В предрассветных сумерках

— Значит, искать нам надо среди Серых? Ольга вздрагивает от этих слов. Она сидит на кровати обнаженная, небрежно закутавшись в простыню и свесив босую ногу до пола. От тонкой сигареты, зажатой в нервных пальцах, устремляется дымок в полуоткрытую форточку. Гесер морщится. Ему не нравится, когда курят в постели. Но он ничего не говорит. Чары нейтрализации никогда не давались Ольге. Ей куда проще фиксировать или перенаправлять объект. Казалось бы, простенькое бытовое заклинание, но Великая будто намеренно избегает всего, что может безвозвратно развеяться. Даже если это всего лишь сигаретный дым. — Взлома защитного контура в офисе Ночного Дозора не было. Сам знаешь. Как злоумышленник мог проникнуть в архив и отсиживаться там несколько дней никем незамеченный — не представляю. Но маг не был Светлым, однозначно. Я проверила. — И опять все зациклено на Городецком. Ольга кивает. Жадно затягивается. Чуть припухшие от поцелуев губы ярко выделяются на бледном лице. Раннее утро. У них есть еще пара часов, чтобы собраться с мыслями и решить, как быть дальше. Острые лопатки трогательно торчат над складкой простыни, сбившейся и сползающей все ниже и ниже. Ольга зябко передергивает плечами. Она мерзлячка, и потому постоянно кутается то в пледы, то в одеяла. Ольга откидывает волосы со лба, потом опять склоняется вперед, сосредотачиваясь на осыпающемся пепле. Ее лопатки словно танцуют: плавно двигаются, выступая и прячась вновь, словно птичьи крылья, замаскированные под тонкой кожей. У Гесера возникает непреодолимое желание провести ладонью вдоль ее позвоночника и убедиться, что нет уже ни крыльев, ни сбившихся, закопченных порохом, перьев. Гесер подавляет в себе этот неуместный порыв. Их уже нет, и не будет никогда. Он не допустит. Страх Гесера перед птичьим обликом Ольги слишком иррационален и не поддается логике, он словно живет своей, отдельной от разума, жизнью и отказывается подчиняться силе воли. Гесер знает, как опасно потакать своим страхам и демонстрировать их. Ольга этого не поймет. Утешает Гесера лишь одно: худшее теперь позади. Даже сейчас, когда мир вновь на грани гибели, самое ужасное позади: с Ольги сняты все обвинения, нет больше поражения в правах, она с ним, рядом. И он все еще любит ее. Время? Да что время? Это не то измерение, которое может играть против них. Время не властно над их чувствами, оно не посмеет иссушить их потребность друг в друге. Острые скулы, тонкий нос и обветренные губы — порою Ольга выглядит как нескладная девочка-подросток. Такая же хрупкая и угловатая. В эти моменты ее упрямый максимализм подавляет и пугает Гесера. И ему хочется прижать Ольгу к себе, согреть, попытаться уберечь от бесконечных, но вполне логичных сомнений, вытравить из ее памяти все неприятные воспоминания. Но Ольга слишком независимая и гордая, чтобы Гесер мог позволить себе такую слабость. Она не оценит, наоборот, начнет вырываться и обиженно поджимать губы. Ей крайне важно, чтобы Гесер признавал за ней право быть несгибаемой и сильной. И он признает. Хотя и с содроганием поглядывает каждый раз на нее спящую, тихо всхлипывающую во сне. Сны у Ольги почти всегда отвратительные: колючие и холодные, будто бездна, продуваемая всеми ветрами мира. Они никогда не обсуждают эти сны. Негласное табу. И Гесер смирился с ним. Он рад, что моменты Ольгиной замкнутости быстро проходят, и она снова становится уверенной в себе и спокойной Высшей чаровницей. Светлой, которую уже почти ничем не удивить, не напугать, не впечатлить. Она — опытный боевой маг в постоянном активированном состоянии. Ее война всегда при ней. Гесер не перестает мечтать о том, как можно будет повернуть время вспять, переиграть, изменить уже свершившееся. Если бы тогда он был умнее, прозорливее, если бы не отпускал Ольгу от себя, если бы успел вмешаться… Все эти бесконечные «если» сводят его с ума. Ольга не знает, как непозволительно много воздействий первого уровня Гесер задействовал, чтобы облегчить ее участь. За несколько веков у него скопилось достаточно привилегий, дарованных Инквизицией за помощь в особо секретных расследованиях. Личные бонусы, которые он мог бы использовать в своих целях. И он использовал, активируя старые связи. Он добился разрешения забрать чучело совы из школьного кабинета, где постоянный шум и гвалт, и где слишком велик был риск, что чучело сожгут школьники — просто ради любопытства. И вот сейчас Ольга рядом. Протяни руку — и коснешься ее плеча. Светлая кожа тонка и может поспорить белизной с простынею из мягкой бязи. Надо будет изыскать возможность и увезти Ольгу в отпуск. Куда-нибудь на юг, к морю. Чтобы смогла отогреться на солнце, расслабиться. Загар ей должен идти. Когда-то у нее были веснушки. И Гесеру это безумно нравилось. Гесер чуть приметно потягивается, запрокидывает голову, прикрывает ненадолго глаза, представляя, как здорово будет неторопливо нежиться на теплом песке. Но это уже потом, когда все закончится. Когда угрозы не будет. А сейчас только работа. Много работы. И огромная ответственность на их плечах. Они оба теперь нужны семье Городецких. Нужны как никогда… — Мне вот непонятно, — говорит Гесер, открывая глаза и резко садясь. Мягко, но настойчиво притягивает Ольгу к себе, заставляя спиной откинутся ему на грудь. — Откуда злоумышленник был уверен, что Антон непременно спустится в архив? — он ласкает пальцами ее шею, спускается ниже, чувствуя, как по коже Ольги пробегает предвкушающая дрожь. Он целует ее в плечо, проводит языком по ключице, так, как она это любит. И наградой ему — чуть слышный одобряющий возглас. — Что скажешь? — Думаешь, Антона туда приманили? — Высшего Светлого мага? Полностью сосредоточенного мыслями на катаклизме? Ольга разворачивается и прижимается еще сильнее. Светлые завитки волос у ее виска приятно щекочут нос. И почему-то именно от этого накатывает новое возбуждение. Гесер откидывается на подушки и тянет Ольгу на себя. Помогает усесться ему на бедра. — Вампирский зов? Но это невозможно! — рассуждает рассеянно Ольга, подаваясь навстречу будоражащим прикосновениям. — Тогда вампир должен быть сильнее Антона. Но таких сейчас нет? — Может, древний вампир? — И при этом преодолел силовой щит Ночного Дозора? Даже Инквизитору это не под силу. — Вампир. И определенно, из Серых. С личной претензией именно к Городецкому. Вот мы и сузили круг подозреваемых, — шепчет Гесер, наконец позволяя себе расслабиться и отдаться на волю приятных ощущений. — Я займусь этим, — шепчет Ольга. — Но чуть позже… А недокуренная сигарета медленно дотлевает в пепельнице на полу, у ножки кровати…