускают. Я сойду с ума. Врач сказал, что ему осталось жить не более двух месяцев. А я всё считаю, сколько осталось до Рождества, и молю Бога дать ему сил. Шансов нет. Никаких. Я поняла, что деньги в жизни совсем ничего не значат. За них нельзя купить Джорелу здоровый сон, избавить его от боли, продлить ему жизнь. Больше нет лекарств, на которые можно надеяться. Я отдала бы любые деньги, взяла бы взаймы, украла бы, но они не помогут. Не помогут… Он вторые сутки без сознания. Мне хочется кричать! Почему это случилось с нами? Такого не пожелаешь врагу: смотреть на своего родного, близкого человека и знать, что скоро мне придётся учиться жить без него. Когда он открыл глаза, я была рядом с ним... Я понимаю, что в больнице и так не хватает мест, а мы, безнадёжные, здесь, поэтому нас отправляют домой. Джей сказал, что рад будет умереть дома. Я не могу этого слышать. Ему только 29, у него впереди всё, целая жизнь, а он говорит, что будет рад умереть дома… У него нет сил, и у меня нет сил, но мы должны отвоевывать у болезни каждый день. Сегодня он опять кричал и просил меня выйти из комнаты. Я сидела под дверью, и слышала, как Джорел захлёбывается от боли. А я ничего не могу поделать… Я должна быть сильной. Сильной... Сегодня приходил Джордж. Он помог мне посадить Джорела в кресло, на балкон, чтобы он смотрел на двор. Укутала пледом. Ему больно говорить, но он улыбается. В этом можно винить только всех или никого. Я виню всех. Я ничего не могу с собой поделать, но когда вижу на улице девушку с парнем, я задаю в пустоту один и тот же вопрос: «Почему именно мы?» Он уже почти ничего не ест. Я кричу ему, что нельзя сдаваться, а он лишь молча улыбается и кивает. Я не могу видеть, как он опускает руки. Он не зачеркивает больше дни до Рождества. Он прощается со мной каждый раз, когда засыпает У нас нет никого, кроме друг друга. Пошёл снег. Первый снег этого года. Последний первый снег в его жизни. У меня нет слёз плакать. Он кричал. Я держала его за руку. У него пошла носом кровь. Он спит, а я всё слушаю его дыхание. Он жив. И это главное. Я читаю ему книги. Глаза у него закрыты, но он слушает и кивает. Иногда улыбается. В книгах всё так красиво. Если бы не книги были списаны с жизни, а жизнь с книг, мы жили бы в сказке. Месяц до Рождества. Держись, пожалуйста. Для нас это почти вечность, но я молюсь. Звонил его знакомый из клуба и спрашивал, как он. Просил его к телефону, но я сказала, что у него нет сил. Знакомый обиделся. У МОЕГО ДЖОРЕЛА НЕТ СИЛ ОТКРЫТЬ ГЛАЗА УТРОМ, А ТОТ ПАРЕНЬ ХОЧЕТ ПОТРЕПАТЬСЯ С НИМ ЧАСОК ДРУГОЙ ПО ТЕЛЕФОНУ?!! Какие люди жестокие!!! Мне хотелось высказать ему всё это, но я лишь повесила трубку. Я прошу у Господа сил моему Джею, поэтому я не имею права срываться. Дыши, дыши, дыши... У него срывается дыхание. Звонил врач. Пожелал сил и сказал только ждать. Ждать чего? Его смерти? Они с ума посходили! Он уже даже не улыбается. Как растение. Открывает глаза, кивает. Я читаю ему книги. А он только слабо сжимает время от времени мою руку. Я шла в магазин, спросила, что ему купить, он сказал, что ему уже всё на вкус, как трава. Я боюсь уходить надолго из дома… Боюсь… Пропустить… Это так страшно... К Джорелу пришли его друзья из группы. Сегодня он улыбается и даже разговаривает. Вспоминает время, проведенное с Hollywood Undead, как они выступали, отмечали. У меня появляется надежда… Я имею право верить! Он кричит от боли, и я понимаю, что всё решено. Я устала, но я должна жить ради него. Ночью он не спал. Он не спит вторые сутки и третьи сутки не ест. Только пьёт воду. У него нет сил ни улыбаться, ни кивать, ни говорить. Он только смотрит на меня своими серыми глазами и мычит. Я разговариваю с ним, а он только мычит и всё. А в глазах даже слёз нет, ни у меня, ни у него. Всё выплакали. Он заснул на три часа, я пошла в магазин. Он немного поел. Ну хоть так. Хоть каплю. Он не понимает, где находится. Он немного говорит, но бессвязно. Господи, за что? Забери! Забери меня вместо него! Ночью опять не спал, зато он шевелит руками и улыбается в потолок. Я люблю его. Я так люблю его! Я сойду с ума. Сегодня он сказал, что любит меня и желает мне счастливой жизни. Без него. Я тоже сказала, что люблю его и не представляю жизни без моего Джорела, но он лишь улыбался. Не могу плакать. Нет сил. Ничего не говорит, не спит, не ест. Через неделю Рождество. сказала ему об этом, но он меня не слышит. Господи, дай ему семь дней! Звонил врач. Прошло два месяца. В его голосе стальные нотки, и они режут больнее ножа: «Он ещё жив?» ДА, ОН ЖИВ!!! Как плохо не верить в сказки. Разговаривает медленно, тихо, но не улыбается. А в глазах пустота. Он будто уже там… Он напомнил мне про ребенка. Я пообещала, что у него будет сын и я расскажу ему про его отца. Он захотел на балкон. Сил у меня нет, но мне помогли Мэтт и Дилан посадить его в кресло и вывезла туда. У него в глазах слёзы. Стеклянные глаза, а в них будто радуга. Сегодня Рождество. Он поздравил меня. Я не смею просить у Господа большего. Он дожил до Рождества. Он сказал: «Жаль, что это Рождество мне не даст ничего. Ни плохого, ни хорошего...» Он написал записку дрожащими руками и сказал, чтобы я и остальные Андеды прочитали её, когда его не станет. Он писал её час. Маленький клочок бумаги. Он заснул на пятнадцать минут и проснулся. У него дрожат руки. Я вышла в магазин, и огромная сосулька упала с крыши прямо передо мной. Я застыла на месте. Бог есть. Всё плохо. Он кричит и захлёбывается кровью. Я держу его за руку и ничего не могу сделать. Ничего. Он лежит с открытыми глазами уже сутки, не говорит, но дышит. Я люблю его. У него пошла ртом кровь, и он кричал, как любит меня. Я думала, что сойду с ума. Захлёбываясь кровью, он сжимал мои руки, так цепко хватался, пытался удержаться здесь... Он умер ночью. Вдруг закрыл глаза, вздохнул и всё... Я обязательно рожу ему сына. Назову его так, как Джорел мечтал назвать: Дреем. И расскажу Дрею про его сильного отца, который живёт теперь на небе и оберегает нас. В записке он написал: «Ребят, спасибо вам за всё. За время, проведенное вместе. За наши концерты, музыку. Буду скучать по вашим дурацким шуткам. Ванесса, спасибо за то, что всегда была со мной. Что смеялась, плакала вместе со мной. За то, что ты есть. Дрей, береги маму. Ванесса, береги Дрея. Я рядом...» Эта записка – теперь мой смысл жизни. Я люблю тебя, Джорел! Ты всегда в моём сердце! My J-Dog...