Часть 1
27 января 2015 г. в 20:11
— Я уверен, что это дело рук твоих оболдуев! — проорал кардинал Медичи в лицо Сфорце, отчего испуганная Кейт спряталась за ширму, в тайне надеясь, что эта внезапная гроза лично ее обойдет стороной. Катерина же была холодна и, судя по выражению лица, махание пальцем возле ее носа не произвело того эффекта, на который рассчитывал брат.
— Не понимаю о чем ты, — сказала она, поправив монокль.
— Так я и поверил в то, что ты не в курсе, кто устроил этой ночью дебош в Бюро Инквизиции.
— В Бюро? — переспросила Сфорца, а потом, скривив презрительно губы, сказала: — Так это к Орсини вопросы. Это его ребята, видимо, гульнули и набедокурили!
Франческо прямо-таки побагровел от высказанного сестрой предположения.
— Они его боятся точно так же, как и меня! — рявкнул он. — А вот твои агенты периодически вступают в конфронтацию с Инквизицией. А сейчас вообще вендетту решили учинить.
— Вендетту? — Катерина приподняла одну бровь, отчего ее лицо приняло брезгливое выражение.
— Да! — Франческо навис над ней подобно коршуну. — Ведь у тебя на службе и арестанты, и мафиози, и еще черт знает кто! Устроила какой-то бандитский притон в сердце Священной Империи.
— Кто бы говорил, — процедила женщина сквозь зубы. — Я точно знаю, что никто из агентов АХ не причастен к этим ночным погромам. Но если ты желаешь, то мои агенты могут прийти и навести порядок в этих Авгиевых конюшнях, которые ты любовно называешь Департаментом Святой Инквизиции.
— Да как ты смеешь!
Кейт не стала слушать продолжение разговора. Она и так знала, что Франческо будет еще некоторое время угрожать, но все равно не сможет добиться от сестры желаемого, после чего покинет апартаменты Сфорцы, громко хлопнув дверью на прощанье.
***
Уильям Уолтер Вордсворт, известный всем агентам как Профессор, сидел, согнувшись, над остатками своего ноу-хау, скоропостижно сгоревшего в ходе эксперимента. Глядя на закопченные металлические детали, он скорбел всей душой о той неудаче, которой закончилось испытание технического изобретения, а ведь вначале оно ему показалось практически идеальным и совершенным. Появление хрупкой голографической фигурки не укрылось от его внимания. — Ну что, Кейт, — сказал он внезапно, — опять была свидетелем скандала между высокопоставленными родственниками? Кейт вздрогнула. — Как, черт тебя возьми, ты это узнаешь? — резко спросила она. — Признайся, ты каким-то образом шпионишь за мной? Какая-нибудь программа в управлении моего корабля, которая собирает информацию о моем местонахождении, о том, что я вижу и слышу? — Да нет же, — Профессор посмотрел на сестру Скотт, скрывая от нее улыбку, — все намного проще. — Ну, и? — Ты так стремительно влетела в мой кабинет и даже не стала ворчать по поводу сгоревшего здесь аппарата, что стало ясно, что ты чем-то возбуждена, — начал объяснять Вордсворт, попутно убирая с пола то, чем еще пять минут был упомянутый аппарат. — А так как в это время ты готовишь Сфорце чай, то значит, ты стала свидетелем чего-то неприятного в ее комнатах. А это неприятное наверняка Франческо Медичи. А Франческо приходит к сестре, чтобы поругаться… — Ах, вот оно что, — успокоилась голограмма. — А я-то уже подумала. Тьфу. — Вот лучше бы я не говорил, — обиделся Профессор. — Тогда ты бы был проклятым шпионом, — пригрозила ему Кейт. — Хотя… Я вообще-то сама стала им. Я же подслушала разговор кардиналов. Ты знаешь о том, что кто-то сегодня ночью разгромил кабинет брата Петра? — А ты точно уверена, что разгромил? — уточнил альбионец. — Потому что кардинал Медичи иногда преувеличивает подобные детали. — Может, и не разгромил, но явно напакостил, — заявила голограмма. — Причем Франческо уверен, что это не иначе как кто-то из агентов АХ. — То, что думает Франческо, еще не вариант того, что думает сам Пётр Орсини, — заметил Вордсворт. — Слушай, а тебе не хотелось бы разобраться в этом? — поинтересовалась монахиня. — Подобных эксцессов у нас тут давно не было. Понятно, что это не наши мальчики учудили. Но … — тут она сверкнула глазами. — Черт возьми, интересно же, кто такой борзый, что Рыцаря Разрушения не боится! — Кейт! — укоризненно посмотрел на нее Вордсворт. — Не пристало приличной леди выражаться уличным сленгом, да еще на территории Ватикана.***
Пётр Орсини мрачно ходил по своему кабинету. По привычке он чеканил шаг, стараясь не смотреть на окружающий его бардак. — Вот ведь... Проклятый мафусаил! — инквизитор остановился возле стола и со всей силы стукнул кулаком по столешнице, на которой красовалась череда вырезанных ножом фигурок. — Я найду тебя, сволочь! — Конечно, найдете, — тихо ответствовала ему из угла кабинета сестра Паола. — Я в этом уверена. — Найду и убью, — пообещал Рыцарь Разрушения, а затем повернулся на скрип открываемой двери. — Это еще кого черти принесли? — Брат Пётр, не стоит вспоминать, по поводу и без, дьявола и его приспешников, — напомнила начальнику Леди Смерть. — Добрый день! — в кабинет протиснулся Вордсворт: ему пришлось продираться через завал, устроенный около двери. — Это кто же вам так кабинет уделал, уважаемый Орсини? — Ну, если вы о сломанных стульях около порога, то это он сам, а все прочее — незваные ночные гости, — ответила за брата Петра сестра Паола. Уильям огляделся и спешно полез за трубкой. Все стены были залиты чем-то красным. Сорванная дверца шкафа болталась на одной петле, кадка с фикусом была перевернута, а листья растения чем-то опалены. Створка деревянной оконной рамы ощетинилась иглами. А последним завершающим аккордом в этой мелодии хаоса были фигурки человечков с бокалами вина, вырезанные на столе главы Департамента Инквизиции. — Вот это да! — присвистнул Профессор. — Я не понял, Вордсворт, ты, что восхищаешься, что ли? — с подозрением спросил Рыцарь Разрушения. — Нет, что вы, я просто потрясен увиденным! — поспешил объяснить альбионец инквизитору, который был и так на взводе. — А… — протянул брат Пётр. — Такого ты, конечно, ранее не видал, — тут он оперся о стол, разглядывая рисунок на нем. — Эта гадина сообщает, что она с приятелями придет и выпьет мою кровь! — То есть вы считаете, что этой ночью здесь был вампир? — осторожно спросил Профессор. — Да я уверен в этом, — прорычал Орсини, — ведь столько нечисти истребил! Знаю эти их поганые повадки. Сам видишь, что тут устроили! — А можно я зарисую этих пляшущих человечков? — Вордсворт достал карандаш и записную книжку. — Посмотрю в библиотеке, вдруг это какой шифр. — Валяй, — кивнул Рыцарь Разрушения. Он отошел к окну и начал выдергивать из рамы металлические иглы. Карандаш скользил по бумаге. Фигурок было всего пять. Четыре фигурки держали бокалы, и только пятая демонстрировала пустые руки.***
Уильям вернулся в свой кабинет и, сев за стол, задумался, глядя на фигурки в своей записной книжке. — Что там у инквизиторов? — Кейт появилась так внезапно, что Вордсворт вздрогнул от неожиданности. — Ну, — сказал он, — сами инквизиторы не считают, что это наш отдел устроил кавардак в кабинете брата Петра. — Значит действительно кто-то пошалил у него ночью? — хихикнула голограмма. — Да. Бедлам в кабинете Орсини знатный, — ответил ей Профессор. — Только пострадавший уверен, что это — акт устрашения со стороны мафусаилов. — Ого, ничего себе фантазии. Да как же вампиры смогли бы к нему проникнуть? — Не все так просто, дорогая Кейт, — ответил ей Профессор и протянул записную книжку. — Это ему на столе вырезали. Орсини уверен, что бокалы в руках человечков — намек на то, что вампиры хотят испить его кровушки. — Но я не верю, что мафусаилы могли проникнуть в его кабинет! — воскликнула Кейт. — Он ведь сам понимает, что это невозможно. — Знаешь, Кейт, нет ничего невозможного в этом мире, — покачал головой альбионец. — Как-то раз я указывал Петру на некоторые уязвимые места в системе безопасности Ватикана, но наш Рыцарь Разрушения заявил, что это пустяки потому, что Бюро никогда не спит и в случае чего всех положит одним техничным ударом скриммера. — Так значит… — Кейт в ужасе прикрыла рот ладошкой. — И вправду вампиры? — Нет, — успокоил ее Профессор, — вампиры тут ни при чем, их не было в кабинете, но кто-то хотел, чтобы Пётр так подумал. — Матерь Божья, да кто это мог сделать! — изумилась голограмма. — Quid prodest, то бишь ищи, кому выгодно, — ответил Уильям. После услышанного от Кейт и увиденного в кабинете брата Петра, Профессор погрузился в какую-то странную прострацию. Он курил не переставая, периодически вскакивал с места и ходил по кабинету. Вытащив из одного своего шкафчика бутылку красного вина, он наполнил бокал и выплеснул его содержимое на одну из стенок. Голограмма, которая периодически появлялась в кабинете, высказала бурное негодование по поводу пятна на стене кабинете, но Вордсворт лишь отмахнулся. Потом он попросил Кейт раздобыть ему свежесорванный лист фикуса. Поворчав минут пять, та все же выполнила и эту странную просьбу. Солнце клонилось к закату, когда Уильям вновь вызвал к себе капитана «Железной Девы». — Кейт, ты помнишь книги, которыми мы с тобой зачитывались на Альбионе? — поинтересовался он у голограммы и, не дожидаясь ее ответа, добавил: — Ты даже говорила, что я подсознательно копирую главного героя. Не все время, конечно, но периодами. — Ты про этого сыщика… Шерлока Холмса, что ли? — улыбнулась Кейт. — Помню я это твое ребячество. Профессор недовольно кашлянул — ему не очень понравилась фраза про ребячество. — В общем, я разгадал тайну пляшущих человечков, — заявил он, — вот только я не знаю, как же донести правду о том, что именно произошло в кабинете брата Петра. — Почему? — удивилась голограмма. — Эх, Кейт, — вздохнул Профессор, — понимаешь, данная правда… Она… Кхм… В общем, если брат Пётр узнает, то … Бюро придет конец! — Я ничего не пойму. Ты объясняй нормально. Если ты еще не забыл, то в твоем воображении я была гибридом доктора Ватсона и миссис Хадсон, — фыркнула Кейт Скотт, — поэтому будь любезен, не говори мне тут загадками. — В общем, дело было так…***
— Знаете, я это делаю только из уважения к брату Петру, — сказала Леди Смерть. — Пока что вы так и не объяснили мне, почему я должна была его обмануть, чтобы пустить вас в его кабинет. — Поверьте — лучше будет, если это узнаете вы, чем он, — сказал ей Вордсворт, которого сопровождала голограмма. — У меня к вам будет еще одна просьба. Пригласите брата Матфея, брата Андрея, брата Варфоломея, брата Филиппа и сестру Симону. — Не понимаю, зачем вам это нужно, но пусть будет по-вашему, — ответила Леди Смерть. Когда все собрались в разгромленном кабинете Петра Орсини, Профессор торжественно сказал: — Дорогая Паола, взгляните на невинные лица ваших коллег: именно они — те самые мафусаилы, которых хочет выловить ваш начальник, — тут он оглядел побледневшие лица инквизиторов. — Они, конечно, ничего плохого не хотели — это факт. Но как теперь всем нам быть, вот в чем вопрос. Франческо Медичи уверен, что все происшедшее здесь — вендетта агентов АХ. Петр Орсини не сомневается в том, что мстительные мафусаилы угрожают его персоне и, наверное, уже во всю рвется в бой, а ведь вы, брат Матфей, изначально не предполагали такое развитие событий, верно? — Матфей? — ахнула Соковски. — Подождите, сестра, намерения у него были самые благостные. Он хотел сделать шефу сюрприз. — Я вижу, — холодно сказала Леди Смерть. — Сделал, так сделал. Вот не зря его Марокканским дьяволом называют! — Ну, что, брат Матфей, — обратился Уильям к инквизитору, — я могу рассказать, как оно все было, но будет лучше, если вы сами все расскажете. Чистосердечное признание смягчает наказание! Брат Матфей вздохнул. — Простите, сестра Паола, мы и правда не хотели ничего такого, — тут он посмотрел на «убитую» обстановку кабинета и покачал головой. — На днях один из моих друзей прислал в подарок несколько бутылок вина. Это довольно ценное и редкое вино, которое делают только в их монастыре. Оно не имеет узнаваемого всем запаха, хотя и располагает довольно хорошей крепостью. Мы с братьями… — тут он взглянул на брата Андрея и брата Филиппа, — вечером продегустировали пару бутылочек. Потом, когда хмель ударил в голову, я решил сделать нашему шефу сюрприз. Отнести и поставить ему на стол подарочек. Вино, в общем, я решил отнести. Брат Пётр иногда тоже совсем не дурак выпить. — Матфей! — одернула его Паола. — Так вот. Как выяснилось, в нашей компании именно я оказался пресловутым слабым звеном. Меня угораздило налететь на косяк и разбить бутылку, да так, что вино выплеснулось на стенку. А как выяснилось, оно окрашивает все намертво, — сказал Марроканский дьявол, — и вот тогда… — Тогда он вернулся к нам и сказал, что уделал винищем стенку кабинета брата Петра, — сказал брат Андрей. — А так как Орсини явно был бы не в восторге от подобного ночного мероприятия, мы решили помочь брату Матфею. — Идея появилась сама собой, — сообщил брат Варфломей. — Я предложил сымитировать нападение на кабинет начальника и разлить вино по всем стенам, чтобы его потеки напоминали потеки крови. — Я помогал им в этом, — признался брат Филипп, — но так как я принял не меньше Марокканского дьявола… В общем, случайно свалил этот несчастный фикус и опалил его электричеством. — Когда брат Андрей прибежал ко мне и попросил иглы, я не могла ему отказать, — тихо произнесла сестра Симона. — Более того, я сама пошла и воткнула их в раму. — А я оторвал дверцу! — радостно добавил брат Андрей. — А потом вы еще и человечков вырезали на столе? Каждый человечек обозначал участника данного дебоша, да? — уточнил Вордсворт. — Ну что вы, Профессор, наши пьяные мозги да такого бы не додумались, — ответил ему Марроканский дьявол. — Когда выяснилось, что на столе Орсини появились какие-то пляшущие человечки, мы и сами поверили в то, что его кто-то еще, кроме нас, посетил в ту ночь. — О! — воскликнул потрясенный Вордсворт. — Но откуда же тогда появились эти фигурки?! — Это я их вырезала! — голос Паолы Соковски разрезал тишину, повисшую в кабинете. — Ведь я случайно стала свидетелем всего того, что устроили подчиненные. Всю ночь я думала, что же мне делать, а утром, еще до прихода Орсини, я пришла в кабинет и вырезала этих пляшущих человечков! Я просто вспомнила, как один из вампиров, который ухитрился ускользнуть из наших рук, проорал нам, что он будет пить нашу кровь подобно вину из бокала! Пётр это тоже запомнил. И тут Профессор посмотрел на Кейт, которая в ответ лишь пожала плечами. Альбионец задумчиво оглядел инквизиторов. — Знаете что, господа, вы эту кашу заварили — вы её и расхлебывайте! — заявил он, подойдя к дверям кабинета. — Только давайте договоримся так, что весь этот бардак — не работа агентов АХ, и сей факт донесите до сознания кардинала Медичи. А насчет мафусаилов... Я говорил Орсини, что система безопасности оставляет желать лучшего. Вот пусть он лучше этим займется на досуге, а не снаряжает Бюро в крестовый поход.***
Кейт заваривала чай, украдкой бросая взгляд на Профессора. — Ты расстроился, да? — спросила она, протягивая ему чашечку чая. — Нет, — ответил тот, затягиваясь табачным дымом и разглядывая чаинки на дне чашки. — Просто я понял, что Шерлоку Холмсу не место в Ватикане. — Это почему же? — улыбнувшись, спросила голограмма. — Ведь ты вывел на чистую воду инквизиторов! Ну, подумаешь, немного ошибся с этими пляшущими человечками, с пьяными-то все равно верно угадал. — Дело не в этом, — сказал Уильям, отпивая чай, — просто литература и реальность — немного разные вещи. И кстати, совсем не обязательно вытаскивать виновных на суд общественности, чтобы добиться справедливости. — Почему-то я не верю в то, что ты больше никогда не будешь ощущать себя… немного Холмсом при встрече с какой-либо загадкой, — ответила Кейт, отставляя чайник с заваркой. — Меня ты не обманешь! Хотя себя, наверное, и попытаешься. — Ты права! — вздохнул он. — Ведь это кусочек Альбиона в моей душе, и его нельзя вычеркнуть, да и к тому же трубка, подаренная Катериной, так или иначе, но постоянно поддерживает эту связь. — Когда же ты наконец повзрослеешь, Уильям? — покачала головой голограмма. — Кстати, Катерина и без всякой дедукции высказала Франческо предположение о том, что дебош устроили сами инквизиторы, — Тут монахиня лукаво посмотрела на Профессора. — А ведь трубку именно она тебе подарила. Так что ты поразмышляй на досуге насчет этого факта, — и, рассмеявшись, Кейт выключила голограмму.