Розовая горячка

— Ммм, сакэээээ, — мечтательно прошептал Черная мокона, не спеша открывать глаза. От одной мысли о любимом напитке сразу же становилось тепло и хорошо. А как приятно знать, что из-за магических особенностей похмелья не будет! Особенно если вспомнить, что вчера саке было очень, очень, очень, очень, очень…. — Охаё! …Много… Незнакомый звонкий голосок заставил приоткрыть один глаз и тут же закрыть его. «Ватануки принес паленый сакэ», — это была первая связная мысль после увиденного. Новая попытка открыть оба глаза закончилась так же, как и предыдущая. «Или подсыпал что-то… причем, судя по глюку, — хороша была трава…» Спустя минуту душевных терзаний мокона открыл глаза и снова увидел ЭТО. — Ты… кто? — жалобно прошептал он. —Я розовенькая! — гордо ответило ему существо названного цвета. — А почему не белая? — тоскливо спросил Черный. — Э? — недоуменно протянуло существо. — Горячка же белой бывает…. — А я розовенькая! — с сияющей улыбкой ответило ему существо и умчалось в сторону кухни. — Так, кажется, пора заканчивать пить, — последнее, что успел пробормотать мокона прежде, чем отключился.

***

«Темно» — первая мысль после того, как пришла в себя. «Очень темно. И ничего не видно». Словно глаз и не открывала. А может, так и есть? Надо проверить… — Ай! — нет, глаза были открыты. И находились в полном порядке до того момента, как по ним проехали лапой. «Больно…», — жалобный тон. Вздохнув, Белая мокона попыталась подняться, и вот тут странности продолжились. Во-первых, она явно находилась в замкнутом пространстве. Во-вторых, не очень большом замкнутом пространстве, ибо голова чувствовала поверхность чего-то, что мешало поднять ушки. В-третьих, болел живот от выпитой сладкой газировки. Но разве можно было отказаться от неё и от восхитительных пирожных с тортиком? И, наконец, вокруг по-прежнему стояла темнота. Потихоньку начинала накатывать паника. — Ватануки-кун! Черная мокона! Доумеки-кун! — жалобно звала она, но никто не отзывался. Стало ещё страшнее. «А вдруг… все ушли и бросили меня тут одну? Или кто-то пришёл и похитил меня, а друзья теперь не могут найти?» Мокона была готова расплакаться. И очень сильно хотелось в…. Очень хотелось. Но, сделав шаг, она уперлась лапками в преграду. И сбоку также. И позади…. «Кажется, я в маленькой квадратной комнатке» Но не успела Белая испуганно вздохнуть, как услышала чьи-то шаги и бормотание. Прислушавшись, мокона смогла разобрать слова: — Розовенькая! Все розовенькое! И только розовый! Мой цвет! Ла-ла-ла-ла-ла! Розовый мой цвет! «Страшно представить это. Но ещё страшнее тут». — Спасите! Помогите! Выпустите меняяяяя! — громко и жалобно закричала мокона. Внезапно стало тихо. Белая уже изнемогала, переступая с лапки на лапку. Ей хотелось побыстрее выйти отсюда. И тут она увидела свет! Радостно потянувшись к нему, маленькая замерла от ужаса. Прямо на неё смотрели большие розовые глаза! — Т-т-ты кто? — бледнея от ужаса, спросила мокона. — Я розовенькая! — гордо ответили в ответ, и глаза исчезли. Осторожно выглянув в щелку, Белая увидела пустую кухню. — Кажется, пора заканчивать со сладким… привидится же такое, — печально пробормотала она. — Розовый! — внезапно перед её глазами появилось розовое существо. С тоской мокона подумала, что никуда больше не хочет….

***

Как же хорошо; внутри разливается приятная и нежная нега. Лежать на чем-то очень мягком и уютном настолько приятно, что не хочется вставать и даже открывать глаза, прислушиваясь к ровным ударам чужого сердца и легкому дыханию, слегка щекочущему щеку. Стоп. Сердце? Дыханье? Ксо! Ватануки тут же вскочил со своего «спального места» и с содроганием посмотрел на… — Доумеки, что ты тут делаешь?! — почти на ультразвуке закричал парень, но его сосед продолжал спать. — Нет, нет, нет, нет! — панически причитал Ватануки. — Это не то, что я думаю! Он попытался подняться, но тут же острая боль пронзила его поясницу и филейную часть, заставляя упасть назад, на грудь Доумеки. — Неееееееееееееееееееееееет!!! — понимание того, что случилось нечто непоправимое, заставило бедного парня разрыдаться. — Я не мог! Это неправильно! Нет, нет, нет! Это все мне только снится! Но боль была слишком реальной, и это ещё больше огорчало Кимихиро. — И чего ты так орёшь? — недовольно спросили его над ухом. — Ты же не…? Мы же не могли? Правда?.. Ну скажи что нет! — отчаянно просил Ватануки, пытаясь хоть немного поверить в другой исход. — Как раз смогли, — вздохнул Доумеки и провел по волосам Кимихиро, у которого от осознания, что первый раз случился с одноклассником, пропал дар речи. И он тихо всхлипывал на груди друга… друга ли теперь? — ты вообще-то как себя чувствуешь? Кажется, в голосе и правда звучат тепло и забота… Может быть, случившееся не так плохо? Ведь так спокойно и хорошо сейчас… ласковые поглаживания по спине, эта забота… Доумеки всегда такой, хотя и кажется противным. — Больно… И страшно, — тихо ответил ему Ватануки. — Конечно. Мне бы тоже было больно, упади я с лестницы в подвал и тем более стукнись копчиком об железную дверь, — вздохнув, парень чуть пододвинулся, не заметив шока на лице Кимихиро. «Упал? С лестницы? И… ничего не было? Слава Ками!!!» — он облегченно рассмеялся, задвигая на задний план неожиданно проснувшееся разочарование. — Странная реакция для того, кто заперт в подвале, — задумчиво протянул Доумеки, — или ты ещё головой ударился, когда упал на меня? — Не знаю, — сквозь хохот ответил парень. Ему было хорошо и плевать на боль, плевать, что они тут заперты вдвоем и до прихода Юко-сан их точно не выпустят… главное, что он ошибся! Скрип открываемой железной двери заставил их обоих поднять головы. — Так, а вот и последние герои, — хмыкнула женщина, рассматривая их взъерошенные и заспанные лица. — Поднимайтесь, будем смотреть на последствия вашей гулянки. По всей комнате валялось не менее тридцати пустых бутылок, множество коробок из-под сладких пирожных, пары тортов и несколько пустых банок коки… подносы с остатками суши, разбитые миски вместе с разлитым мисо и развешанным везде раменом… порванные бумажки, куски ткани… и много ещё всякого мусора. Посередине комнаты лежал Черная мокона, прижимая к себе бутылочку с остатками сакэ, и бормотал: — Бросаю пить. Бросаю пить. Почему у всех белая, а у меня розовенькая? Бросаю пить. Из кухни медленно выползла… коробка из-под самого большого торта! В небольшую дырку на них взирали печальные глаза Белой моконы. — Я больше не буду столько сладкого есть, — раздался её жалобный голосок. — Только не надо больше розового ужаса. Мокона не выдержит больше. Пожалуйста! Ватануки с недоумением смотрел на это. — Юко-сан, а что случилось? — обернулся и посмотрел на неё парень. — Это я у тебя хотела спросить, — усмехаясь, спросила она. Юко-сан сложила руки на груди и рассматривала разгромленную комнату. — Стоило уехать и задержаться всего лишь на день, как вы устроили вечеринку без меня. А это уже последствия. Внезапно, в комнату забежало то самое розовое существо. Черная мокона, увидев его, снова потерял сознание. Белая — тихо сползла по стенке коробки. — Что это? — шокировано спросил Кимихиро. — Я кто! — обиженно ответило существо. — Я розовенькая! — и запрыгнуло на руки Юко-сан. — Да. Это Розовая мокона, — улыбаясь, женщина погладила малышку по голове и ушкам. — Кавайная, правда? — такого умиления Ватануки не видел от неё давно. — Ээээ… но откуда? — недоуменно спросил он. — А это от вашей взаимной любви, — рассмеялась женщина. — Что? — воскликнули Ватануки и пришедшие мгновенно в себя две моконы. Лишь Доумеки сохранял невозмутимость. — Да-да, — Юко-сан продолжала умиленно гладить новенькую. — Вашей взаимной любви к выпивке, сладкому, еде и приключениям. — Розовый! — согласно воскликнула моконочка. Она улыбнулась и хлопнула лапками. В тот же момент у Черного появилась полная бутылка сакэ, у Белой — тарелочка со сладким пирожным и стакан коки, у Доумеки — поднос с суши. У Кимихиро перестало все болеть, а в руках возникли маленький ключик и шкатулка. — С Новым Годом! — воскликнули розовенькая моконочка и Юко-сан, поднимая свои бокалы с напитками. Определенно, праздник обещал стать еще интереснее.