Листья

За окном шел дождь, банальность, так близкая теперешнему душевному состоянию. Опадали листья, мягко ложась на землю, и были тут же унесены потоками воды куда-то прочь. Листья были похожи на жизнь. Вися на дереве, они блестели яркими красками, радуясь солнцу, но вот налетал ветер, и уносил их, срывая и сминая мягкое и податливое тело. И листья летели, подчиняясь его воле, не в силах противиться. Вот так же и в жизни, когда черешок прикреплен к могучей ветке, всё хорошо и спокойно, но как только солнце закрывают тучи, весь свет куда-то исчезает, а вместе с ним и надежды, стремления, цели. Остаются только страхи, ужами заползшие в сердце, ужас, сковывающий некогда горячую кровь, и отчаяние, заставляющее опустить руки и выть волком на луну. А потом на небосводе серебрится луна, и озаряет своими лучами серую, заплаканную землю. Красной вуалью перед глазами кажется ее свет, но нельзя останавливаться, надо идти дальше, под холодным дождем, по горячим углям, нестись вперед, подобно листьям, утратившим свое дерево. Проходит время, и красные листья летят дальше, теряясь в океанах, цепляясь за случайных прохожих, уезжая на машинах, ложась на клавиши инструментов, под чью музыку они когда-то так сладко трепетали, листья летят, в надежде вновь обрести свои черешки, но не могут больше. Чужие деревья машут им ветвями, а свое, родное, стоит на берегу озера, обгоревшее, опаленное грозой. Дерево – это сердце, которое любило и ненавидело когда-то, радовалось солнцу и рыдало под луной, а потом в него вонзился нож, и вытекла вся кровь, сбежала вниз по белоснежной коре, впиталась в землю, тут же покрывшуюся ржавой коростой. Землю, из которой никогда больше ничего не прорастет. Небо рыдало над деревом, тщетно поило влагой мертвую землю, грустно смотрело вдаль улетающим листьям, и ничего не могло поделать. Рассудок не властен над сердцем, хоть и без чувств, конечно, можно прожить. Озеро морщилось рябью, листья ложились на воду и плыли вдаль, им становилось чуточку легче, когда дерево скрывалось из виду, но шелест его ветвей тек соком по их все еще живым жилкам, и они помнили его, и будут помнить. Звезды перемигивались друг с другом и печально вздыхали, а листья завидовали им – холодным и прекрасным. Там, в фиолетовой вышине, нет места боли, нет места скорби по утраченному дереву, там есть лишь опьяняющее чувство высоты и мысли тех, кто уже никогда не пройдет по земле. Плен судьбы заключает листья в свои объятия, чарует грустью давно ушедшего и летаргическими воспоминаниями об озере, покрытом такими же красно-желтыми странниками. Ветер подхватывает, кружит в танце и несет листья дальше, ведь ему нельзя противиться, можно лишь покориться. Бледнеет новый день, и с рассветом видны стаи печальных птиц, все еще надеющихся вернуться к своему сломленному ураганом, обгоревшему дереву, на котором зазеленеют их потомки. **** Туомас порой чувствовал себя таким же листом, только его дерево уже никогда не зацветет по весне. Раненное сердце вряд ли забьется вновь. 22.07.11г.