Mockingbird

Студия «On beat» встретила Анджи привычным однообразным шумом, как только девушка зашла внутрь. Туда-сюда сновали вечно беспечные, вечно обеспокоенные ученики, и их громкие голоса, беседы — то ли ни о чём, то ли обо всём на свете, — тут же окружили Анджи, будто рой пчёл. Невольно поморщившись, она со вздохом огляделась, взглядом изучая уже порядком подзабытое здание, стены, двери, ведущие в классы, знакомые до тошноты, — и ничего не чувствовала. Ни приятного волнения, которое испытывает человек при возвращении туда, где он провёл важную часть своей жизни, ни удивления, ни светлой радости — ни-че-го. Лишь странное ощущение отрешенности, будто бы всё, что сейчас происходило, не было реальностью. «Отчасти это так и есть, — раздумывала Анджи, ступая вглубь студии и меньше всего желая наткнуться на кого-то вроде Виолетты или её друзей. — Всё это не моя реальность, не моя жизнь. Это принадлежит другой Анджи. А вот когда я вернусь обратно во Францию – ох, да, вот тогда я заживу». Пока Анджи направлялась в учительскую, удивляясь тому, что она уже успела немного забыть эти коридоры, многие ученики, которых она когда-то обучала, оглядывались на неё, изумлённо моргая и перешёптываясь. На их лицах явно читалось недоумение, окрашенное всплесками радости и надежды, во всех глазах, чьи взгляды были устремлены на Анджи, будто светилось: «Это она! Разве не видите? Это Анджи!» Выпрямив спину, девушка отстранённо кому-то кивала и даже раз улыбнулась, но по большей части старалась игнорировать эти назойливые лица. Когда она вошла в учительскую, то обнаружила там Пабло, который теперь спокойно и даже как-то весело копался в своих бумагах. Стоило тишине разрушиться стуком шагов, он поднял голову, и счастливая улыбка озарила его лицо. — Рад снова видеть вас, о Анджи, — нараспев произнёс он, хватая девушку за руку и увлекая за собой куда-то к столу. — Позволь ещё раз сказать тебе, как я счастлив, что ты возвращаешься. — Угу, — схватив со стола печенье, которое лежало рядом с Пабло, она придирчиво осмотрела его. – Это, безусловно, радостное событие, — откусив, Анджи задумчиво жевала печенье, и в голове её мелькнуло мысль, что вкус его до странности знаком — будто напоминает что-то родное и греющее душу и… Боже, какая глупость! — Хотя это всё равно ненадолго, — добавила девушка, не поднимая на Пабло взгляда. — Да помню я, помню, — отмахнулся мужчина, вздыхая и усаживаясь обратно на стул. — Но всё равно это здорово. Сейчас заполнишь нужные бумаги и не спеши уходить, ладно? Сюда вскоре должны заглянуть остальные. Будь уверена, они будут рады твоему возвращению. Все скучали по тебе. Даже старина Григорио —, а ты хорошо знаешь его, — даже он не раз вспоминал тебя, — горячо заверил её Пабло, сам рассмеявшись собственной шутке. Он бросил на неё озорной взгляд, и Анджи, не найдя, что сказать в ответ, отстранённо и натянуто улыбнулась. Сии слова Пабло не вызвали у неё должной радости и счастья, а при упоминании о своих бывших сотрудниках она лишь ощутила нечто вроде усталости. «Скучали они, — невесело усмехнулась Анджи, без интереса наблюдая за работой Пабло. В душе её царила неясное раздражение, въевшееся и неотделимое, а воспоминание о коллегах лишь усилило его. — Ну и глупые сентименталисты. С привязанностями жить так утомительно». Когда Анджи начала заполнять должные документы, её терзало желание кинуть ручку куда подальше, разорвать все договоры и молча уйти отсюда. Ни за что, ни за какие слова, ни за какие обещания ей не хотелось возвращаться сюда — в место, где её буквально душила ненависть и жгучая обида. Место, где она совершила столько ошибок и столько раз раздаривала кому-то частички своей души. Место, ставшее её погибелью. Место, которое находилось в городе, ставший для Анджи ненавистным. Зачем, зачем она всё это делает, соглашается сюда вернуться? Для чего всё это, куда Анджи сейчас стремится в этой студии? Сжечь бы эти бумаги и крикнуть, как это всё достало… «Успокойся, — повелела сама себе девушка, глубоко вдыхая и заполняя очередную графу. — Ты же знаешь, для чего это. Ты же знаешь, что это ненадолго. Чёрт возьми, почему ты такая слабая?» Прикусив губу, Анджи замерла, когда ей осталось всего одно — поставить подпись. Одна подпись — и всё будет решено. Одна подпись — и она снова будет считаться учителем в этой студии. Одна подпись — и… — Ну же, Анджи, — подбодрил её Пабло, опуская руку на плечо. — Только не говори, что ты забыла, как расписываться. Поведя плечами, дабы мужчина убрал свою руку, она поморщилась и наконец поставила свою подпись — нужную клеточку украсили причудливые извилистые линии. Будто бы не веря, что она это сделала, Анджи неотрывно смотрела на документ до тех пор, пока Пабло не убрал его, довольно кивая головой. — И всё-таки ты приняла верное решение, подруга, — заулыбался он, усмехаясь, пока у Анджи внутри всё переворачивалось от ощущения гнили и отвращения, от ощущения чудовищной, глупой ошибки. «Хоть бы ты был прав, Пабло, — мрачно подумала Анджи, бездумно поднимаясь со стула и готовясь уйти. — Ведь иначе…» Додумать она не успела. Неожиданно дверь открылась, и в учительскую ввалился вечно неуклюжий и рассеянный Бето. По дороге пытаясь поймать свой бутерброд и засунуть себе его в рот, он не сразу расслышал Пабло, который радостно вещал о возвращении Анджи. Поправив очки на переносице, Бето пригляделся и вскрикнул от удивления, заметив нахмурившуюся Анджи. — Ах, Анджи! — возликовал он, выкинув несчастный развалившийся бутерброд в мусорное ведро, и заспешил к девушке, умудрившись по дороге сбить целых два стула. — Сколько лет, сколько зим! «Не так уж много», — вяло подумала Анджи, когда счастливые поздравления с возвращением обрушились на неё. Позже в помещение завалились и другие сотрудники, все они тотчас же набросились на Анджи. Принимая их сердечные рукопожатия, поздравления и даже объятия, она кивала и неискренне улыбалась им, молясь, чтобы всё скорее прошло. «Всё это только ради работы, — напомнила себе Анджи, стоя в окружении коллег и делая вид, будто слушает их, — и всё. Я поработаю здесь совсем немного и наконец уйду, уйду навсегда, подальше от всех этих опостылевших лиц. И тогда вернусь в Париж и ту студию. Любой ценой».

***

— Вилу, Вилу, — перехватила Камилла подругу, когда та выходила из класса после урока, погрузившись в свои мысли. Рыжеволосая девушка возникла неожиданно, и Виолетта, вздрогнув, в недоумении посмотрела на неё. — Ты знала об этом? Мысли, и без того метавшиеся в голове в сущем беспорядке, теперь разлетелись вовсе. Забыв, о чём она размышляла пару секунд назад, Виолетта тряхнула головой, пытаясь прийти в себя и осознать, что сейчас она здесь, в студии, и рядом с ней Камилла, увлечённо толкующая о чём-то. Поглядев на неё, девушка пришла в ещё большее недоумение. — …поэтому все ужасно рады, — закончила Камилла, глядя на подругу сияющими глазами и явно ожидая от неё ответа. Виолетта лишь беспомощно моргнула и развела руками. Торрес переполняла радость, она радостно улыбалась Виолетте, а та никак не могла понять, что же происходит. — Только не говори, что ты всё прослушала, — разочарованно протянула Камилла, прицокнув языком. Недавняя радость померкла в её глазах, и теперь взгляд девушки, устремлённый на подругу, был преисполнен лишь непонимания и тревоги. Когда Камилла заговорила, голос её был окрашен недоверием: — Вилу… Виолетта замотала головой, окончательно придя в себя, и жестом прервала девушку. Собственные проблемы и сомнения всё ещё терзали её разум, сдавливали шею, и больше всего хотелось уйти в собственный внутренний мир и забыть про всех. Сейчас девушку тревожило слишком многое: нынешняя ситуация с Анджи, вечная апатия и усталость отца, то, как можно преодолеть это испытание и выбраться из всего этого, выбраться вместе с отцом. Но ведь в данный момент она была здесь, в настоящем мире, разве нет? И Камилла что-то пыталась сказать ей, рассказать, что что-то произошло; и, судя по взгляду рыжеволосой, это было немаловажное происшествие. Виолетта глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе ощущение реальности, и вопросительно посмотрела на Камиллу. Усилием воли выстроив барьер, который не позволял ей захлебнуться в своих переживаниях, оградить их от себя, задвинув в ту часть сознания, где разум хранит молчание, девушка виновато улыбнулась. — Прости меня, Ками, — отозвалась она, прикусывая губу и складывая ладони в умоляющем жесте. — Я отвлеклась. О чём ты хотела рассказать мне? — поинтересовалась Виолетта, внимательно вглядываясь в лицо подруги и пытаясь разгадать, что же так обрадовало её. Камилла лишь удивлённо моргнула, всё ещё охваченная смятением и потрясённая таким неведением Кастильо. — Анджи вернулась, ты знаешь? Виолетта ощутила себя сбитой с толку. Нахмурившись, она безмолвно воззрилась на Камиллу, будто надеясь услышать, что это шутка. Рыжеволосая девушка тоже молчала, ожидая её ответа, и с каждым минувшим впустую мгновением недоумение Виолетты разрасталось всё сильнее, будто лесной пожар. Наконец неясное молчание начало выводить девушку из себя, и она поспешила разрушить эту звенящую тишину. — О чём ты, Ками, — медленно заговорила девушка, не сводя пытливого взгляда с подруги и начиная сомневаться в разумности происходящего. — Я знаю об этом. Я сама вам рассказывала. Она недавно вернулась в Аргентину… — сказала Виолетта, оборвав себя на неоконченной фразе, как только воспоминания о возвращении тёти окутали её, вновь унося в угрюмое недалёкое прошлое. Наверное, девушка сейчас сказала бы больше, если бы сердце не сжалось от боли и страха, когда в голове вновь зазвучал холодный и до дрожи равнодушный голос Анджи. — Недавно вернулась, — повторила брюнетка, попытавшись придать дрогнувшему голосу хоть какую-то твёрдость. Камилла бессильно улыбнулась, покачав головой. — Это я знаю. Она вернулась в студию, Виолетта. Она снова работает у нас. При этих словах весь мир качнулся, будто искажённый какой-то помехой. Внезапное головокружение завладело девушкой, и она качнулась, на мгновение потеряв равновесие. Закрыв глаза, Виолетта попыталась осознать услышанное и найти хоть какую-то логику в происходящем. В темноте головокружение лишь усилилось, но Кастильо не обратила на это внимание. Анджи вернулась? Это звучало почти что смешно. Виолетта прекрасно знала свою тётю и знала то, что она обязательно бы сообщила ей о своих планах, она не оставила бы племянницу в горьком неведении. Ещё бы: ведь это такое радостное событие. — Она не говорила мне, — хрипло проговорила Виолетта, открывая глаза и тяжело опираясь о стену. Казалось, что дышать стало труднее, будто бы воздух внезапно стал разреженным, и девушка не могла вдохнуть его полной грудью. — Странно, я думала, она с радостью расскажет мне об этом, — безрадостно усмехнулась она, обхватывая себя руками, словно ей стало холодно. Камилла несколько бесконечно долгих мгновений молчала, покусывая губу и топчась возле подруги. Она в отрешённой задумчивости смотрела куда-то в сторону и оттого не видела, что та беспомощно сжалась. — Наверное, у неё просто не было времени, — наконец произнесла Камилла, поворачиваясь к Кастильо. Схватив её за руку, она куда-то повела её за собой, вновь улыбнувшись. — Пойдём, я отведу тебя к ней. Уверена, сейчас всё выяснится. Однако Виолетта так не думала. Упершись ногами в пол, она вскрикнула и выдернула свою руку, отчего Камилла пошатнулась. Развернувшись, она в недоумении воззрилась на брюнетку, и во взгляде её сверкнуло истинное изумление. — Ты чего? — осторожно поинтересовалась Камилла, не сводя с девушки настороженного взгляда. — Что с тобой? Разве ты не хочешь её увидеть? Виолетта стояла ни жива ни мертва, опустив тяжёлый взгляд в пол, и не могла вымолвить ни слова. Сердце её переполняла острая, щемящая тревога, страх пульсировал по венам, отчего руки дрожали. Качнув головой, девушка поднесла руку ко рту, заглушая тихий всхлип. — Не могу, — с трудом отозвалась она; говорить было больно. Тяжело сглотнув, Виолетта, всё ещё не поднимая взгляда, продолжила: — Ты же помнишь, что я тебе рассказывала. Ты знаешь, как она повела себя на том ужине, знаешь, как она удивила меня. Мне страшно подходить к ней. Что, если… Что… — она прерывисто вздохнула, сцепляя перед собой руки и пытаясь погасить дрожь. — Вдруг и сейчас она будет такой же? Это же… «Разобьёт мне сердце». Именно такая мысль промелькнула в голове Виолетты, но озвучивать её она не стала — просто не хватило сил. Сосредоточившись лишь на том, чтобы не расплакаться, девушка прожигала взглядом пол и сообразила, что Камилла разговаривает с ней, лишь когда та приобняла её в попытке утешить. — Брось, Вилу, — расслышала девушка мягкий голос Камиллы, пока та пыталась что-то втолковать ей. — Она твоя тётя и любит тебя, что бы ни случилось. Пойдём. Она обрадуется тебе. «Если бы», — хмыкнула Виолетта, остро сомневаясь в словах подруги, однако всё же позволила ей увести себя. Где-то вдалеке слышались чьи-то радостные крики и приветствования, и с каждым мигом шум становился всё ближе и ближе. Прежде чем они оказались среди удивлённых и довольных учеников Студии, Виолетта глубоко вздохнула. «Хоть бы всё прошло нормально».