Астральная проекция

Как и ожидалось, открыв глаза, Чондэ вновь оказался посреди помещения с фонтаном. Репортеру было как-то неловко. В какой-то степени он чувствовал свою вину, но с другой стороны, Джиён ему не мамка и он не сделал ничего предосудительного. - Иди за мной, - сухо позвала девушка. «Я ей что, дворняжка?» - недоуменно встрепенулся Чондэ, но все же последовал за Джиён. От ее напряженной спины так и веяло раздражением. Оказалось, что за густой растительностью, покрывавшей стену, был скрыт проход. Новое помещение не слишком уж отличалось от предыдущего, разве что вместо столов образовывали треугольник три длинных дивана, а между ними был невысокий каменный столик. Три высоких кальяна гордо стояли на нем и манили к себе искусной окраской. - Ты куришь? – поинтересовалась Джиён, бросая увесистый рюкзак на диван. - Иногда. - Вот и славненько! – резко, словно волчок, девчонка обернулась и ввела своей улыбкой Чондэ в ступор. Репортера уже начали подбешивать эти постоянные смены настроения, но на данный момент эта улыбка казалась лучшим вариантом, нежели поджатые от злости губы. – Садись или ложись, как удобней. - И часто ты таким балуешься? – скромно присаживаясь на краешек дивана, спросил Ким. Джиён достала из рюкзака деревянную шкатулочку и принялась заправлять ее содержимым кальяны. - Ну как тебе сказать… Конкретно этим – с тех пор, как здесь поселилась. Меня Рю подсадила. Ведьминский антидепрессант, - усмехнулась девушка, - Рю знает толк в таких вещах. А вообще, да, здесь я частенько зависаю. Одной, знаешь ли, особо нечем заняться, вот и витаю в облаках. Надеюсь, хоть с тобой повеселей станет. Держи, - Джиён протянула мундштук Чондэ и откинулась на мягкие подушки. Чондэ пожал плечами и забрался на диван с ногами. Раньше он курил только сигареты, да и то это было во время учебы. Однако в один из безденежных периодов своей жизни был вынужден бросить это затратное занятие. Теперь же перед ним стоял кальян, и репортер слыхал, что тот достаточно отличается от сигарет. Ким попробовал затянуться и с удивлением ощутил, как на язык осел охлажденный дым с яблочным привкусом. По старой привычке он, наполнив дымом рот, небольшими порциями начал вдыхать его в легкие. Однако что-то шло не так: угольки на фольге стремительно затухали. - Нет, - услышал он голос Джиён и повернулся. Девушка, покачала головой. – Нет. Ты забудь про сигареты. Здесь другой принцип. Э-э-э… представь, что делаешь ингаляцию. Чондэ задумчиво сдвинул брови и попробовал последовать совету. Сработало! Вскоре репортер уже совершенно спокойно улегся на подушки и закинул ноги на спинку дивана. Джиён улыбнулась и удовлетворенно прикрыла глаза, погружаясь в удивительные глубины подсознания, однако Чондэ все это было в новинку, поэтому он с настороженностью прислушивался к каждому новому ощущению. Взгляд заволокло дымкой, и на ее фоне начали появляться картины. С каждым мгновением они становились ярче и реалистичнее, так что вскоре Ким самозабвенно опустил веки и отдался объятиям расслабляющих галлюцинаций. По крайней мере именно таковыми они были первое время… Поначалу картины были абстрактными, что-то вроде полета в облаках, однако в одно мгновение Чондэ оказался дома. Не у себя на квартире, а конкретно дома, и перед ним в старом кресле-качалке с пультом в руках сидела мать. - Сынок, я каждый день смотрю новости и жду, что тебя покажут, - усталым голосом проговорила женщина и пристально заглянула в глаза сыну. – Ты ведь не обманываешь меня? Действительно все так хорошо, как ты мне рассказываешь? Репортер ощутил, как сильно в груди забилось сердце. Соврать в глаза матери он бы не смог, а ее пронзительный взгляд так и давил, заставляя отступать шаг за шагом назад. Внезапно видение размылось, и он очутился у двери своей квартиры. В этот раз Ким смотрел на самого себя со стороны: вот он выбирает нужный ключ, поворачивает внутри замочной скважины и входит внутрь. В квартире холодно и темно… Чондэ помнит этот вечер, ведь именно тогда он вернулся с похорон отца. На автоответчике мигает лампочка, оповещающая о сообщении. Репортер нажимает кнопку, и его дыхание сбивается, когда из динамика доносится строгий голос отца: «Не смей больше говорить о своих проблемах матери! Ты прекрасно знаешь состояние ее здоровья. Либо разбирайся сам, либо сообщай мне, щенок! И если я еще хоть раз от нее услышу, как тебе тяжело, то пеняй на себя. В армию пойдешь, а не репортажи собирать!..» Чондэ не видел сейчас своего лица, но помнил, как слезы наворачивались на глаза. И нет, он лучше бы каждый день слушал крики отца, нежели понимал, что это последние слова, сказанные ему, непутевому сыну. Новым видением была Джиён. Там, на бесконечной улице, залитой солнцем, Джиён сидела рядом с Чондэ, плечом к плечу. В этот раз репортер вновь был в собственном теле и неожиданно для самого себя задал вопрос: - Джиён, почему мы здесь? Девушка повернула к нему голову и, немного подумав, сказала: - Для начала запомни, что благодаря смеси в кальяне мы можем связывать сознания. А еще так мы не можем врать. Что касается твоего вопроса, то я знаю только про себя. В пятнадцать лет кузен заставил меня попробовать наркотики, с тех я здорово подсела. Залезла в долги, ушла из дома, а потом меня избили. Это произошло в начале лета. Трое опасных парней пошли против меня, наркоманки, забившейся в угол. После этого я очнулась на этой самой улице. С тех пор тут и обитаю. А ты… Ну, я не знаю. Наверное, тоже что-то дало толчок, и ты оказался здесь. - Глядя на тебя, никогда бы не подумал, что говорю с человеком, подсевшим на наркотики, - мотая головой, сказал Чондэ. – Так, получается, ты здесь уже несколько месяцев? И не пробовала выбраться? - Пробовала. Только потом поняла, что не хочу. Здесь безопасно, здесь я познакомилась с Рю. Единственный минус – одиноко. Я живых-то людей лишь пару раз встречала, да и то оказалось без толку. - То есть, ты нашла выход, да? – оживился Чондэ. – Мне покажешь? – с надеждой спросил он. От его слов Джиён немного помрачнела. - Давай как-нибудь потом. Погости у меня хоть еще несколько дней. Что тебе стоит-то? - Ну ладно, - буркнул в ответ Чондэ. - Вот и славненько! – воскликнула девушка и положила голову на плечо репортера. Ким замер, боясь пошевелиться. Странное чувство поселилось в нем. С одной стороны, он безумно хотел вернуться к прежней жизни, а с другой, ему было жаль Джиён. Он и предположить не мог, что эта несносная, вспыльчивая, так похожая на ребенка девчонка может быть одинокой. А еще ее прошлое касательно наркозависимости… Может, именно поэтому она курит кальян? Оставалось надеяться, что Рю хотя бы не дала ей то, что вызывает привыкание. И эти перемены настроения. Теперь им находилось логичное объяснение. Видение растворилось, и Чондэ распахнул глаза. Взору предстала знакомая комната. Рецепторы языка еще хранили яблочный аромат. В руке репортер зажимал мундштук, но никак не мог успокоить сбившееся дыхание. - Что-то Рю не то мне подложила, - задумчиво произнесла Джиён. – Совсем не расслабляет. Наоборот, столько паршивых воспоминаний пересмотрела. Хорошо хоть эта штука тоже сознания позволила связать. А то бы все насмарку. – Девушка села рядом с Чондэ и с милой улыбочкой переспросила: - Так ты правда останешься? - Останусь-останусь, куда ж я денусь. - Вот здорово! – неожиданно Ким оказался в крепких объятиях. – Спасибо, Чондэ! - Ладно, чего уж там. Здесь интересно, хоть бери и репортажи снимай. Чудеса да и только! – аккуратно высвободившись, репортер пошел к выходу. – И я голодный. Покорми меня, тетенька! - Тетенька? – выпучив глаза, вскрикнула Джиён и понеслась за убегающим Чондэ. – Я тебе сейчас как устрою тетеньку! Не то что есть, сидеть не сможешь! *** Кухни как таковой у Джиён не было. Девушка велела Чондэ закрыть глаза и взяла его за руку. На этот раз они оказались аккурат посреди уютной кухоньки, отделанной светлым деревом. - А, котята проголодались! – с лестницы неспешным шагом спустилась гадалка Рю. - Да, мы тут похозяйничаем некоторое время, - поставила Джиён подругу перед фактом, попутно доставая из холодильника разные свертки. - Вы себе на здоровье. Только кошечек моих покормите. Кстати, рис в мультиварке. Минут десять как приготовился. Не шалите, с едой не играйте, кошек моих не пинайте… - Ну что ты, как с маленькими, - прервала Джиён. - А вы просто оба на детей-переростков похожи. Ладно, мешать не буду, развлекайтесь, - проинструктировала Рю и собралась уходить. - Постой. А не хочешь рассказать, что ты нам с Чондэ подсунула на этот раз? – хозяйка кухни понимающе ухмыльнулась и уже обернувшись чуть слышно ответила: - Потом еще спасибо скажете. - Подожди! – подбежал к ведьме Чондэ. – Можешь уделить минутку с глазу на глаз? - Идем, - согласилась Рю, а в это время с упавшей челюстью у плиты стояла Джиён. У Чондэ был лишь один вопрос к этой женщине, и он не постеснялся его задать. Рю, услышав его, лишь поджала губы. - А что я могу, Чондэ? Есть одно средство, но вся проблема в том, что она сама должна захотеть избавиться от зависимости. Тогда и сработает. А пока она упирается, единственное, что мне остается, давать ей вещества послабее, чтобы избежать ломки. Может, у тебя получится повлиять на нее. Нужно просто подтолкнуть ее, а там дело за малым… - Рю ободряюще похлопала Чондэ по плечу и напоследок сказала: - Пусть и кажется, что у нее сложный характер, но это все из-за зависимости. На самом деле она заботливая и добрая. Так что, пожалуйста, позаботься о ней. И не успел Ким моргнуть, как гадалка исчезла. На минуту задумавшись о ее словах, он решил, что ничего не потеряет, если попробует помочь Джиён избавиться от этих тараканов. Наоборот, плюсик к карме. - Вот вечно она так, - как ни в чем не бывало обратилась к вернувшемуся репортеру Джиён, кладя в кастрюлю с кипящей водой говяжье сердце. – Что ни спроси, нормально не ответит. Зато рис готов! Значит, быстрее управимся. А о чем вы говорили? - А? Да так, спросил, где она столько кошек набрала, - бросив взгляд на двух котят, мирно посапывающих под боком у большой старой кошки, отстраненно бросил Чондэ. - Ясно, - раздраженно отозвалась Джиён и с размаху плашмя уложила нож на несчастный чеснок. Чондэ уселся напротив и опустил подбородок на сложенные ладони. - Ты хорошо готовишь? - Попробуешь и узнаешь, - сухо ответила девушка, медленно разрезая отваренное сердце. Глядя, как она ловко управляется с холодным оружием, Чондэ решил приберечь свои комментарии. Оставшееся время, в которое Джиён колдовала над едой, он посвятил немым размышлениям. Чем он, простой репортер, может помочь этой девушке? Какую власть над ней имеет, чтобы уговорить измениться? Он не знал. В то же самое время Джиён, прилагающая колоссальные усилия, чтобы внешне казаться спокойной, внутри просто закипала. Встретив Чондэ, она думала, что нашла друга, но тут же перед глазами всплывала злосчастная будка поцелуев и… и этот неправильный, необоснованный поцелуй, родившийся на почве ревности! Откуда ревность, когда Джиён успела обзавестись этим качеством? Но такой необходимый, такой отчаянный поцелуй… Джиён помотала головой, отгоняя вводящие в краску воспоминания, мысленно обрадовалась, что Ким в этот момент тискал на руках рыженького котенка, и сосредоточилась на поисках кунжутного масла, которое как назло исчезло с глаз. - Готово! – приснувший за столом Чондэ получил деревянной ложкой по макушке, отчего тут же подскочил. - Айщ! Больно! - Зато бесплатно! – беззлобно парировала Джиён, расставляя на столе тарелки. Ее стряпня оказалась весьма съестной, хотя проголодавшийся Чондэ не слишком обращал внимание на вкус. Тут все дело заключалась в наполнении желудка, чтобы не устраивал дебош в животе. В свою очередь Джиён только сев за стол и осознала, что после парка аттракционов еще не ела. А ведь еще тогда была голодна, но постоянно что-то отвлекало. Ароматное мяско стремительно исчезало с тарелки, а на кухне стояла тишина, лишь изредка слышался стук палочек да кошачье мяуканье. Ведьмины питомцы крутились под столом, выпрашивая хотя бы крошку. И иногда им везло. - А почему ты меня тогда поцеловала? Вопрос прозвучал неестественно громко в тишине. Джиён, никак не ожидавшая такого, сглотнула и отложила трясущимися руками палочки. Чондэ и сам смутился из-за вопроса, но слово не воробей... - Хочешь об этом поговорить? – куда более уверенно спросила Джиён, моля богов, чтобы репортер сказал «нет». - Да. – Одно слово, две буквы, и все нормальные мысли помахали девушке на прощанье.