Watermelon

- А сейчас Распределяющая Шляпа скажет... - слова директора школы Чародейства и Волшебства были всего лишь фоновым текстом, создающим атмосферу нового учебного года. Они ценились всерьез только первокурсниками, которые приходили в восторг даже от среднего пальца, показанного в пустоту. Остальные же студенты просто сидели на длинных дубовых скамьях и старались не подавать вид, что хотят наброситься на аппетитные кусочки утки в вине, так заманчиво лежащие на белых фарфоровых тарелках. К седьмому курсу у каждого выпускника появлялась своя группа, вместе с которой он высмеивал длинные яркие наряды профессоров и их вычурную манеру говорить, поэтому обычно ученики отвлекались от разговоров только с выходом первого новичка на сцену. Или с оглашением его факультета. - ...Гриффиндор! - и толпа учащихся с красно-желтыми галстуками и завышенной самооценкой зааплодировала, некоторые даже поднялись на ноги и принялись одобрительно свистеть. Щеки темноволосой одиннадцатилетней девочки залились румянцем, и она, смотря в пол, подошла к одному из столов, украшенному львиными гербами. - Чертовы грязнокровки, - прыснул Гилберт, наблюдая, как ее приветливо встречают и хлопают по плечу. - Не пройдет и дня, как очередная гриффиндорская малявка будет мозолить нам глаза. - Успокойся, мон шер, девочка не виновата, что родилась такой, - с грустной улыбкой ответил ему блондин, стараясь поумерить ежегодные стенания альбиноса по поводу полукровок. - Виноват тот, кто вообще переспал с маглом, - цыкнул прусс, на что его друг лишь легко пожал плечами. Битый час старшекурсники проклинали все и вся, однако поток учеников не прекращался: Шляпа все еще перемещалась с головы на голову, дети радовались, а педагоги грустно смотрели на увеличение количества юных дарований, желающих получить магическое образование.В этот раз прибывших на Слизерин было катастрофически мало, что портило статистику, но радовало всех, включая самих слизеринцев, ибо еще раз убеждало их в своей уникальности. - Если раньше девушки из Пуффендуя были самыми красивыми в школе, то теперь я побоюсь к таким даже приблизиться - съедят ведь, - Франц наигранно передернулся под общий хохот - новенькие были очень толстыми, словно до одиннадцати лет в них впихивали только мучное и жирное. - Думаете, в этом году тоже будет? - сверкнул глазами Антонио, наклоняясь к друзьям. Бальшмидт хмыкнул, а Бонфуа недовольно пробормотал что-то вроде "опять шум и суматоха". - Хотя с такими-то необъятными мелкими... - И не выберутся же! - бросил Джек, под шумок разбирающийся с корзиной сочных фруктов. - Значит выкатятся! Для таких, как они, кататься по полу - нормальное явление, - сквозь смех проговорил Гилберт, зарабатывая этой фразой волну припадочного гогота. Новичкам, боящимся обернуться назад и посмотреть на источник шума, было неловко под пристальными взглядами старшеклассников-слизеринцев, то и дело высмеивающих их несуществующие недостатки. Прекрасно начинавшийся первый школьный день омрачало лишь присутствие нескольких бестактных юношей, умеющих хоть и не сильно, но существенно, ударить по неокрепшей психике. - ..Когтевран! - голос Шляпы звучал измученнее с каждым разом. Ах, как бы ей сейчас хотелось выставить всех за стены Хогвартса и забыть о распределении! Ее желание разделяли и профессора, использовавшие магию, чтобы не уснуть. В общей сумятице трудно было понять, сколько учеников не прошли распределение, поэтому возглас Антонио заставил спокойно выдохнуть многих в зале: - Он последний! Мы скоро уйдем отсюда! Карьедо бойко кивнул головой в сторону мальчика, залезающего на возвышенность перед кафедрой. И правда, все остальные дети уже сидели за столами своих новых факультетов. При отсутствии хорошей компании время тянулось бы медленно и мучительно, а так оставалось подождать лишь пару минут до окончания длинной церемонии. - Этого идиота и сюда пригласили, - процедил сквозь зубы Варгас, вглядываясь в силуэт ребенка, ерзающего на стуле. Романо до последнего желал, чтобы письмо не дошло до адресата, но его мечтам не суждено было сбыться. - Романо! Братик!! Я скоро буду учиться с тобой!! Веее~, - громкий тонкий голос разнесся по помещению, заставляя всех повернуть головы в сторону брюнета. Зрачки юноши сузились, а руки мелко задрожали. Так его еще никто никогда не позорил. Он одарил мальчика испепеляющим взглядом, словно обещая, что скоро они серьезно поговорят на эту тему. - О, так твой брат учится на Слизерине? Тогда... - Шляпа уже продумала план дальнейших действий, оставалось лишь сказать ключевое слово, которое, по мнению старшего Варгаса, являлось больше приговором для его нервов, нежели простым зачислением брата на факультет. - Да, он учится вместе с самыми лучшими! - слизеринцы, как один, ухмыльнулись, в то время как остальные записали младшего итальянца в черный список. - Когда я вырасту, я хочу стать таким же, как он!! Антонио вздохнул, умиляясь, за что оперативно получил подзатыльник от Романо. - Мне кажется, что сейчас... - Франц лишь открыл рот, как на весь зал прозвучал окончательный вердикт. Стоило Венециано спрыгнуть со стула и понестись к новым однокурсникам, директор тотчас торжественно завершил церемонию распределения и продолжил свою незатейливую речь. - За что мне это... - обреченно сфейспальмил Романо, рядом с которым уже сидел брат, болтая ногами и примечая на столе что-нибудь вкусненькое. Он прекратил вертеться, только когда заметил на себе взгляд Карьедо. - Антонио, - протянул руку испанец, здороваясь с ребенком. Тот немного удивился, но на рукопожатие ответил, лучезарно улыбнувшись и что-то пробормотав. Остальные юноши тоже не стали медлить, ведь новые знакомства всегда открывают новые возможности. - Называй меня Франсуа, - эта странная томная улыбка не могла остаться незамеченной Карьедо, который за нее под столом пнул француза ногой. Гилберт покосился на своих друзей-идиотов, уже довольно долгое время сосредоточенных на одиннадцатилетке, поэтому решил встрять в их разговор. Как-никак, а только ему, Гилберту Бальшмидту, можно уделять такое количество внимания. - Великий Я, - хмыкнул он, протягивая руку. Итальянец немного завис, смотря перед собой пару секунд, после чего чуть поклонился и поцеловал тыльную сторону ладони альбиноса. Романо отвернулся, зажимая рот руками, чтобы не заржать. Франц потупил взгляд, коря себя за то, что не сказал ничего похожего. Малой определенно начинал завоевывать места в их сердцах. - Черт возьми, а ты мне нравишься! - Гилберт еще не знал, что своим незатейливым восклицанием, он породил много неприятностей. - Вееее~, - Венециано выглядел довольным похвалой, но не мог забыть о трех заповедях истинного итальянца, посему спросил, - когда мы сможем покушать? - Да хоть прямо... - Тролль в подземелье!! Тролль!! - двери залы раскрылись, внутрь влетел профессор в длинных одеждах и, пробежав до середины помещения, брякнулся в обморок. Понеслось. *** - Романо, Романо, я забыл зубную щетку!! - оглушительный крик, полный отчаяния и боли, донесся из спальни мальчиков и повлек за собой глубокий совместный вздох юношей. То чувство глубокого таинства, которое они старались сохранять, переглядываясь между собой и улыбаясь лишь краешками губ, в миг вдребезги разбилось о суровую, жестокую реальность, представшую на этот раз в виде щуплого и беспомощного итальянца. - Обойдешься пока без нее, - перебил брата Варгас, уже уставший от выходок мальчика. Он терпел, когда тот чуть не упал в обморок от одного упоминания тролля; терпел, когда он примкнул не к той группе и потерялся на лестницах; терпел даже тогда, когда он испачкал его постельное белье, пролив упаковку сока (которую, несмотря на запрет, сумел припрятать еще со времен поездки в поезде!). Но сейчас терпение находилось на пределе, и любая, даже самая мелкая, выходка могла стоить Венециано строгого выговора с употреблением нецензурной брани и размахивания руками. Романо был мастером в умении устрашать лишь одним своим видом, а когда он выходил из привычного плохого настроения, то его было просто невозможно остановить. Проще было спрятаться в угол и ждать, пока он выплеснет все свои эмоции на случайного встречного и чуть поумерит пыл. Именно из-за этого за ним закрепился статус, как сказал ну очень смелый студент, "чистокровного слизеринца, с самыми отвратительными чертами гриффиндорца". - Венециано, иди проверь, что ты распаковал все свои вещи, - голосом доброй нянечки попросил Антонио, и итальянец, как по мановению волшебной палочки, шмыгнув носом, унесся туда, откуда пришел. Три пары глаз одарили Карьедо благодарным взглядом, а прусс приготовился озвучить тему их небольшого собрания в новом учебном году. - А наш последний год здесь мы отметим наикрутейшим.. - он вдохновенно поднялся с места и прикрыл глаза, прекрасно понимая, что сейчас взоры окружающих устремлены лишь на него, - ...наиофигеннейшим... - Всех с праздничком, - хитрое лицо ирландца высунулось из дверного проема, а после и сам юноша вошел в гостиную. - Так когда будем пить: сегодня или сегодня? Прусс обернулся. Джек, прочитавший по губам Антонио "беги", потупился и крякнул. Из спальни вновь послышались завывания Венециано. Учебный год обещал быть незабываемым.