Такова политика.

За день до происходящего тут разговора. В тот вечер. Серебристая сталь меча окрасилась в алый цвет, по которой только что потекла свежая струя крови. Аюми мешком с картошкой рухнула на руки Усуи, проваливаясь глубоко глубоко в бездну. Единственно что она увидела перед тем, как ее сознанием окутала тьма — это ЕГО нереально голубые глаза, в которых только что блеснуло нечто необъяснимое. Шок? Убийца не то, чтобы ожидал такого поворота событий, он просто никак не мог представить себе, что этой вечно назойливой смазливой девчонке придет вообще такое в голову! Не зная что на него нашло, он резко подхватил бесчувственное тело на руки, и как можно быстрее ринулся в сторону одной из удаленных комнат в квартире, и уложил пленницу на кровать. Та еще дышала, однако Усуи это никак не успокоило. Он в такой панике заметался по комнате, что судя по его поведению, он боялся за ее жизнь не только по причине того, что она всего лишь приманка для хозяина...вот только в его безжизненном выражении лица никак это не выразилось по сравнении с тем, какая буря поднялась внутри. Не найдя подходящей тряпки или же бинта под рукой, хиторики просто порвал ткань простыни и приложил ее к хлещущей ране. Пока это хоть на время задержало бы кровь, он на всей своей скорости выбежал из комнаты так, что в какие-то считанные секунды он забежал обратно уже с бинтом, чистой тряпко и с тазиком водой в руках. Как он это сделал — знал лишь он один. Спасибо Хидэто-саме за скорость... И честно говоря, убийца сам не замечал, как с дрожью в руке начал смачивать тряпку, как подлетел к Аюми, словно коршун к добыче, как просто вышвырнул окровавленную ткань в окно, как промыл открытую рану, как достал из тумбочки какую-то мазь, как бережно и аккуратно нанес ее, как обвязал рану бинтом, и как укрыл девчонку одеялом...Он просто хотел чтобы она жила. Чтобы именно эта игрушка жила. Такая невинная, хрупкая. Она просто обязана жить. Но...но зачем она сделала это ради него? - вот что теперь беспокоило убийцу, который сидел на краю кровати подле своей пленницы и опустил голову вниз. Холодный лютый воздух рвался сквозь открытое окно, надувая шторы куполом. Усуи по-прежнему сидел рядом с Аюми, и никак не мог найти себе оправдания. Его пепельные волосы скрыли отрешенный взгляд, а руки сами по себе сомкнулись в кулак, когда он повернул голову в сторону, чтобы увидеть ее. В груди сразу же стало отчего-то противно...как она вообще смеет жалеть его? Таких как он нужно наоборот остерегаться или убивать. Столько жизней он унес, стольких людей погубил...даже собственного отца убил когда-то давно. «Интересно, стала бы она жалеть меня, узнав какой я по-настоящему монстр?» *** И с этой не дающей ему покоя мыслью, Усуи теперь гнал на своем красном феррари по ночным дорогам Токио. Его правая рука отдыхала на рычаге, а второй рукой он сжимал руль, направляясь строго заданному месту. В его голове все еще вертелся недавний разговор по телефону с господином Хидэто, где его последние слова прозвучали слаще меда. «Старик проиграл, я победил в этой игре за превосходство. Теперь эта девчонка мне не нужна, все условия, которые я выдвинул, ее папашка выполнил как верный песик. Тебе теперь остается лишь вернуть Аюми Фукаду самому. Я ведь ее подарил тебе, не так ли?» Усуи на мгновение закрыл глаза, лишь только бы стереть со своей головы его голос. А когда он их открыл, то уже подъезжал к одному из высотных зданий Токио, которое даже в такое позднее время, как сейчас — было наполнено жизнью и шумом. Как-никак жизнь только начинается, а утро — утро всего лишь ночь. Хитокири откинув все непрошеные мысли в сторону, припарковался вместе с остальными машинами, закрыл бесшумно дверцу, накинул на себя капюшон и направился во внутрь здания. Внутри здания оказалось довольно таки весело: кругом играла музыка, столько пьяных лиц попалось на пути, что глядя на них становилось противно. Но это не то, что преследовал Усуи. Он сюда не потанцевать пришел. Обойдя пьяную парочку стороной, будто некую проказу — он двинулся в сторону лифта, обошел людей внутри и нажал на самый верхний этаж. 56-ой. Даже здесь, в лифту, убийца уже сто раз пожалел о том, что назначил место встречи на крыше именно этого здания, ведь по пути к цели, блондин ехал в лифту вместе с двумя пьяными девушками и каким-то щуплым очкариком. И чтобы ничего, если бы эти девицы не стали наглым образом приставать. А еще где-то на 25, может на 26-ом этаже к ним присоединились еще два не очень-то и трезвых парня, которые начали вести себя как последние подонки. Наблюдая за ними, сквозь нависшую на глаза прядь светлых волос, Усуи хотел измельчить их на мелкие кусочки, а когда дело дошло до того, что эти парни начале бессовестно лезть к девушкам, лапать их, шептать пошлые слова, то убийца больше этого не выдержал. Он просто сошел где-то на 35 этаже и решил подняться на крышу по лестнице, нежели находиться там...а следом за ним, выбежал и перепуганный тот самый парнишка. А куда он делся потом, хитокири было плевать. Он погрузившись полностью в себя, прогулялся до 56 этажа пешком. А там и вышел на саму крышу, где перед ним раскинулся весь мир, погрязший в вечный плен несправедливости и насилия. Медленно ступая по твердой поверхности, руки Усуи на автомате сомкнулись на рукояти кодачи под плащом, когда вдали он заметил одинокую фигуру. Эта самая фигура стояла спиной к нему. Лишь только подол плаща, и длинные черные, слово крыло ворона волосы разлетались из стороны в сторону под мощным напором ветра. Удивительно было то, что шляпа на его голове держалась и чудом не улетела. Усуи сделал несколько шагов вперед, дабы приблизиться к цели. Идти было кстати не так то и просто, если судить по тому, что ветер не на шутку бил в лицо, заставляя чуть ли не пятиться назад. И в отличии от этой одинокой фигуры явно мужчины, капюшон с хитокири все же слетел назад, и теперь его с его пепельными волосами игрался сам ветер. В прочем, убийца даже не изменился в лице, только его холодная синева глаз горела в этой полутьме не хуже огня. Откинув мешающиеся волосы назад, Усуи решил первым начать разговор. -Я так и знал, что ты придешь Юкимура Тацуя. - Как можно равнодушней сказал он, но сквозь свист ветра его красивый голос вряд ли коснулся слуха Тацуи. Юкимура почувствовал чужое присутствие спиной, и резко повернулся к врагу лицом, приняв боевую стойку. Его хищный аметистовый взгляд застрял на двух сапфировых огоньках, горящий казалось бы в воздухе. Брюнет в отличии от блондина выглядел не так спокойно, как хотелось бы. А если учесть то, как гневно он орал в трубку, когда услышал этот проклятый не от Бога голос, то то, как он ведет себя сейчас еще цветочки. -Что тебе нужно? - Рыкнул во весь голос Юкимура, вытаскивая свой меч. - Откуда ты узнал телефон господина Такуни? Усуи, наблюдая за тем, как воспламеняется этот парень, с уверенностью мог предположить, что без боя здесь не обойтись. Ну хоть в этот раз наверное этот Тацуя покажет себя с другой стороны, а не как тогда...еще на поле.. -Я не хочу драться. - Спокойно признался хитокири, прикрыв глаза. - Я лишь пришел от лица господина Хидэто. А вот Тацуя видимо не стал слушать, или вообще не услышал. Юкимура с таким неимоверным гневом и криком кинулся вперед, что наверное бы при желании смог целую армию на куски порубить. Усуи в самый последний момент успел сообразить, что вообще произошло и достать свое кодачи. Не очень он и любил, когда все происходит именно так, как делает он сам. Это его конек делать неожиданные движения и выпады. А тут... Юкимура настиг своего врага в считанные секунды. Серебро его стали блеснуло в этой темноте и встретилось со сталью чужого меча. И если сравнивать движения Юкимуры сейчас, чем в тот раз, то Усуи пришлось под напрячь свое зрение и уходить от ударов врага. А брюнет безустанно продолжал нападать и нападать, заставляя блондина отступать назад и делать опасные трюки. В его памяти еще были те воспоминания, когда он лежал на земле под таким же опасным сапфировым взглядом, но не хотел снова повторять былые ошибки. Тацуя больше не хотел проигрывать как тогда. Ведь сейчас им правило не просто чувство защитить, им правили гнев и безумие. Хотелось разорвать врага на части, лишь бы снова стать ЕЕ тенью, лишь бы снова ЕЕ шоколадные щенячьи глаза. -Я не буду драться. - Повторил сквозь свист ветра Усуи, уклоняясь от ударов Юкимуры. -Молчать!!! - проорал брюнет, сталкиваясь клинок в клинок с противником. Два парня, столкнувшись мечами сталь о сталь, пошли по кругу вглядываясь друг другу в глаза. Аметист в глазах Юкимуры выглядел до боли обжигающе и ярко, а сапфировый блеск оставался таким же лютым и непристойным. А Юкимура себя чувствовал в такой опасной близости кроликом под завораживающим взглядом змеи. -Я пришел сказать, что игра окончена. - Продолжил хитокири, не спуская глаза с брюнета. Его взгляд из-под козырька шляпы наводил внутренний ужас, прожигал изнутри, тогда как собственный взгляд морозил всю сущность. И непонятно было что хуже: сгореть дотла или рассыпаться на миллиард льдин? -Для тебя окончена. - Прошипел Юкимура, ходя по кругу. Лязг металлов — и они разлетелись по обе стороны. -Ты так и не хочешь чтобы Аюми вернулась назад? - поинтересовался Усуи, внимательно наблюдая как мышцы рук брюнета напряглись. Ветер пронесся мимо обоих мужчин, которые каждый мечтал выглядеть в глазах другого как можно пугающе. -Вы может быть и победили Такуни-сана, но не меня! - озлобленным голосом прорычал Юкимура, снова принимая боевую стойку. Однако следующие слова Усуи заставили его замереть на одном месте. -Да мне плевать. Но эта игрушка должна жить и она возвращается домой. -Ты смеешь сравнивать Аюми-доно с игрушкой?! - вскипел Тацуя, сжав рукоять. -А не все ли мы игрушки в руках хозяев? - вопросил Усуи, опуская свое кодачи к земле. Его лицо не поменялось ни на мгновение, этот равнодушный холод в его сапфировом взгляде никуда не исчез...его голос красив, но в то же время в нем нет эмоции. Юкимура проводил глазами сталь противника и вернулся к его глазам. Губы сами по себе сомкнулись в кривую линию. -Ты можешь называть себя игрушкой. А я лишь тень моей госпожи. Я не убиваю ради забавы, как ты. Хитокири промолчал, просто молча пропустив его последние слова через себя. Эти слова задели. Забава...действительно...скольких он людей лишил жизни когда-то...А ведь умирая, они так хотели жить...оставаясь без каких-либо конечностей они мысленно молили Бога лишь бы только все закончилось...лишь бы боль ушла... Действительно больно. Но больней всего было убивать. Больней всего было видеть, как гаснет жизнь в чьих-то глазах... -Нечего ответить, чертов ублюдок? - Продолжал атаковать на больное Тацуя. - Твоя видимо душа прогнила настолько, что ты не отличаешь игрушку от искренне преданных людей. Это тобой играют. Тебе велено было убить, ты убиваешь, и у тебя нет ничего кроме команды «фас». Разве я не прав? - вопрос в самое сердце. О духи, Юкимура перестань. - А ты знаешь что такое доверие между хозяином и подчиненным? Тебе когда-нибудь приходилось всей своей душой рваться не только к достигнутой цели, а хоть как-то пытаться сделать так, чтобы на лицах твоих близко к сердцу людей появилась улыбка? - тишина в ответ. - Так не сравнивай всех с такими, как ты сам. Игрушка это ты. А я тень, готовая скрыть от жары. Усуи молчал. Ему нечего было ответить. Эти слова, как бы они горько не звучали для него самого, но это правда. Просто не было смысла оправдывать себя, пытаясь доказать ему что он не прав. Пытаясь посмеяться над его верностью, он посмеялся лишь над самим собой. -Все сказал? - мрачно закончил за него хитокири, всем своим видом показывая, что его взгляд наполнился холодом. -А мне сказать больше и нечего. Здесь итак все ясно. Теперь говори суть встречи. - Равнодушно кинул Тацуя, ожидая второго раунда. Но его так и не последовало. Оставалось лишь решить тот вопрос, зачем этот ублюдок связался с господином Такуни. -Тогда послезавтра. Центральная площадь. Я приведу девчонку туда. Три часа дня. Противный вой ветра снова пронесся мимо мужчин, где в глазах одного читалось не понимание, в глазах другого была буря, скрытая арктическим холодом. -Но не думай, что мы с ней не встретимся еще. У нас с ней своя игра... - Это последнее что услышал Юкимура, когда этот беловласый хитокири повернулся к нему спиной и быстро скрылся в темноте ночи. Лишь его пепельные волосы промелькнули где-то на фоне выхода из крыши... *** И тот же ночью Усуи на всей скорости помчался куда-то, казалось бы, сквозь город. Он уже не мог унять противную дрожь по всему телу, он уже не мог скрыть болезненную гримасу на лице. Всю его сущность, словно бы цепями сковали. Слова «черной тени» задели до того до костей больно, от чего даже такому убийце, как Усуи хотелось завыть, как одинокому волку. И если бы он еще давно не научился зарывать свои эмоции глубоко глубоко в сердце, то наверняка по его щекам сейчас текли бы слезы. Слишком больно было осознавать то, что очевидно. А оставшись наедине с океаном, куда и рванул убийца, то он позволил себе закричать во весь в голос впредь до того, что он упал на колени, сгребая в обе руки песок. А посмотрев в ночное небо — он увидел пепел. Такой же пепел как 15 лет назад... Вернулись болезненные воспоминания. Всего лишь мальчик, любимец в семье, обожаемый всеми ребенок. Мать каждый раз приносила с работы какие-нибудь вкусности и радовала семью, балуя сына. Отец частенько любил рыбачить и по-долгу мог засиживаться с сыном у берега какой-нибудь речонки и рассказывать истории из своего детства. Мальчик всегда клал свою голову на могучее плечо отца и звонко смеялся, а порой вообще мог безобидно и невинно задремать. Родители ни в чем и никогда не отказывали своему единственному ребенку, вкладывая в него всю свою душу, мечтая что когда-нибудь он закончит престижный институт и станет влиятельным человеком в стране. Даже в отголосках памяти, эти надежды родителей выглядели как-никогда живыми и настоящими. Их счастливые лица по-прежнему мелькают перед глазами...их искреннюю улыбку ни за что не вычеркнуть из сердца. Идеальная жизнь... Но даже и ей когда-нибудь наступает конец. Та дождливая осень перечеркнула абсолютно все. Рухнув от бессилия прямо лицом в песок, Усуи задыхаясь от нехватки воздуха в груди просто провалился в какую-то черную дыру своего прошлого...Просто выжженная дотла черная дыра. Все счастливое, когда-то жившее в его жизни, медленно сгорело в огне. А дальше воспоминания, словно бы сжалились над ним и захлопнулись на крепкий и прочный замок. *** Очнулся он тогда, когда было уже ясное и слегка холодное утро. Шум воды медленно подкрался к убийце, который взглядом утопленника смотрел совершенно в никуда перед собой. Эта опаловая даль океана завораживающе манила к себе, такая же синева вод как и его глаза тянула в свои вечные объятия, притягивала как магнит ко дну. Но...но нельзя. Он должен похоронить в себе вчерашнюю слабость. Он должен вернуться назад. Вот только вернулся он тогда, когда уже было слишком темно, а как прошел этот день, он и не помнил. Просто колесил по городу туда-сюда без смысла и толку. Теперь он думал о ее поступке. Теперь он думал о ней.