С возвращением

Вокруг нависала непроглядная, сгущающаяся тьма. Изредка доносились звуки капель, ударяющихся о землю. Воздух был пропитан влагой, от запаха сырости немного подташнивало и становилось трудно дышать. - Gedo: Rinne Tensei no Jutsu!* – руки ниндзя с трудом сложились в печать, и статуя Гедо была призвана. В нескольких сантиметрах от земли пульсировала лазурно-небесная энергия, в самом центре которой понемногу начинал проявляться силуэт мужчины. Тем временем тело незнакомца, сотворившего это дзюцу, незамедлительно рассеивалось на сотни золотых лучей, а вскоре и вовсе исчезло, оставив после себя все ту же кромешную тьму.

***

Впервые за несколько лет он открыл глаза. В реальном мире была полночь девятого июля, на небе возвышалась полная луна. Тело его, как и прежде, осталось в возрасте двадцати одного года, но на удивление было крепким и исцеленным. Перерождение произошло успешно, в нужное время и в нужном месте. В мире, где уже не было войн и боли, где каждый, кто пережил Четвертую мировую войну Шиноби, стал мудрее и чище настолько, насколько это было ему предначертано. Несколько мгновений спустя лицо шиноби искривилось в мучении, и он сокрыл его руками. Гнетущие мысли тяготили его, он знал наверняка, что возвращение в этот мир было дано ему не просто так. Единственной его целью было спасение брата из бездны сожалений и отчаяния, которая рушила так и не успевшую начаться жизнь близкого ему человека. Лишь затем после долгих раздумий мужчина стал задаваться вопросом: каким же чудом он вновь оказался здесь? Кто мог совершить подобное после Нагато? Однако, эта тайна была унесена в мир иной. Да и кто бы стал так вероломно искать ответ на этот вопрос, вернувшись в мир живых с такой миссией? Было очевидным, что шиноби решил отправиться на поиски брата как можно скорее. Единственным решением было взять курс на Коноху, дабы узнать, что изменилось за время его отсутствия. Он прекрасно понимал, что встреча с жителями его деревни вряд ли окажется теплой и приветливой, но та благая цель толкала его вперед с сокрушительной силой. Удивительным было то, как при таких обстоятельствах он сохранял здравый рассудок. Нет, он не был одержимым идеей спасения, но сохранял в себе некоторые черты пацифиста или, правильнее было бы сказать, искренне любящего старшего брата. Выйдя из пещеры, он с шумом перемещался по веткам, укрытым листьями, пока вовсе не скрылся из виду. С возвращением, Итачи Учиха.