Глава 20. Самый темный час
31 января 2016 г. в 21:48
«Дорогая Эвелин,
Это уже четвертое письмо, на которое я не получаю ответа. Мне хочется верить, все потому, что письма в Кругу забирают или посыльные пропадают в тавернах, не добираясь до пункта назначения (в этом случае, я попрошу отца серьезно с ними поговорить). Или тебе, как и обычно, трудно усидеть на месте хотя бы час. Но я вынужден признать, что, скорее всего, это связано с тем, что ты все еще не хочешь со мной разговаривать.
Отец сказал, когда он провожал тебя в Круг, ты не выглядела злой или рассерженной. Ты была шокированной и «удивительно серьезной» ― так он сказал. Но я не верю, что ты могла измениться так быстро. Скорее всего, ты играла в одну из этих игр, представляя себя старшим чародеем или храмовником, которому совсем не до шуток. Отец сказал, ты не злилась на меня, и в это мне хочется верить. А если это не так ― ты навсегда будешь изгнана из совета детей Тревелиан, потому что кодекс запрещает злиться на старшего брата.
Я надеюсь, что тебе нравится в Оствикском кругу. Я проверял, и мне сказали, что там очень хорошо относятся к магам. Еще я попросил отца добиться для тебя возможности приезжать к нам раз в год. Он сказал, что обязательно сделает это, иначе он не Тревелиан. Еще он сказал, что, если кто-нибудь посмеет обидеть тебя, он не оставит от этой башни ни единого камешка, и я ему помогу.
В любом случае, я не жалею о том, что сделал. И, если ты не согласна со мной сейчас, то обязательно согласишься, когда станешь немного постарше.
С любовью, твой старший брат,
Майк».
***
Эвелин понадобилось собрать все силы, чтобы сделать вдох. Она знала, что на нее смотрят, и поэтому продолжала стоять, сохраняя спокойное выражение лица. Или… или она не могла реагировать из-за шока.
Каллен стоял за ее спиной. Он сделал шаг вперед и еле слышно шепнул:
― Ты в порядке?
Эвелин сглотнула. Хороший вопрос, в порядке ли. Нет! Во имя Создателя, она была не в порядке. Она не знала, как такое возможно. Сначала в ее жизни появился Норрис, теперь перед ней, едва держась за эфес меча, используя его как старики используют палку, в полном доспехе храмовника, изъеденном красным лириумом, с наполненными красным лириумом глазами, стоял ее старший брат.
Эвелин невольно сделала шаг вперед, но Каллен ухватил ее за руку. Майк, заметив, отпрянул назад.
― Не подходите! ― крикнул он. ― Она заразна. Он усовершенствовал ее. Теперь она заразней.
Казалось, воздух сгустился, потяжелел и наполнился запахами запекшейся крови. Вдалеке завывал ветер и выли волки, но их как будто никто не слышал. Никто не понимал происходящего, все просто чувствовали. Словно мир изменился в одно мгновение, и ничего уже нельзя было начать сначала.
Тишина натянулась и порвалась, когда Каллен сделал шаг вперед. Небольшой, словно нащупывал припорошенную яму. Снег скрипнул, кто-то закряхтел, и солдаты начали озираться.
― Она всегда была заразна, ― сказал Каллен, делая вперед еще шаг, казалось, ему единственному удается сохранять спокойствие. ― Кто ты?
Майк посмотрел на Каллена так, словно не понимал, о чем его спрашивают. Потом его взгляд переместился на Эвелин:
― Я хотел увидеть тебя, как только узнал.
Его голос... У него был чудесный голос. Эвелин пришлось поджать губы. «Нет, ― подумала она, ― я ничего не чувствую. Я должна броситься ему на шею, заплакать и просить прощения, но моя голова, моё сердце и душа пусты и спокойны, как озеро около их поместья». Эвелин чувствовала только одно: все повернулись и смотрят на них. Она попробовала открыть рот, чтобы объясниться, но смогла только сглотнуть.
Каллен растер переносицу.
― Райлин, Эшли ― останьтесь. Остальные ― возвращайтесь к своим обязанностям. Живо! ― добавил он, когда солдаты не отреагировали.
Солдаты медленно заскрипели по снегу, перешёптываясь. Вскоре они разошлись, и стали слышны только обрывки голосов и хруст земли и снега. Когда их спины растворились в темноте, Каллен сосредоточил внимание на храмовнике. К своему ужасу, он отметил, что кристаллы красного лириума, разодравшие кожу на его шее и проросшие прямо сквозь доспех, смотрятся впечатляюще в свете алого рассветного солнца. Он также заметил знакомые черты в лице мужчины, хотя те и были искажены начавшими продираться сквозь поры крупицами лириума.
Каллен повернулся к Эвелин, схватил ее за запястье и сжал его так сильно, как только мог. Когда она встряхнула головой и ответила ему удивленным взглядом, он слегка кивнул:
― Порядок?
Эвелин не отреагировала.
― Я надеялся, мы встретимся при других обстоятельствах, ― Храмовник попытался улыбнуться, но губы наехали на кристалл, прорвавшийся через правую скулу. Каллен заметил, что десны мужчины кровоточат и кровь перемазала зубы.
Эвелин сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Каллен знал, что это ее способ справиться с собой ― он терпеливо ждал, пока она сможет взять себя под контроль.
― Я в порядке, ― наконец сказала Эвелин, ― Майк, я… мне жаль.
***
«И… я все еще не получаю от тебя ответов. Прости, что не начинаю с «дорогая Эвелин», «милая сестра» и прочей лицемерной чуши, потому что, знаешь, я злюсь, я действительно злюсь на тебя и на то, что ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым.
Я не сделал ничего плохого и знаю об этом. Я также знаю, что ты знаешь об этом (ты писала маме, и да, я опустился до того, что прочитал вашу переписку). Я просто не могу понять, неужели тебе настолько все равно, что ты не собираешься ответить мне хоть что-то?
Если хочешь знать, а ты наверняка хочешь, Питер недавно научился ездить верхом. Теперь мы ездим на охоту втроем: отец, он и я. Если бы ты соизволила принять наше приглашение и приехать в поместье, то могла бы присоединиться к нам. Не знаю, учат ли вас верховой езде, но, думаю, твои навыки поджигать пригодились бы против оленя.
Мама говорит, учителя высоко тебя ценят и считают, что ты без сомнения пройдешь Истязания и станешь настоящим магом. Мама говорит, что ты нашла учителя, которому полностью доверяешь и который понимает тебя и помогает тебе справляться со сложными заклинаниями. Вообще-то, мама, на самом деле, не говорила об этом, но я действительно пошарился в вашей переписке. И это заставляет меня думать, что или я самый невезучий человек на свете, раз все мои письма не попадают к тебе, или ты самая упертая на свете сестра.
В любом случае, нравится тебе это или нет, я не жалею, что поступил так. Когда ты только родилась, отец сказал, что теперь я отвечаю за тебя, и так будет продолжаться, нравится тебе это или нет. Поэтому, нравится тебе это или нет, я попросил у отца разрешить мне поступить на службу к храмовникам. Ты можешь злиться и считать меня кем только захочешь, но я делаю это, потому что вижу, что только так смогу защищать тебя и дальше.
Нравится тебе это или нет, но все еще твой брат,
Майк».
***
― Мы можем помочь ему? ― спросила Эвелин, уже зная ответ.
― Эшли, приведи Дагну! ― крикнул Каллен. ― Может быть, ей удастся что-то сделать.
― Есть только один способ изучить его, ― Майк выдавил улыбку, ― почувствовать, услышать, пропустить через себя. Это… это волшебно. Я… я могу показать тебе, ― сказал он, глядя на Эвелин.
Ей пришлось сжать кулаки, чтобы не выдать эмоций. И прежде, чем она смогла понять хоть что-то, Каллен встал перед ней, его тон стал официальным, а лицо сосредоточенным. Если бы Эвелин была способна думать, она подумала бы, что его лицо меняется удивительным образом, когда он выполняет работу.
― Вам лучше отойти подальше, Инквизитор, ― сказал Каллен, наступая на нее, ― мы не можем знать, зачем он здесь.
― Это мой брат, ― ответила она, но все-таки позволила отвести себя, ― я не думаю, что…
― Я пришел дать тебе выбор, ― сказал Майк, ― он отпустил меня. Он сказал мне, что я могу показать тебе неизбежное. Мы все равно придем к тебе и достанем …
― Кто «мы?» ― спросил Каллен. ― Что ты имеешь в виду?
― Мы ― это все, кто слышат песню. Мы идем за ним, и он показывает путь. Он сказал мне прийти к тебе, он сказал мне… сказал… убить тебя? ― спросил Майк, хмурясь.
Теперь меч обнажил и Райлин.
«Одного прикосновения может оказаться достаточно, ― подумал Каллен, ― в таком случае даже его больной вид, если конечно это не обман с целью подобраться поближе, не помешает добиться результата».
― Нет… нет… не убить, ― прошептал Майк, вращая глазами, ― многие из нас хотят сделать это, я слышу их голоса, их желания, мысли путаются… мы хотим… мы хотим показать тебе, дать тебе выбор.
― Майк, ― выдохнула Эвелин. Она сделала шаг вперед, проигнорировав предупреждающий взгляд Каллена. Ее собственный взгляд говорил: «я знаю, что делать», ― ты можешь убрать эту песню? Можешь перестать слушать и поговорить со мной? Я так давно хотела поговорить с тобой, ― она сжала губы, улыбаясь, надеясь, что сумеет удержаться от слез, ― я хочу, чтобы мы поговорили. Чтобы никто не слышал, что я хочу сказать тебе. Пожалуйста, Майк, отстранись от песни…
― Ты не понимаешь, ― ответил он, морщась, ― от нее нельзя отстраниться.
Его тело исказилось в неестественном движении, которое заставило всех напрячься. Эвелин медленно продвинулась вперед еще на полшага.
― Я думаю, что это работает через Тень, ― продолжила она, ― если вам нужно принимать лириум, чтобы слышать песню, значит вы слышите ее через Тень. А я умею работать с Тенью. Майк, ты веришь мне?
― Я хочу спасти тебя, ― прошептал он.
― Как и я тебя, хорошо? ― дождавшись кивка, она продолжила. ― Это трудно, но это можно сделать. Ты много читал про магов. Ты знаешь, как люди становятся усмиренными.
― Я боялся, что они сделают это с тобой…
― Не подходи ближе, ― шепнул Каллен, поудобнее перехватив меч, ― я знаю, что ты хочешь помочь, но…
― Ему уже не помочь, ― выдохнула Эвелин, ― но мы можем получить полезную информацию. Позволь мне сделать это, я не стану подвергать себя опасности, обещаю.
Их взгляды встретились, и, наконец, Каллен кивнул.
― Я держу меч наготове, ― сказал он, ― и я не собираюсь церемониться с тобой, если ты сделаешь еще хотя бы один шаг.
― Вот он, мой вечно строгий коммандер, ― попыталась пошутить Эвелин, однако смеяться никому не хотелось.
Каллен сделал знак Райлину зайти за спину Майка и приготовиться напасть в любую секунду. Они все еще не знали, что значит слово «усовершенствовали». Если Майк может плеваться новым быстро распространяющимся красным лириумом так же, как… Эвелин была в большой опасности.
― Создатель, ― перебил его мысли Райлин. Каллен проследовал за его взглядом, и почувствовал, что по коже бегут мурашки. Майк наклонил шею, и воздух наполнил трещащий звук, будто кто-то сломал кости. А потом из его плеча неторопливо выполз кристалл красного лириума. Его острый конец был направлен прямо на скулу Майка. ― Что это за хрень? Я не думал, что эта хрень может так быстро…
― Успокойтесь, ― отрезала Эвелин, бросив на майора предупреждающий взгляд, ― вы мне мешаете.
Такой тон успокоил Райлина, он посмотрел на Инквизитора, потом на Каллена, сглотнул и принял атакующую позу.
― Майк, ты знаешь, что усмиренные ничего не испытывают, ― продолжила Эвелин, присаживаясь на колени, чтобы поравняться с братом, ― это потому что энергия Тени очень тесно переплетается с человеческими эмоциями. И чтобы отключить ее ты должен… перестать чувствовать.
«Отличный совет для обезумевшего фанатика», ― подумал Каллен.
― Я знаю, что ты можешь сделать это, ― продолжила Эвелин, ― я помню, как ты справлялся, когда защищал меня. Я училась у тебя брать эмоции под контроль. Это должно было остаться в тебе. Всего на пару минут, Майк, позволь мне поговорить с тобой. Только с тобой, ладно?
Майк медленно вращал головой, оглядываясь. Каллен услышал, что сзади подошли Эшли и Дагна. Он сделал им знак рукой подождать. Эвелин затаила дыхание.
― Мы поговорим? ― спросил Майк.
― Да, ― кивнула она, ― да, Майк, мы поговорим. Как только ты избавишься от этой песни…
― Она звучит. Звучит, и я слышу ее…
― Забудь ее, ― сказала Эвелин, ― вспомни что-нибудь другое. Помнишь, колыбельную? Нам пели колыбельную, да?
Она из последних сил боролась с желанием подойти и обнять его. Вся картина происходящего казалась ей абсурдно глупой. Ее старший брат стоял в снегу, из последних сил стараясь удержать себя на коленях. Его руки так крепко сжимали эфес меча, что, казалось, пальцы вросли в него. А, может, ― она сглотнула, ― может, это действительно было так. Капли его крови и опавшие крошки лириума лежали вокруг. Эвелин вдруг поняла, что не чувствует запаха крови. Если закрыть глаза и слушать только голос, она может представить, что ничего не происходит. Она хотела прикоснуться к нему, обхватить руками и держать. Она понимала, что он скоро умрет, и вздрогнула от мысли, что не сможет даже закрыть ему глаза. Они такими и останутся ― безумными, налитыми кровью и чужими.
― Ночью она уходила в город, ночью она уходила в горы, ― начал Майк. Эвелин кивнула. Ее голос, когда она принялась подпевать, был сначала слабым, а потом становился сильнее и крепче.
― В платье красном и с белым платком на вьющихся волосах. Ночью ей пели сверчки и птицы, ночью луна на ее ресницах, ночью она все ждала и пела, белый платок держа.
Каллен встряхнул головой, чтобы сосредоточиться. Все это казалось неправильным. Как будто фрагмент из сна выплыл наружу ― такой же мягкий, укутанный полутьмой, наполненный далекими звуками природы: свистом ветра, уханьем сов и хлопками крыльев.
― Вот так, ― сказала Эвелин, ― сосредоточься на моем голосе. Майк, ты должен взять себя в руки один последний раз, хорошо?
― Хорошо, ― сказал он, сглатывая, ― хорошо, я здесь. Я… я задвинул его куда подальше. Дерьмо, ― он сплюнул кровь на снег и издал сдавленный хрип, ― хотел бы я, чтобы все закончилось по-другому.
― Дагна поможет тебе, ― шепнула Эвелин, ― она что-нибудь придумает.
― Он придет за тобой, ― перебил Майк, ― он… этот лириум всех связывает, он может проникать в чужие головы. Он видел о тебе все, что видел я. Он доберется до тебя.
― Если я не сделаю это первая, ― ответила Эвелин, ― не выпадай, Майк. Не поддавайся эмоциям. Скажи, где Корифей?
― Я не знаю. Я пришел из лагеря, где держат ваших пленных. Около полусотни тех, кого нашли у крепости Адамант. И гражданских. Они… мы начали ловить гражданских в последнее время.
― Зачем они вам? ― вмешался в разговор Каллен.
― Они нужны, чтобы пробовать.
Эвелин повернулась и бросила на Каллена взгляд. Она не знала, что именно хочет увидеть, но повернулась. И перед тем, как смогла продолжить, увидела, что Каллен нахмурился ― он уже обдумывал план. Это странным образом утешало.
― Пробовать что? ― спросила Эвелин, сглатывая.
― Они совершенствуют лириум. Смешивают, растворяют, пропускают через магию и через кровь… им нужны…
― Подопытные крысы, ― продолжил Каллен. В его голосе отчетливо проступала презрение.
― Раули, ― выдохнула Эшли за его спиной.
― Им нужно, им нужно… ― Майк завращал глазами. Ему пришлось встряхнуть головой и несколько раз моргнуть перед тем, как продолжить, ― Корифей хочет сделать весь мир красным. Он хочет подняться в Черный город, а весь остальной мир сделать красным. Он говорит: и будет смерть, и будет красная чума. Этот лириум… он ласкает тебя, пока ты его слушаешь, он дает тебе такую силу… такую… Но, когда ты делаешь или думаешь или желаешь не то, что надо, он делает тебе больно.
― За сколько он убивает человека? ― спросил Каллен. И в тот же миг Эвелин сделала еще полшага вперед.
Майк прикрыл глаза, нашептывая что-то. Потом он поднял голову и посмотрел на сестру.
― Они умирали за три дня.
Все переглянулись, не веря услышанному. Хотя Каллен готовился к худшему, он почувствовал мурашки по коже.
― Ох, Майк, ― выдохнула Эвелин, ― он убивает тебя прямо сейчас.
― Где находится ваш лагерь? ― спросил Каллен.
Эвелин была благодарна ему за этот вопрос. Она знала, что им нужно получить эту информацию. Она просто не могла спрашивать это у родного брата, глядя, как тот умирает у нее на глазах.
― Севернее Рваного берега. Там есть пещеры ― вход на Глубинные тропы, где мы берем лириум. Там держим остальных…
― Похищения, ― вмешался Райлин. ― Сколько там человек?
― Нас двадцать семь, ― Майк закряхтел и сплюнул еще больше крови, ― двадцать шесть без меня. Двенадцать храмовников, остальные маги. Там есть маги из Тевинтера. Эвелин! ― внезапно его глаза прояснились, и его руки крепче ухватились за меч. Майк приподнялся и посмотрел точно на нее, ― ты не должна ходить туда, ― его тело начало раскачиваться, и его пальцы начали торопливо настукивать что-то на эфесе, ― он отпустил меня сюда, чтобы я заразил тебя. Но он знал, что я не сделал бы этого… но все равно отпустил. Он хочет, чтобы ты пришла к ним. Он найдет способ добраться до тебя. Как только он получит к тебе доступ, он получит тебя, и… и…
― Все будет кончено, ― закончил Каллен. ― Майк, вы знаете какой-нибудь способ бороться с лириумом?
― Нет способа, ― покачал тот головой. ― Эвелин, я писал тебе.
― Я знаю, ― она прикрыла глаза, ― я читала твои письма. Я пыталась ответить, но мне было стыдно… а потом я просто не знала, куда тебя распределили.
Эвелин почувствовала, что к глазам подступают слезы, и ей пришлось моргнуть несколько раз, чтобы прогнать их:
― Дагна, мы можем помочь ему?
Гномиха вышла вперед и склонила голову, изучая Майка. Ее лицо не выражало ничего, кроме восторга.
― Посмотрите на это, ― махнула она рукой, ― довольно причудливый узор распределения лириума. Обычно заражение распространяется от верхней части позвоночника. Наибольшие наросты заметны в плечевой и спинной частях, но у… кхм… сэра Тревелиана, если я поняла этот разговор правильно, ― добавила она, бросив взгляд на Эвелин, ― распространение происходит в поясничной и локтевой частях. Плечи ― она махнула рукой на недавно появившийся кристалл ― заражаются в последнюю очередь.
― Очень полезная информация, ― фыркнула Эшли из-за спины Каллена, ― мы можем спасти его или нет?
Дагна посмотрела на Эшли с выражением, с которым опытный чародей смотрит на впервые научившегося колдовать ребенка.
― Мы могли бы помочь ему, ― проговорила она медленно, ― если бы у нас было больше времени на исследования и анализы, и… по крайней мере, сравнение оригинального и измененного лириумов может дать нам зацепки. Если вы позволите, сэр Тревелиан, я бы хотела изучить ваше тело, после того, как вы больше не сможете выдерживать… это могло бы спасти многие жизни.
Майк бросил на Дагну раздраженный взгляд, а потом выдохнул. Его выдох сопровождался хрипом боли.
― Почему бы и нет, полагаю, ― протянул он. ― Довольно странные у тебя друзья, ― обратился он к Эвелин, ― кстати, я снова начинаю слышать эту песню, так что…
Эвелин прикусила губу.
― Дагна, пожалуйста, сделайте все, что можете, ― едва слышно проговорила она. ― Эшли, проследи, чтобы все было в порядке. Майор, коммандер, ― она по очереди кивнула Каллену и Райлину, ― думаю, нам стоит обсудить план в вашем кабинете. Прямо сейчас.
Эвелин сжала руки и направилась прочь. Она знала, что ее движения решительные и прямые, что ее спина ровная, что ее голос сильный. И каждый шаг она молилась Создателю, чтобы не споткнуться и не упасть. Потому что на этот раз она не была уверена, что сможет подняться.
***
― Ты в порядке? ― спросил Каллен, тронув ее за локоть, когда они уже поднимались в башню. Эвелин машинально выдернула руку. Она знала, что если кто-то проявит к ней сочувствие, она не выдержит. Но уже мгновение спустя она подумала: «Какая разница!». ― Я не в порядке настолько, насколько вообще можно быть не в порядке, ― сказала она, выдохнув, ― мой старший брат заражен непонятной дрянью, и я не могу помочь. Так что единственное, что я хочу сейчас ― как можно быстрее покончить с этим делом, и… я просто не знаю, ― покачала она головой, ― по одному шагу за раз. Когда она посмотрела на него, взгляд Каллена был растерянным, но он в долю секунды сумел взять себя в руки и, захватив ее внимание, мягко кивнул. ― Принято, ― сказал он, ― давай просто разберемся с этим. Как раз в эту секунду их догнал Райлин, хотя Каллен полагал, что тот отстал специально, дав им возможность перекинуться парой фраз. Теперь они снова были втроем, и Эвелин сделала все, чтобы принять официальных вид. Они поднялись в башню и рассеянно уставились на стол командования. ― Так… ― протянул Каллен после небольшой паузы, ― думаю, самое время выступить с планом. Инквизитор, ― он опустил руки на стол и с выражением посмотрел на Эвелин, ― возможно, будет лучше, если мы с майором займемся этим. ― Что? ― встряхнула головой Эвелин. Каллен понял, что все это время она была погружена в собственные мысли, и он едва мог винить ее за это. ― Каллен… коммандер, ― поправилась она, ― это стало личным в ту секунду, когда ублюдок посмел трогать моих близких. Нет, ― Эвелин встряхнула головой, поправляя собственные слова, ― это всегда было личным. Майк стал последней каплей. Я готова отправиться сегодня же. Мы с Варриком, Кассандрой и Дорианом выдвинемся вечером и проведем разведку, пока будем ждать поддерживающие войска. ― Одну секунду, ― перебил ее Каллен. Он оперся на правую ногу и сложил руки на груди. ― Может быть, вы напомните, когда мы решили, что отправляем на это дело Инквизитора лично? Эвелин моргнула и удивленно уставилась сначала на него, а потом на Райлина. Наконец, ее взгляд снова вернулся к Каллену. ― Ты всерьез? ― спросила она, хмурясь. ― Ты считаешь, я должна просто оставить это, и позволить… ох… ладно, ― выдохнула Эвелин, растерев переносицу, ― я понимаю, что ты имеешь в виду. Когда враг ведет тебя в ловушку, не поддавайся на провокации и прочая ерунда из «элементарной тактики». Но, серьезно, это никак не связанно с… ― Коммандер прав, ― перебил Райлин, и его веснушчатое лицо покрылось морщинами, ― Корифей хочет, чтобы вы пошли туда, значит, очевидно, вам не стоит делать этого… при всем моем уважении, леди Инквизитор, ― добавил он, потупившись. Эвелин из последних сил удержала себя от взрыва. Создатель, она уважала Райлина, но сейчас его слова выводили из себя. Она стиснула зубы так сильно, что почувствовала боль в скулах и только в этот момент осознала, что держит кулаки сжатыми с той самой секунды, когда ушла через главные ворота, бросив брата на верную гибель. Она посмотрела на руки: те были бледными. Эвелин аккуратно расслабила ладонь, словно боялась, что на ней появится огонь, и заставила себя сделать глубокий вдох. ― Я учту ваше мнение, ― как можно вежливее сказала она, ― но решение остается за мной. И, возможно, ― Эвелин сделала акцент на слове «возможно», ― за коммандером. Райлин невольно сделал шаг назад. ― Эм… прошу прощения за это, леди Инквизитор, ― сказал он столу, ― я не имел в виду… ― Он имел в виду то, что имел, ― перебил Каллен. Он бросил строгий взгляд на Райлина. ― Майор, не могли бы вы отыскать леди Лелиану и Жозефину? Нам необходимо обдумать варианты. ― Нечего думать, ― ответила Эвелин в ту же секунду, как Райлин отрапортовал: ― Так точно, сэр, ― он поспешил выскользнуть за дверь, и Каллен был готов спорить, что в эту секунду майор предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не в этом кабинете. Впрочем, сейчас его это почти не волновало. ― Итак, ― сказал он, когда они вновь оказались вдвоем. Эвелин смотрела на него сквозь опущенные ресницы. ― Итак, ― повторила она. ― Ты действительно собираешься просто пойти туда? ― Я справлялась и с большим числом, ― пожала плечами Эвелин. Она подошла к лестнице, оперлась на нее и сложила на груди руки, ― ты слышал Майка: мы говорим о пещерах, где численное преимущество не будет столь решающим. Значит, нужна команда профессионалов. ― Ты говоришь это, потому что действительно так считаешь, или потому что ищешь повод для мести? Эвелин остановилась, позволив себе обдумать это. Обдумать ― было неточным словом. Скорее она умела отстраняться от эмоций так же, как заставила сделать это Майка. ― Полагаю, оба варианта, ― сказала она наконец, ― я хочу отомстить, Каллен. Но это не значит, что я теряю голову. Он ответил полным сомнений взглядом. ― Хорошо, ― он растер переносицу и отошел от стола, ― возможно, тебе стоит взять передышку. Присядь и отдохни, пока мы ждем Лелиану и Жозефину. Эвелин ничего не ответила, но не сделала ни шагу в сторону стула. Она знала, что как только перестанет действовать, как только позволит себе хотя бы секунду отдыха, она сорвется. Поэтому она продолжила стоять, и вместо того, чтобы думать о Майке и о том, что не может помочь ему, она прокручивала в голове карты местности, просчитывала тактики и принимала решения, кого лучше взять в команду. Каллен смотрел на нее молча. Она чувствовала, но не отвечала. Отогнала эти мысли так же, как и все остальное. Главное ― решить проблему. Остальное потом. Остальное… «Дерьмо! ― подумала она в сердцах. ― Как же я устала от всего этого». Они сидели молча, прикрыв глаза, прислонившись затылками к лестнице, ни о чем не думая, ничего не говоря – это была минута отчаянья, такого же спокойного, как отчаяние утопленника, который понял, что уже не сможет подняться на поверхность. Это действительно так, – подумала Эвелин, – их затопил пропитанный гнилью воздух этого мира. И стоило ей подумать об этом, дверь распахнулась. Морозный воздух шибанул в нос, она открыла глаза, вяло, будто только что проснулась. В дверях стояли Лелиана и Жозефина. ― Райлин обрисовал ситуацию, ― Лелиана стянула капюшон и прошла внутрь, ― я уже отдала приказания. Скауты предоставят нам разведданные. Там находятся наши люди, и мы собираемся освободить их. Жозефина вошла в помещение молча и испуганными глазами уставилась на Эвелин. ― Вы в порядке, леди Инквизитор? ― спросила она. ― Такая потеря… ― Я в порядке, ― резко перебила Эвелин, ― кроме того, Майк еще не умер. Дагна… ― она сглотнула, ― Дагна может спасти его. ― Уверена, она сделает все, что может, ― мягко протянула посол. Эвелин снова сжала ладони в кулаки. ― Это не зависит от нас, ― сказала она голосом, лишенным эмоций, ― в нашей власти освободить солдат и гражданских, и убить сумасшедших, которые пытаются сделать… что бы там они ни пытались. Давайте сосредоточимся на нашей части. ― Верно, ― кивнула Лелиана, ― мы не можем действовать необдуманно. У нас есть два варианта. Первый: мы ждем ответного сообщения от разведки и решаем, какой отряд пошлем. Второй: мы решаем это сейчас, и отряд получит инструкции на месте. Это более рискованно, но гораздо быстрее. ― Мы не можем позволить себе ждать, ― сказал Каллен в тот же миг, как Эвелин произнесла: ― Нужно покончить с этим как можно быстрее. Жозефина откашлялась, привлекая внимания. ― Хочу заметить, что есть еще одна причина ускорить процесс, ― вежливо произнесла она, ― если Корифей действительно умеет проникать в чужие головы, вероятно, он знает, что мы собираемся пойти за ним следом. И, вполне возможно, он скоординирует храмовников перенести действия в другое место. ― Скорее уж, он приготовит ловушку, ― возразил Каллен, ― насколько можно судить из слов сэра Тревелиана, ― добавил он чуть тише, ― это именно то, что они собираются сделать. ― Что? ― не поняла Жозефина. ― Добраться до меня, ― подняла руку Эвелин, ― это то, что они хотят. И это то, о чем они пожалеют, когда добьются. Жозефина издала протяжный выдох. ― Если Корифей сумеет взять контроль над Вестницей Андрасте, ― пробормотала она больше самой себе, чем остальным, ― это обернется настоящей… ― Катастрофой, ― продолжил Каллен. Он с выражением посмотрел на Эвелин. ― Я обещаю быть осторожной, ― колко ответила она. Все оторвались от своих дел и уставились на нее. ― Я правильно понимаю, ― начала Жозефина вежливо, ― что вы собираетесь пойти туда, зная о ловушке? ― Дыхание Создателя, это именно то, что я собираюсь сделать. ― Это безумие, ― ответил Каллен, хмурясь. Лелиана одарила его изучающим взглядом, а потом кивнула. ― Вынуждена согласиться с коммандером, ― сказала она, ― не делай то, чего хочет враг. Думаю, это вполне очевидное правило. К тому же, если Корифей действительно смог получить через Майка информацию о вас и ваших… ― Мы с Майком не общались больше десяти лет, ― выдохнула Эвелин. Она почувствовала, что готова сорваться. Поэтому выдержала длинную паузу перед тем как продолжить. ― Он не мог узнать обо мне слишком много, поскольку мы не общались. С тех пор, как… с тех пор как я попала в круг, вообще-то, ― выдохнула она. Она положила большой и указательный пальцы на веки и слегка надавила, прогоняя усталость. ― Послушайте. Я знаю, что все это выглядит очень рискованным. Но я также знаю, что если не остановить их сейчас, они могут сотворить что-то по-настоящему ужасное. Не говоря уже о том, что они убивают наших людей. Я знаю, что пещеры, и глубинные тропы, и весь этот лириум ― то, с чем моя команда может справиться. У нас есть опыт, есть силы и мы не потеряем дух, если увидим что-то… что-то мерзкое. Может быть, у вас найдутся другие кандидаты, чтобы сделать это задание быстро, качественно, и не упустить пару-тройку тевинтерских магов, способных возобновить работу? Все переглянулись в растерянности. Эвелин могла быть убедительной, когда хотела этого, и Каллен привык доверять ей. С другой стороны, он понимал, что на этот раз ставки намного выше. Возможно, врагам будет достаточно одного прикосновения, одной царапины, чтобы лириум сделал свое красное дело. И в этом случае… ― Я пойду, ― сказал Каллен, ― полагаю, я достаточно компетентен, чтобы справиться? ― добавил он, бросив вызывающий взгляд на Эвелин. Она запнулась и встряхнула головой. ― Да… то есть… ― она действительно не знала, что возразить, ― разве вам не нужно оставаться здесь и… ― Райлин заменит меня, ― отозвался Каллен, ― он справится, и ему давно уже пора научиться брать ответственность на случай непредвиденных обстоятельств. Эвелин вздрогнула. Она отлично понимала, что эти «обстоятельства» значат. И, если Каллен действительно собирался отправиться в те пещеры, риск их наступления был достаточно велик. Она вдруг поняла, что на самом деле ни разу не подумала, каковы ее шансы выбраться из пещер. Она была так зла, раздражена и сосредоточенна на мести, что видела только один вариант: она врывается и уничтожает всех вокруг. Но теперь, задумавшись, она вдруг поняла, что риск погибнуть ― для неё или для Каллена ― действительно высок. Большую часть сражения она находилась под защитой барьеров. Но магия могла ослабеть, и тогда вражеские атаки оставляли раны, ожоги и царапины. От большинства из них можно было избавиться, выпив зелье. Но вытравить из организма красный лириум, если он попадет внутрь, не получится. И, если они действительно усовершенствовали способ его проникновения… ― Это разумная идея, ― перебила ее мысли Жозефина. ― По крайней мере, мы сделаем то, чего они не ожидают, ― добавила Лелиана. ― Мы ловили Самсона в Лириумных шахтах, ― предприняла последнюю попытку Эвелин. Она была так растерянна, что не знала, за что должна бороться. Или она уверена, что их способностей хватит остановить врага. Или думает, что храмовники опасны и не собирается рисковать Калленом, ― мы умеем справляться с такими ситуациями лучше. По крайней мере… ― Если мы рискнем сейчас и проиграем, ― медленно проговорил Каллен, ― мы проиграем все. Эвелин посмотрела на него, но Каллен не ответил. Он смотрел куда угодно, кроме как на нее с тех пор, как предложил свою кандидатуру. ― Это действительно так, ― подтвердила Жозефина, ― я знаю, вам хочется отомстить, Инквизитор, но мы должны продумать все варианты. «И так дело, которому ты пытаешься посвятить себя, превращается в шахматную игру», ― с досадой подумала Эвелин. Она понимала, что остальные правы, но не могла смириться с этим. В конце концов, для нее дело было не в рисках и не в количестве шансов, и даже не в мести… «Ну ладно, ― признала она, ― отчасти в мести». Но в остальном… если бы она отправилась в эти шахты, она была бы занята. Шла до полного истощения, и ложась отдыхать в палатке, думала, как лучше напасть. Она бы тратила свободное время на тренировки, и когда оказалась бы там, могла бы действовать. А так… А так, все, что она может ― ждать. Ждать, спасет ли Дагна Майка. Ждать, справится ли Каллен. Все, что она могла ― ждать и молиться. И ― Создатель! ― она не умела ни того, ни другого. ― Помимо этого, ― мягко добавила Лелиана, ― ваша помощь все еще нужна в Эмприз-дю-Лион. Мои разведчики сообщают, что мирное поведение дракона связанно с его… с ее детьми. ― Детьми? ― повторила Эвелин. ― Кажется, у нее гнездо в пещере. Мои разведчики сомневаются, что ее дети еще могут оказывать сопротивление, но она будет защищать их до последнего. И потом… скоро ей понадобится кормить их. ― Одна новость лучше другой, ― выдохнула Эвелин. Она была рада, что может заняться хоть чем-то, но предпочла промолчать. ― Хорошо, ― выдохнула она, ― в таком случае, я займусь драконом. Мы выдвинемся этим вечером, и… мы сделаем это. ― Может быть, вы захотите подождать, пока Дагна не разберется с лириумом? ― предложила Жозефина. ― Сир Тревелиан все еще может… ― Дагна изучает этот вопрос больше месяца, ― резко оборвала Эвелин, ― если она не смогла найти решение раньше, не сможет и сейчас. Я… ― она запнулась и нахмурилась, ― мы можем организовать его похороны к моему возвращению? В воцарившейся тишине, Каллену показалось, он слышит, как завывает ветер. Жозефина бросила на Эвелин изучающий взгляд, а потом, подтянулась и натянутым голосом ответила. ― Я все сделаю, леди Инквизитор. Если вы позволите, я… я не дописала одно срочное письмо, и… ― Идем, ― подтолкнула Лелиана, ― мне нужно организовать разведчиков, раз уж коммандер собирается ввязаться в это, ему понадобятся любые данные. Инквизитор, ― кивнула она. Эвелин кивнула в ответ, и, дождавшись, когда Лелиана и Жозефина покинут комнату, оперлась на лестницу спиной, и опустилась вниз. ― Это самое настоящее дерьмо, ― сказала она. Каллен тяжело выдохнул и оперся руками на стол. ― Я бы не смог подобрать лучшего слова. Послушай, я знаю, что ты вряд ли согласишься, но мы приняли лучшее решение. ― Я уже согласилась, ― прошептала Эвелин, ― я… Каллен… это действительно будет опасно? ― Я не знаю, ― пожал он плечами, ― я предпочитаю думать, что скауты Лелианы дадут нам достаточно информации, ― он присел рядом. ― В любом случае, я не собираюсь умирать или позволить заразить меня. ― Правда? ― фыркнула Эвелин. ― Потому что, когда ты говорил, что пойдешь сам, твой голос звучал… ― она замолчала. ― Как? ― Будто ты готов принести себя в жертву, лишь бы не дать мне рисковать. ― Я готов, ― кивнул Каллен, ― думаю, любой из нас был бы… ― Вот дерьмо. ― Нравится тебе это или нет, ― спокойно продолжил Каллен, ― но каждый из нас понимает, что ты представляешь большую ценность, чем остальные. И я действительно не собирался позволить тебе идти в ловушку. Но я так же не собираюсь жертвовать собой. Без необходимости, по крайней мере. Эвелин повернула голову, чтобы посмотреть на Каллена. Он выглядел спокойным и сосредоточенным. Она не знала, связано ли это с тем, что он действительно сумел отстраниться от происходящего, или же ему удается так тщательно скрывать свои эмоции. Если последнее ― Создатель! ― она хотела бы быть хоть вполовину такой же умелой. ― Меня злит, что все так со мной носятся, ― выдохнула Эвелин, перебирая пальцы, ― я рада, что могу сделать что-то по-настоящему важное. Но меня бесит, что я не могу позволить просто пойти в атаку. Я все понимаю, правда. Я понимаю, нужно сохранить ее во что бы то ни стало, но… ― Дело не только в метке, ― перебил ее Каллен, ― может, сначала дело было в ней. Но сейчас это уже другое. Я не знаю, как выразить это, но ты тот человек, за которым хочется идти. И это качество не менее важно, чем метка. ― Ха, ― выдохнула Эвелин, ― напиши это моей маме, пожалуйста. Она частенько говорила, что я вырасту бесполезной девчонкой. ― Эй, ― он коснулся рукой ее запястья, ― как ты? ― Буду в порядке, ― пожала она плечами и закатила глаза, чтобы не дать себе повод для слез, ― на мне заживает как на мабари… Это когда-нибудь кончится? ― Не знаю, ― признался Каллен, ― но я очень надеюсь, что это так. Я понимаю, ты не хочешь говорить о своем брате, но… ― Я ненавижу быть беспомощной, ― фыркнула Эвелин, ― ходить туда-сюда как животное в клетке, пока Дагна делает всю работу. К тому же, ― добавила она с большей рациональностью в голосе, ― я не врала насчет связи лириума и Тени. И я верю, что чем сильнее Майк сможет отстраняться от эмоций, тем больше времени он выиграет. Ему не нужны раздражающие факторы вроде меня. ― Твой уход расстроил его, ― сказал Каллен. Он повернулся к Эвелин и провел рукой по ее щеке, ― мне кажется, это заставило его гораздо больше думать и чувствовать, чем если бы ты осталась. ― Ты уверен? ― Это то, что почувствовал бы я, ― признался Каллен, ― наверное, перед смертью больше всего хочешь видеть близких тебе людей. Может быть, поэтому он пришел сюда. Может быть… ― Он всегда защищал меня, ― пробормотала Эвелин. Она больше не могла удерживать слез, ― всю свою жизнь, он защищал меня. Он стал храмовником, чтобы быть ближе. А я не нашла сил просто написать ему. Я… ― она не заметила, как уткнулась Каллену в грудь и как он обнял ее, пока она плакала, ― я… прости, ― Эвелин нашла в себе силы отстраниться и унять слезы. Это определенно дерьмовый день. Я хочу сказать… я знаю, что мы играем по крупному. Я знаю, что погибло много людей. Но… говоря по правде, я не была близка ни к одному из них. Я переживала за них, видит Создатель, ― она еще тщательнее провела рукой по раскрасневшимся щекам, ― я просто… не чувствовала за этим чего-то личного. Каллен кивнул на ее слова. Он не знал, что нужно сказать. Вернее, он думал, что лучше ничего не говорить, и дать Эвелин возможность самой со всем разобраться. И он оказался прав. Уже через несколько минут она поднялась на ноги и еще раз вытерев лицо, на этот раз рукавом кофты, произнесла: ― Полагаю, я должна поговорить с Майком, пока у нас есть время. Она уже собралась уходить, но Каллен остановил ее. ― Постой, ― сказал он, ― я знаю, тебе о многом хочется рассказать, но… ― Я знаю, ― она кивнула и поджала губы, ― если Корифей действительно может проникать в чужие головы. Дыхание Создателя, ― выдавила усмешку Эвелин, ― это звучит очень жутко, ― она сглотнула, ― если он действительно может, я ничего ему не скажу. Я буду осторожна, ― она выдавила мягкую улыбку и покинула кабинет. Каллен остался один на один с тишиной и картой местности. «Итак, охота», ― подумал он безэмоционально. С одной стороны, это значило, что они прижимают Корифея, вынуждая действовать решительно. С другой ― Каллен отлично понимал, на что способны загнанные в угол. Он видел это в Ферелдене и потом в Киркволле. С отчаянием приходило разрушение, и он почувствовал холод, когда подумал, что вся эта мощь ― весь гнев и отчаяние обезумевшего полубога теперь направлены на Эвелин. Один Создатель знал, на что Корифей был способен. И Каллен не жаждал проверять это. *** Эвелин немного постояла у ворот, позволяя лицу остынуть и заставляя себя принять спокойный вид. Ладно, она расклеилась перед Калленом. Она могла простить себе такое. С трудом, но могла. Но, если она повторит свой взрыв на людях, перед солдатами, которые равняются на нее или людьми, которые верят ей или Майком, который передает информацию о ней Корифею… Такого нельзя было допустить. Эвелин вытянула шею и твердой поступью прошла сквозь небольшую толпу зевак, собравшихся вокруг поляны. В нескольких метрах от Майка солдаты во главе с Райлином образовали круг, не подпуская остальных и настоятельно советуя им идти домой. Она не знала, принадлежит ли эта идея майору или он выполняет чей-то приказ. Но она была благодарна за это. Эвелин медленно последовала вперед, чтобы найти Майка почти без сознания. Кристаллы теперь изрезали все его плечи, и всем было очевидно, что он не выдержит больше суток. Поэтому Эвелин решила, что больше не может позволить себе откладывать эту встречу. Она повернулась к остальным и твердым голосом ― она надеялась он не дрогнул ― произнесла. ― Спасибо всем за ваше беспокойство, но я была бы очень признательна, если бы вы позволили мне и Дагне остаться наедине с сиром Тревелианом. Дагне предстоит сделать большую работы, и я уверена, никто не хочет отвлекать ее. Тон и слова Эвелин оказали на толпу отрезвляющий эффект. Люди проследили за ней виноватыми глазами. ― Благослови вас Создатель, ― сказал кто-то, ― он поможет вам спасти брата. ― Мы всегда с вами, Вестница, ― отозвался мужской голос, ― мы знаем, вы отомстите за все. Эвелин терпеливо кивала, ожидая, пока люди разойдутся. Затем она обратилась к Райлину: ― Майор, если вам не сложно, расширьте диаметр круга. Я хочу, чтобы люди видели издалека, что сюда не стоит подходить. ― Принято, миледи, ― отозвался Райлин, ― три шага вперед, ― скомандовал он своим людям. Эвелин прошла в центр круга и наконец позволила себе посмотреть на Майка. Теперь он лежал, укутанный в одеяло, но даже это не помогало: его тело дрожало, и его волосы, раньше мокрые от пота, теперь покрылись инеем. В остальном, он не проявлял признаков сознания: не говорил, не шевелился, не считая дрожь, и не открывал глаза. ― Мы можем отнести его в теплое место? ― спросила Эвелин у Дагны. ― Боюсь, это может быть опасным, ― отозвалась та, ― в любом случае, не стала бы утверждать, что там лучшие условия для исследований. В нашей лаборатории до сих пор отсутствует часть стены, так что… Дагна сверилась с записями, которые лежали прямо на снегу и были похожи на мокрые тряпки. ― Его положение ухудшается с каждой секундой. Мне очень жаль, Инквизитор. Однако способ распространения лириума впечатляющий. Если бы мы могли получить его образец, исследовать и сравнить с оригиналом… ― Есть что-то, что мы можем сделать сейчас? ― отрезала Эвелин, стараясь сохранить голос спокойным. ― Есть хоть какой-то шанс спасти его? Дагна поджала губы и еще раз посмотрела на бумаги, словно надеялась найти там ответ. На самом деле, Эвелин отлично понимала, что Дагна просто старается подобрать слова. ― Я не могу сказать наверняка, ― пробормотала она больше себе, чем Эвелин, ― если бы у меня было больше времени и исходных данных… ― она запнулась, а потом продолжила сначала, ― это выглядит так, словно оригинальный и новый лириум отличаются кардинально. Не уверена насчет точности метафоры, но оригинальный лириум похож на работу хирурга: он медленный, и точный, и не убивает, а тесно срастается с организмом, и… паразитирует на нем? Паразитирует! ― Дагна крепче обхватила бумаги пухлыми пальцами. ― Это великолепно! Я еще не рассматривала его со стороны живого организма. Если сравнивать его с чем-то вроде гриба, мы могли бы… ― Это имеет значение прямо сейчас? ― резко спросила Эвелин, едва удерживая себя от вспышки раздражения. Дагна бросила на нее полный сомнений взгляд. ― Эм… полагаю, что нет, ― признала она наконец, ― все, что я хочу сказать… ситуация выглядит так, будто они пытались ускорить действие лириума, но потеряли в точности. Словно превратили работу хирурга в мясника. И… я не знаю, как это может помочь, ― выдохнула Дагна, ― я полагаю, что новый лириум менее эффективен и более уязвим. Но я не знаю, с чего начать. То есть, если бы было хоть что-то, к чему уязвим оригинальный… ― Сухость, ― предположила Эвелин, не глядя на Дагну, ― большинство мест, где мы находили красный лириум ― теплые, сырые пещеры. Я подумала, что он может бояться холода, но потом мы нашли целую огромную шахту в снегах. Так что я предположила, может быть, он предпочитает сырые места. ― Если это похоже на грибы… ― продолжила Дагна. ― Это не похоже на грибы, ― резко перебила Эвелин, ― это не живой организм. Это проклятые кристаллы, зараженные скверной. Не нужно восхищаться ими, просто… ― она выдохнула, ― просто найдите способ предотвращать это в дальнейшем. Она сделала несколько шагов в сторону Майка и посмотрела назад, на следы своих ботинок, оставленных поверх маленьких следов Дагны. Сейчас, глядя на них, Эвелин думала, сколько следов оставила за собой. В буквальном и переносном смысле. Провалится она или нет, в обоих случаях ее имя еще долгое время будет у людей на слуху… если вообще останутся люди. С этой мыслью она сделала глубокий вдох и присела прямо на снег. Ей было холодно, но Эвелин нравилось это чувство. Она посмотрела на снег под Майком, на красную кровь и застывшие в ней кристаллы лириума. Она посмотрела на его бледное лицо, торчащее из-под одеяла и попыталась соотнести его с тем Майком, которого знала много лет назад. Ничего не вышло. Это было два разных человека. И от этого стало еще больнее. Она могла попрощаться с этим Майком, но уже никогда не сможет извиниться перед тем. Эвелин не знала, как действует эта штука на человеческое сознание, но, судя по тому, что она видела и слышала, красный лириум делал людей чудовищами, чьей единственной целью было причинять боль. Ей не хотелось верить, что Майк стал одним из них по своей воле. Скорее всего, он был обманут, как и многие другие. В таком случае, оставался другой вопрос: где Майк был все это время? Эвелин сглотнула, когда голос в ее голове озвучил самый очевидный вариант: он пытал, и убивал, и насиловал, поддаваясь новой силе, бегущей по его жилам. А потом… а потом Корифей нашел его. Эвелин не знала, как это работает. Может, Корифей долго лазил по чужим головам, надеясь найти того, с чьей помощью получится добраться до Эвелин. А может он сделал это в один момент, когда понял, что Инквизиция представляет реальную угрозу. Так или иначе, Корифей добрался до Майка, взял его под контроль и приказал прийти. Он надеялся, что сможет заставить Майка подчиняться. Но ― Эвелин сглотнула ― ее брат оказался сильнее. Он мог поддаваться этому голосу в голове, мог говорить и делать плохие вещи. Но он не позволил Корифею заразить ее. И предупредил насчет ловушки. После всех этих лет, Майк все еще защищал ее, как и раньше. Эвелин почувствовала, как слезы подступают к глазам. «Ладно, ― сказала она, злясь на саму себя, ― это всего лишь один из нескольких вариантов». Но, так или иначе, какими бы ни были причины, Майк пришел к ней. И Майк был здесь из-за нее. Майк мог грабить и убивать и насиловать. Но все это не было его виной. По правде говоря, ― Эвелин ощутила приступ удушья от этой мысли, ― все это было ее виной. Она вдруг почувствовала себя так, словно она сама делала все эти ужасные штуки. Потому что, если бы она не вела себя так глупо… Если бы она ответила хотя бы на одно проклятое письмо, Майк не стал бы храмовником, и всего этого не случилось бы.***
Была уже глубокая ночь, когда Майк умер. Эвелин поднялась с мокрого снега и стряхнула его с одежды. Она была рада, что наступила ночь, потому что теперь она могла пустить несколько слез так, чтобы никто не заметил. Эвелин не помнила, что именно говорила Майку. Но знала, что он слышит. И, может это было глупо, но она знала, что он рад услышать ее хотя бы в последний раз. Она была бы рада. Она провела тыльной стороной ладони по щекам и направилась к Дагне, чтобы сообщить о смерти Майка и узнать, придумала ли Дагна способ организовать ему безопасные похороны. Но в ту же секунду, как Эвелин подняла голову, она вздрогнула так сильно, что едва не подпрыгнула на месте. В нескольких шагах от нее, сложив на гуди руки стоял Каллен. В свете луны его лицо выглядело бледным и задумчивым. ― Прости, ― осторожно произнес он, ― я не хотел тебя напугать. ― Я не… что ж, ― она выдавила полуулыбку, ― я не слышала, когда ты подошел. Ты стоишь здесь уже давно? ― Достаточно, ― кивнул Каллен, ― я пришел, чтобы сообщить тебе о плане, который мы разработали с Лелианой. Но я подумал, что это может подождать. Эвелин кивнула. ― Майк отправил меня в круг, ― сказала она тихо, ― вот почему я не разговаривала с ним. Вот почему он стал храмовником, и… ― она махнула рукой, ― потом случилось все это. ― Ты не виновата, ― Каллен сказал это резко и даже немного грубо, ― не надо винить себя, когда есть настоящие виновники. ― Корифей, ― прошипела она сквозь зубы, ― я разорву его на части, чего бы это ни стоило. Каллен бросил на нее изучающий взгляд, а потом кивнул. ― Постарайся, чтобы это не стоило твоей жизни, ― сказал он медленно, ― я знаю, что в гневе хочется думать обо всем, кроме своей безопасности, но… просто пообещай, что постараешься. ― Обещаю. ― Нет, не так, ― нахмурился он, ― не просто одно из тех слов, которые ты говоришь другим, чтобы поддержать свой статус Инквизитора. Я хочу, чтобы ты по-настоящему пообещала мне это. Как человеку, которому ты можешь доверять. Я хочу, чтобы ты отчетливо понимала, что именно собираешься сделать, чтобы выполнить обещание. ― Мы разработали план, чтобы отвлечь Корифея. Скорее всего, он не станет охотиться за тобой, пока нам удается держать его в неведении. Но сразу после этого все может измениться. Если он решится взяться за тебя, то каждый храмовник, который был с тобой в кругу, каждый храмовник, которого знал я, и каждый пленный станет для него деталью мозаики, чтобы добраться до тебя. Он будет искать твои слабости, будет использовать против нас дорогих нам людей, будет злить и провоцировать… ― Ох, ― Эвелин растерла лицо, ― ты определенно умеешь поднять настроение. ― Если кто-то из близких будет пытаться убить тебя, ты должна будешь сделать это первая, ― продолжил Каллен, не меняя тона, ― если Корифей будет искать твои слабости, ты должна будешь обойти его. Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что сделаешь это. Эвелин сглотнула. Она еще никогда не боялась Каллена так сильно. Даже когда увидела его впервые, и его взгляд обвинял ее в убийстве Верховной жрицы. Она попыталась улыбнуться, чтобы вызвать ответную реакцию, но Каллен сохранял серьезное выражение лица, и она не смогла притворяться долго. ― Каллен, ― выдохнула она, ее голос был надломленным и слабым, ― ты говоришь все это, потому что… потому что думаешь, что Корифей может заразить тебя, и… попытаться с помощью… добраться до меня. На секунду его брови сдвинулись, а потом Каллен встряхнул головой. ― Это исключено, ― сказала он немного резче, чем следовало, ― мы продумали этот вариант. ― Продумали? ― нахмурилась Эвелин. Когда Каллен не ответил, она сделала шаг вперед и впилась в него взглядом. ― Каллен? ― Если Корифей может проникать в чужие головы, мы не должны допустить, чтобы он добрался до секретов Инквизиции. Мои люди будут осведомлены об этом и готовы сделать шаг. ― То есть… убить тебя? ― Только при крайней необходимости, ― кивнул Каллен, ― едва ли им придется поступать так. ― Но… ― Эвелин осеклась, когда допустила эту мысль, ― даже если лириум заденет тебя, это не значит, что… Дагна говорит, он слабее оригинального, значит, можно найти лекарство. ― Даже если это так, Корифей успеет получить всю необходимую информацию. Это только крайняя мера. ― Ага, ― отрезала Эвелин, ― я понимаю. Я думаю, мне нужно дойти до Дагны, чтобы сказать ей… Она подалась вперед, но Каллен ухватил ее за запястье, призывая остановиться. Он думал, Эвелин просто выдернет руку и пойдет дальше. В какой-то момент он думал, что она не захочет разговаривать с ним. Но она развернулась и ответила таким взглядом, который он не смог прочитать. ― Что?! ― спросила она сквозь зубы. Каллен вздрогнул от этой вспышки гнева. Какое-то время ― было неясно, сколько прошло на самом деле ― он не знал, что может и должен говорить. ― Ты… злишься? ― спросил он наконец. ― Нет, ― саркастично ответила Эвелин, ― с чего бы мне злиться? Может быть потому, что ты собрался умирать и даже не подумал сказать мне об этом?! Каллен отпустил ее запястье и растер висок. Этот жест успокоил Эвелин ― она слишком привыкла переживать из-за его головных болей, и ее злость мгновенно уступила место тревоге. Она почти что решила спросить, в порядке ли он, но остановилась. ― Послушай, ― голос Каллена был тяжелым, как будто на каждое слово пряталось под доспехом, ― я не собираюсь умирать. ― Правда? Это прописано в вашем с Лелианой плане в каком пункте? В восьмом? В десятом? ― Это запасной план, ― продолжал настаивать Каллен. ― Так в какую очередь вы его рассматривали, а? ― она сложила руки на животе, словно старалась унять боль. ― Скажи мне правду, насколько такой сценарий вероятен? Каллен смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. ― Мы не знаем, ― он выдохнул, ― мы пытались учесть все варианты, и шансы довольно неплохи. Когда я прибуду на место, разведчики Лелианы соберут больше информации. Кроме того, мы постараемся запутать след. И еще, со мной будет трое телохранителей. ― И это все еще очень рискованный план, ― нахмурилась Эвелин. Каллен сделал шаг вперед и обнял ее. Эвелин будто попыталась отстранится, но сдалась быстрее, чем сама ожидала. Она уткнулась в его грудь и глубоко вдохнула. На этот раз она не плакала. Просто пыталась запомнить его таким, каким он был сейчас. Запомнить его запах, его руки, его дыхание на ее макушке. Она сказала себе, что будет переживать позже, когда останется одна, и больше не сможет сопротивляться накатившему отчаянию. А сейчас она должна делать все, что может. Если с Калленом что-то случиться, она хочет сделать все, чтобы запомнить его. И чтобы не жалеть об их последней встрече, когда она была злой и расстроенной и ждала только мести. Она запомнит его. И что бы ни случилось, она всегда будет хранить его таким, каким он стоял перед ней сейчас ― спокойным, надежным и теплым. «Создатель, ― с надрывом подумала Эвелин, ― храни нас всех».
