Возвращение

Где тот хитрый извивающийся змей, которым я был? Что стало с его силой? Кто ты сейчас? Кем ты стал? Бледным невзрачным землянином? Нет! Это не я! Я ненавижу этот облик – человека… Скучные дни в земном городе Хитерфилде протекали уныло и однообразно. Каждый день книжный магазин посещали студенты: они приходили, занимались уроками, иногда шумели (что очень раздражало), и, покупая книги, с довольными улыбками покидали заведение. За окном ездили машины, и шуршание колес по асфальту доносилось даже сквозь плотные стекла, ходили прохожие, иногда заглядываясь на загадочный просторный зал, наполненный книжными полками за затемненным стеклом; загруженная делами людская жизнь в маленьком городке утихала только к позднему вечеру, и только тогда владелец книжной лавки мог позволить себе прогуляться на заднем дворе, в свете единственного, изредка моргающего фонаря. Вся эта суматоха земных людей, их быт и проблемы довольно сильно давили на чужака. Седрик сильно скучал по Меридиану. Он чувствовал это постоянно, и каждый новый день заставлял его скрытую надежду вернуться домой таять, а ненависть и потаенный страх распространяться в душе. Конечно, он знал этот мир довольно хорошо. Он очень доброжелательно обращался с покупателями и был вежлив и дисциплинирован. Наверное, единственное, что он действительно ценил в жителях земли – это дисциплину и традиции взаимоуважения. Хотя и эту ценность они сумели растерять, войдя в новый век. Седрик знал, как нужно себя вести, чтобы понравится жителям земли, и сложившаяся картина человеческой психологии в его голове неплохо помогала ему взаимодействовать с разными типами людей. Но и эти прекрасные навыки, которыми он, безусловно, гордился, не помогали ему развеять это непривычное для прошлого его, состояние глубокой тоски. Каждый раз, когда он проходил мимо, когда-то призрачной стены, он прикасался к ней, храня потаенную надежду, что она может стать дверью в Меридиан. Порталом, который бы мог вернуть его домой. Ему было слишком больно мириться с мыслью, что такое уже никогда не случится. /с этого момента события принимают иной оборот/ Вечер был мрачным и дождливым, и, несмотря на то, что остатки змеиной натуры бывшего лорда любили влагу, он крепко запер дверь, аккуратно поправив табличку с надписью «Закрыто», и ушел в отдаленный зал, чтобы почитать. Устроившись в мягком кресле, взяв хорошую книгу, и, внимая отдаленным звукам дождя, весело барабанившего по стеклу и крышам, Седрик пытался успокоить себя после тяжелого дня. Сегодня стражницы были в магазине всей компанией и много шумели, отвлекая занятого продавца от работы. Их присутствие вызывало внутри Седрика столько гнева, что ему тяжко было держать себя в руках и оставаться дружелюбным. Они вели себя отвратительно: как назло, громко смеялись и шутили. Это приводило его в еще большее бешенство. Так горько было ему смотреть, как эти детишки, страдающие, только что, от юношеской неразделенной любви и проблем с родителями, «приглядывают» за ним. Это было мерзко и унизительно для такого некогда сильного, опытного, хитрого и коварного злодея. Мысли о том, как они, в свое время, дважды одержали победу над ним и его господином, будоражили его так, что, встав из уютного кресла, и отложив книгу, Седрик вновь направился к единственной вещи, которая еще позволяла, в силу светлых воспоминаний, сохранить слабую надежду на спасение бывшему лорду. Стена, как и любая недвижная плотная поверхность в этом мире, стояла неизменно и спокойно в тени книжных полок. И эта угнетающая неизменность и безвыходность только еще сильнее надавила на Седрика, из-за чего он со стоном обрушился на пол и изо всех сил ударил сжатыми кулаками об эту стену. Совершая данное телодвижение, он рефлекторно зажмурился, предвкушая скорую боль в руках. Но он ее не почувствовал. Со всех сторон он услышал магический шелест и, почувствовав знакомый холодок, пробегающий по телу, и узрев сквозь полузакрытые веки бледно-голубое мерцание, владелец книжного магазина провалился в магический портал.