Тень моих сомнений

- Гарри, друзья - понятие растяжимое, - скептически заметила тётя Петунья, сделав пару глотков утреннего кофе. - Это понятное дело, тетушка. Но иногда, хотя почему иногда? Всегда мне кажется, что они со мной общаются только потому, что я « Мальчик, который выжил», - я так же сделал глоток кофе, но от этого лишь скривился. Я его пересолил, по ошибке. Утро после долгих ночных размышлений никогда не было моей любимой частью дня. - Так проверь их, - с еле уловимой улыбкой предложила она. - Как? – с мольбой посмотрев на нее, спросил я, так как в голове было ужасно пусто. - С тобой вечно что-то, да случается. И подсказывает мне моя интуиция, что скоро что-то произойдёт, появится достойный повод. - Женщина чуть склонила голову на правое плечо. - Появиться сам. Но повод столкнуться с друзьями и проверить их, а не что-то другое, дорогой. - Скоро учебный год, действительно, - скептически заметил я. - Я вовсе не о том, - нахмурила тётушка. – Мальчик мой, кажется мне, что столкнетесь вы с ними раньше. А по поводу как их проверить, я подумаю и позже сообщу. Так как придумать за одну ночь или вечер я ничего не мог, я всё так же продолжал искать решение той или иной проблемы. В Хогвартсе мне с этим помогала Гермиона. Все мои проблемы или вопросы она решала со мной довольно быстро. Её мысли шли иногда быстрее, чем течёт время. Мысли никогда не покидали её умную голову. Жаль, что сейчас её нет рядом, хотя она бы и не поняла меня. Сначала я старался успокоиться, но теперь всё чаще и чаще плохие мысли приходили в мою голову. Из-за событий того года мне было не то, что бы страшно, но всё-таки не так уж и весело. Смерть, опасность, риск может поджидать за любым поворотом, с любой стороны и при любых обстоятельствах. От этого нельзя спастись, убежать, спрятаться. Это есть везде. Сегодня, сидя на качелях, я наблюдал, как молодая женщина заботливо зовёт своё дитя домой. Почему он так не хотел туда? Скука? Лень? Не знаю. Как бы мне хотелось быть на его месте. Ведь в этом мире я один. Совсем один. Нет, конечно, у меня есть тётя, дядя, кузен, в конце концов. Хоть с ним мы часто и не ладим, и стараемся особо, без надобности, не общаться. У меня есть друзья, да только... есть ли? Да и есть они в « другом мире», по идее. Вся моя жизнь, в последнее время, разорвана на две части, где я обычный мальчик-сирота. И где я будущий волшебник, известный мальчик, что чаще всего одни только проблемы и доставляет. Часто мои мысли предательски подсказывают, что если отказаться от мира магов, то я смогу жить спокойно. Но нельзя! На меня рассчитывают. Это долг! Долг, которым меня обязали без моего желания и согласия. А что, если «Тот-О-Ком-Нельзя-Говорить» объявится в не подходящий момент, ведь с моей удачей всякое в жизни может быть, тут тётя Петунья права. И пока я буду спасать своего друга-знакомого, мир или ещё что-то из этой магической, несуразной жизни, мне просто отправят заклинание в спину? Почему спасение мира пало на мои плечи? За что судьба решила «наградить» меня таким подарком? Кто из моего окружения окажется в трудный час рядом? Не предаст, не бросит? Рон и Гермиона? Сколько мы пережили уже вместе, а ведь всего четыре года дружим. Сколько уже свалилось на наши плечи? А сколько ещё может свалиться? Ведь я не могу знать, где и когда мне придется упасть, или пасть. Где наши с ними дороги разойдутся и сойдутся ли они потом вновь? Сможем ли мы, в случае чего, возродиться из пепла? Дадли вновь побил какого-то мальчишку и радовался сейчас, немного несуразно, своей паршивой жизни. Наши дороги «вновь так некстати пересеклись», кузен так и не смирился, что я не стал таким как «он», что я стал «лучше». И вот, сейчас, Дурсль стоит напротив со своими дружками. Что ждёт их в будущем, а уверен ли он в них? Или, как и я, задаётся вопросом о том, что не бросят ли они его в не подходящий момент, не сыграет ли великая судьба с ним в вечную игру, подставит опять, когда не надо? Но очередная его фраза показывает, что в целом, жизнь его устраивает. Дурсль начинает с извечного: «я хоть своей подушки не боюсь». Да ты боишься не подушки, ты боишься змей, тётушку твоего отца, того, что закончиться шоколад или какой-то продукт из твоих «запасов», ты боишься своей тени. В целом, ты много чего боишься-то. Все мы чего-то боимся. Твои дружки того, что их посчитают жалкими, это так, к примеру. Но мысли, на сей момент, вернулись к Седрику, к его смерти. К нашему, пусть и не столь дружескому, но общению. Диггори и то был мне более близким, чем Дадли, хоть с ним мы и росли вместе. Это такой знакомый Дадли: глупый, наивный и слабый. Он не достоин произносить имя Седрика, ведь он не знает его, не знает о его смерти. Да и что этот индивид может знать?! Он не может знать ничего, ведь Дадли ничего не значит в этом мире! Самый обычный магл! Он ничтожество без цели, без мечты, он полный нуль. И если сейчас не остановит свой глупый поток слов, то пожалеет об этом, моё терпение не вечно. И Дурсль перестаёт говорить о Седрике, теперь всё становиться хуже. Про кого он не имеет права говорить, так это мои родители. С давних пор у нас в «семье» было принято как-то это не обсуждать . После того, как я узнал, что я маг, так и вообще разговоры прекратились. Дядя работал и просто делал вид, что мир людей занимает всё его время, а я что-то существующее, но далёкое и не нужное. Тётя лишь пожимала плечами, ей было нечего сказать мне о магах, да и не хотелось, видимо. Она так и не пережила того, что её родители любили мою маму больше, чем саму Петунью. А как мне рассказывала Гермиона, травмы детства редко проходят, хотя я и сам это знаю. Она любила меня по-своему, больше, чем дядя или кузен, но не всегда как тётя, опекун или ещё кто-то. Наши отношения, скорее всего, были дружескими. Я иногда спрашивал её совета, Петунья просила моей помощи, в том или ином деле. Вот так как-то и жили. А в этот момент, я стоял приставив к горлу ненавистного кузена - палочку. Злость кипела во мне, просилась наружу. И возможно я бы и не сдержался. Это всё было сильней меня. Чёрт. Всё вокруг начало странно меняться, тучи закрыли солнце, поднялся ветер, а напротив меня стоял Дадли, от чего-то уверенный, что эти странные изменения погоды моих рук дело. Но ужас и страх был сильнее нас. Грозное, чёрное небо не вызывало радости и мы побежали с того места прочь. Я, почему-то, чувствовал опасность, Дадли же, скорее всего, бежал по инстинкту или привычке. Расстояние до дома уменьшалось, а грозовые тучи догоняли нас. Уже под ливнем мы забежали в переход, стоило отдышаться. Чувство внутри меня взывало бежать, прятаться, защищаться, а по телу разливался ужас. Ужас от осознания того, что это всё не так просто и где-то рядом есть ОНИ - дементоры. Это чувство мне было уже знакомо. И они не заставили себя долго ждать, я был схвачен первым. Далее события закружились в вихре, дементоры, самооборона, кузен, лежащий на земле и бьющийся в конвульсиях, появление соседки, известие о том, что директор попросил последнюю присмотреть за мной. А дома, обвинения дяди Вернона, переживания тётушки Петуньи о Дадли и это треклятое письмо с известием об отчисление с Хогвартса. Казалось бы, дядя ликовал! Ни смотря на его нейтральное отношение ко мне, он, как и любой человек, имел своих собственных тараканов. И эти тараканы не любили магию, увы. На кухне ко мне подошла тётя. - Вот! – она торжествующе улыбнулась мне. Вот только от чего мне стало категорически не ясно. - Вы чего?- решил осведомиться я. - Я придумала, как проверить твоих друзей! – Она от радости вся светилась, и меня почему-то посетило чувство, что и о Дадли забыла. Ведь когда так у неё горели глаза - это значило только одно. Она дорвалась до любимого занятия. И часто это «любимое занятие» было разным. Но сама суть была в том, что она могла заняться хоть чем-то, чтоб разукрасить свою серую, скучную жизнь. - И как же? – поправив очки, вежливо поинтересовался я. - Скажи им, что ты смертельно болен! Но так, осторожно, якобы случайно! Мол, обследовался с Дадли. И тут, на тебе! – мисс Дурсль чуть в ладоши не хлопала. - Как? – рот приоткрылся от удивления, - Чем?! - Чем, это другой вопрос! – она нахмурила, - Но это мы тоже решим! Где-то тут была моя книга по болезням, вечерами за чашечкой чая так интересно почитать! И женщина, найдя вожделенный предмет, что-то бубня под нос, сначала начала листать книгу, а потом внимательно вчитываться. - СПИД, ВИЧ, Рак, Лейкемия, всё не то! – говорила она сосредоточенно, - Нам надо что-то такое, чтоб на год, чтоб не с сильно не поддельными симптомами, что же, что же?! Вот!!! Вот оно! Болезнь Кройтфельдта-Якоба! Название странное, но сама болезнь! - Что это за болезнь? – начал размышлять в слух я, пытаясь вспомнить, ведь где-то я о такой уже слышал. - Нам подходит она в новом виде! Болезнь появилась впервые в 1990 году в Великобритании и с того момента от нее умерло не более 100 человек. Вероятнее всего, что они заразились мясными продуктами, содержащими бычьи прионы из мозга «бешеных коров». В отличие от «классической» формы болезнь поражает и молодых людей в возрасте около 20 лет. В первую очередь она проявляется в изменении личности. Люди теряют интерес к своему хобби, сторонятся своих самых близких людей, поддаются депрессиям. Далее следует похудение, нарушение координации движений. Пациент не способен сам о себе позаботиться, не соблюдает основные правила гигиены, не может без чужой помощи поесть. Повреждение мозга все больше и больше нарушает основные жизненные функции, и, наконец, пациент умирает. В отличие от классической формы при новом варианте болезни Кройтцфельдта — Якоба отдалено наступление слабоумия, и пациент очень долго осознает свое ухудшающееся состояние! – вслух зачитала мисс Дурсь,- Ты и так худой, молодой, перепады настроения могут быть у всех, не большие потери памяти можно симулировать, как и нарушение координации движений! Это то, что надо, болезнь поражает до конца за год-полтора! - Но.. но.. – в голове метались мысли, но сказать сейчас что-то состояние почему-то не позволяло. - Гарри, это единственный путь к проверке! Скоро объявятся твои маги, не сегодня, так завтра, моя интуиция буквально кричит об этом, так что времени на раздумья у тебя не много! – женщина убрала книгу, - А мы поехали с Дадли в больницу. В комнате я злился, бил кулаками о стену, а потом, как поражённый молнией, в конце концов, лежал в кровати и смотрел в потолок. Ночь была долгой, я думал о Диггори, о родителях. И о том, как узнать, верны ли мне близкие? Неужели только так? Взвесив всё, это оказалось действительно только так. Значит, эта болезнь, ну что ж проверим. Размышления прервал шум в коридоре, ключ в двери провернулся и выпал, а я уже стоял наготове с палочкой. Но лишь вздохнул с облегчением, когда это оказались профессора. - Профессор Грюм? Что вы тут делаете? - Спасаем тебя, конечно, – ответил мужчина, а мне приветливо улыбнулась Тонкс. Мы вышли на улицу, на мои вопросы о письме ответа мне ни кто не дал, сказав лишь о том, что ответят в штаб-квартире. И мы полетели. Теперь я действительно был уверен в правильности своего выбора. Выбора проверить самых близких мне. Выбор сделан, теперь надо его осуществлять!