Уголек пепла или Руины мира.

Глава 35. Ее муж вернулся раньше, чем следовало ожидать, но Августа не ожидала его совсем, ее хороший, добрый муж вернулся домой, и все счастье, полученное от встречи с Антонином стало казаться прекрасным сном, который приснился ей очень давно, но который она вспоминала каждый вечер. Они встретились за завтраком, он был сердит и угрюм. Его серый костюм никак не прибавлял оптимизма, да и сам дом, казалось был не рад возвращению хозяина. За окном было солнечно и солнечные зайчики бликами плясали вокруг по белой скатерте и фарфоровой посуде. Августа нарушила молчание первой: — Доброе утро, думала, что ты вернешься позже, не подготовилась, извини, — последнее слово она проговорила совсем тихо шевеля губами, и не смотря на супруга, ей не хотелось его видеть, слышать, ей ничего опять не хотелось, даже извиняться. — Доброе утро, — обычно таким тоном желают смерти, а никак не доброго утра, — нам удалось договориться намного быстрее, чем предполагал. Чем была занята? Это вопрос, обыкновенный вопрос, поставил ее в тупик, и она растерянно подняла глаза на мужа, не зная, что сказать ему в ответ, увидела его колючий и жесткий взгляд, и поняла: он знает, он все знает, а теперь смотрит на нее и ждет, что она соврет или выкрутится, или просто не скажет ничего, промолчит. После такого поворота ей совсем расхотелось извиняться, хотя до этого чувство вины ее не покидало относительно долго, она часами лежала и думала, а что сказать, как? Как объяснить все то, что происходило у нее внутри, теперь же ее объяснения не требовались, теперь ей было даже не совестно, он и так всегда все про нее знал, тихой паутиной контроля за ее жизнью обтягивал ее с ног до головы и именно поэтому она теперь его даже ненавидела. — Чем была занята? — После паузы выговорила она, делая ударение на каждом слове, спина ее стала еще прямее, а взгляд похолодел и теперь она смотрела свысока и как бы насмешливо. Она вдруг так стала похожа на Антонина, что благоверный супруг только сжал руки в кулак под столом, словно на него смотрела не Августа, а Антонин, даже интонация была его. — Многим, да я не вижу смысла в этом разговоре, ты итак все знаешь, какой в этом толк, ты, — она на мгновение запнулась и перевела дыхание, сделала глоток кофе, и снова усмехнулась, — ты всегда ненавидел меня за это, несмотря на то, что пытался любить и любил, лишь в начале. Ты всегда знал, что я не буду твоей, навсегда оставаясь его. Ты знал и именно поэтому губил и себя тоже, ты даже не заводил любовницы, нет, зачем же, тебе нравилось страдать, строя из себя ледяного графа, ты же такой несчастный, нелюбимый женой супруг, даже ночные феи не бывали у тебя больше одного раза подряд. Ты ведь слишком боялся открыться кому-то больше чем на мгновения, ведь держать маску так удобно, ты ведь такой несчастный и обиженный судьбой, — она встала из-за стола, и усмехнулась. — Ты любил делать все по правилам, ты так любил этот роскошный сервиз, — она сдернула скатерть со стола и посуда полетела на пол, разбиваясь на тысячи осколков белым снегом разлетаясь по всему полу шикарной столовой. — Ты, — он встал, — свободна. — Ты правда меня отпускаешь? — Августа бросилась к нему и вдруг обняла, крепко и поцеловала в щеку, муж обнял в ответ, и лишь проговорил, — будь счастлива! — Обязательно, слышишь, обязательно буду и ты будешь, вот увидишь, обязательно будешь! Она собрала вещи в тот же самый день, и даже не позавтракав ушла от него. Свободная и счастливая. Муж же так и остался стоять у окна, хмуро смотря на золотистое солнечное марево. Он не знал, была ли она права в своем злом, жестоком, но таком правдивом монологе, теперь она будет счастлива и будет слать открытки ему на Рождество, и другие праздники, теперь они увидятся лишь однажды, когда будут оформлять развод. Тогда Августа будет улыбаться и говорить, что ей ничего не надо, ни-че-го. А потом он больше никогда ее не увидит, или, зная ее характер, она может быть позовет его на свадьбу и будет искренне рада его приходу, а ведь он ей ничего не скажет, кроме дежурных слов и поздравлений, и возможно он поцелует ее в щеку, поймав негодующий взгляд жениха в ответ. Она снова будет блистать в свадебном платье и начнет жить, а он, что он? Ему бы и хотелось разгромить поместье, устроить скандал, приступ ненависти ко всем вокруг, да почему-то сил да особого желания не возникало, он наверное просто напьется дорогим коньком да завалится спать прямо в одежде на диван в гостиной, швырнув, если хватит сил, бутылку из-под пятидесятилетнего конька об стену. — Принеси лучший коньяк, — щелкнул он пальцами, приказывая домовику. Августа вздохнула спокойно, она, несмотря на все ее заверения, все же слишком привязалась к этому хмурому мужчине, чтобы бросать его вот так, не говоря ни одного слова, да и с чистой совестью ей было намного легче покидать поместье, которое столько лет пыталось быть ей домом. Она радостно взмахнула руками и закружилась. Теперь ей предстоит найти адвоката для Антонина, предстоит занятся кучей дел, таких как поиск жилья, и поиск решений в других бытовых и финансовых вопросов, теперь ей предстоит начать жить собственной, непродуманной никем жизнью и это прекрасно! Августа улыбнулась и сняв номер в Дырявом Котле на неделю, бросив там вещи, вышла на оживленную маггловскую улицу Лондона. Непривычный шум окружил ее со всех сторон и она, поддавшись людскому потоку устремилась в неизвестном даже ей самой направлении. Завернув на очередной тихий переулок, она заприметила кафе, небольшое и уютное - то что ей надо, что бы подумать и уж точно не встретить никого из знакомых. Тони часто водил гулять ее по улицам не магического Лондона, а потом они гуляли здесь и с Лили, пока та не погибла. Августа вздохнула, несмотря на некую разницу в возрасте, они были дружны, и даже не были лучшими подругами, они были чем то большим, они были сестрами, самыми настоящими. Когда она вошла, звякнул колокольчик, предупреждая владельца и персонал о прибытии очередного гостя. Девушка села за стол и заказала большой капучино и десерт. А за окном вдруг полил дождь, быстро перешел в ливень, скрывая солнце за хмурыми тучами, крупные капли воды ударяли об стекло и скатывали, образуя на нем прозрачные дорожки слез. *** Она постучала и аккуратно нажала ручку двери, входя внутрь, сердце сжалось и ее взору предстал силуэт сына, сидевшего на подоконнике, тот увидев ее, бросился к ней: — Мама! Он замер не добегая до девушки несколько десятков сантиметров. Она неверящим взглядом зеленых глаз следила за каждым движением сына, неужели, неужели ее мальчик так вырос, стал таким большим и взрослым, неужели это и правда он? Лили смотрела и плакала, тяжелые, тягучие слезы ручьем лились по щекам. — Мамочка, милая, мамочка, не плачь, пожалуйста, не плачь, — бросился к ней на шею мальчик и тоже заплакал, он знал, верил и ждал, что она придет, и вот она стоит перед ним, и от нее пахнет как в детстве, таком далеком, что Гарри помнит только лишь запах и цвет ее глаз. Регулус проснулся от того, что ему стало дуть сбоку, а тепло, которое давало изначально тело Лили исчезло. Стоп. Где Лили? Он вскочил с кровати и хотел помчаться искать ее по замку, ей же нельзя вставать, она в таком состоянии, она же, Регулус Блэк выдохнул и позвал домовика: — Перенеси меня к Лили! Он оказался в детской Гарри и увидев, как они стоят и как Лили обнимает Гарри, своего сына, он замер в нерешительности, оставаясь стоять на пороге комнаты. Первым его заметил мальчик и радостно крикнул: — Регулус, смотри, это мама! Моя мама, понимаешь? — и кинулся обнимать уже смутившегося Блэка, которые крепко обнял мальчишку в ответ, и притянул к себе и Лили. Так они и стояли, Лили, счастливая, что теперь у нее есть сын и человек, которого она бесконечно любит, теперь у нее есть те, кого можно назвать одним простым, но самым главным словом на свете, теперь у нее есть - семья. — Мама, знаешь, а у меня все хорошо, я правда не хожу в школу, но мы с Регом, то есть Регулусом, то есть с мистером Блэком, — мальчик неловко запнулся, и хотел было продолжить, как этот самый Блэк улыбнувшись, помог, разрешив все его затруднения одним махом: — С Регом, можно просто Рег, — и потрепал Гарри по голове. — Так что вы с Регом? — Возвращая к первоначальной мысли, ласково спросила Лили, не выпуская сына из объятий. — Так вот, мы с Регом учимся, ты не переживай мама, я все-все учу, а еще … — живо продолжал он, рассказывая ей о всех недавних событиях, а она слушала и не могла поверить, что это и вправду не в сон. Регулус уверенным, мягким движением посадил ее на кровать, сел сбоку, она облокотившись на плечо, и прижимая к себе сына, внимательно слушала рассказ Гарри с комментариями Регулуса, если ребенок говорил что-то непонятное для Лили. — Всё, пора спать, мой дорогой, — она ласково поцеловала сына в лоб и закутала в одеяло. — Мама, а ты ведь больше не исчезнешь? — Больше никогда. — Честно-честно? — Обещаю, сладких снов, сынок, — она улыбнулась, когда он закрыл глаза, и встала с кровати, и вдруг пошатнулась, словно все силы разом покинули ее, теплые руки Блэка поймали ее сразу, и он сердито прошипел ей на ухо: — Еще раз ты за отведенное на лечение время встанешь с постели, — обнимая её крепко, он вдруг подхватил на руки и унес назад, в спальню, аккуратно прикрыв дверь в детскую ногой. — Я больше не буду, честное слово, обещаю, Рег, слышишь, больше никогда на свете, ты самый-самый, ты мой родной, — она уткнулась ему в плечо, и обняла несмело за шею, боясь, что все же лишь сон, не более того. — Я тоже тебя люблю, — прошептал ей в самое ухо Блэк, и обнял крепко. Даже когда он заснул, он не выпускал ее из объятий ни на миг, а Лили, сонно щурясь вокруг, улыбалась, не может быть, это не ее жизнь, это все сон, сон, который будет ее жизнью и навсегда ею останется, она сделает все, чтобы его сохранить. Возможное и невозможное, неважно, она сделает все. *** — Да, пожалуй, откуда ты знаешь Регулуса? — Вопрос застал Тома в расплох и рука его дрогнула, горячий кофе пролился на пол. — Ты уверена, что хочешь послушать эту историю прямо сейчас? — Нет, не уверена, что хочу послушать, но точно уверена, что прямо сейчас, — она уверенно кивнула головой и волосы медным каскадом рассыпались по плечам. — Тогда, — он вздохнул, не так просто признаваться женщине, в которую влюблен, что ты и есть тот ужасный монстр, которого знает весь мир под именем Темного Лорда, — обещай, что выслушаешь меня до конца, до самого конца, а уж потом, делай, что хочешь, но сначала послушай до конца, договорились? — Хорошо, да, я послушаю, обязательно, я, — Меда запнулась не в силах говорить еще что-то, ей было страшно от того, что она именно сейчас услышит эту долгожданную правду, но в тоже время ей было необходимо знать правду, любую, какой бы она не была. — Мне, мне не хочется, но надо, — Том вздохнул и в глазах появилась жесткость, непривычная жесткость по отношению к ней, она его никогда не видела таким серьезным, никогда, — мне нужен Непреложный Обет о неразглашении. — Но нет третьего, — она в удивлении приподняла брови. — Если ты соглашаешься добровольно, третий не нужен*, потом объясню подробно, сейчас мало времени, я хочу рассказать все за раз и больше не возвращаться, пойми меня правильно, — он внимательно всматривался в глаза девушки, пытаясь ответить на все свои вопросы, но она лишь кивнула в знак согласия и послушно протянула руку. Синяя лента вспыхнула на запястьях обеих рук и исчезла. — Я был дураком, и теперь открыто это признаю, тебе лучше сесть, — произнес он неоспоримым тоном, когда гостья подошла к окну, кивнув, она села и теперь тщательно всматривалась в его лицо в сумраке комнаты, изучая каждую черточку. — Я долго мог бы говорить об всех моих ошибках, да и про газеты, но если коротко, то я, — Том все же запнулся, запнулся, и вдруг темные глаза стали безразличными, она все равно не сможет ни простить его, ни принять, ни тем более уж понять его, а значит, ему должно быть все равно на нее, на себя, по крайней мере сейчас, это уж точно. — Я - Темный Лорд, Волан-де-морт, а Регулус в начале нашего становления, становления Пожирателей Смерти, долгая история, да и с политической точки зрения мутная, но если коротко, то он мне помогал, был один из самых верных соратников, был из Ближнего Круга, но потом, когда планы стали расходится, а дискуссии не достигали общих точек, он попрощался и ушел, после сложного задания, какого сказать не могу, но на память ему досталось это самое кольцо, и он знал, если он будет умирать, то я в любом случаи его спасу, он знал, что я поступлю именно так, но открытками на Рождество мы не обменивались, лишь раз он прислал мне древнюю книгу из Индии за которой я гонялся семь лет, но не более того. Пожалуй, если говорить коротко, то все так, конец истории. Ты, — он вздохнул, не глядя ей в глаза, — ты свободна, история закончена, а значит ты свободна. — Значит, ты - Том Риддл, вот почему я не знала твоей фамилии, ты думал, что она может быть мне знакома, хотя и не скрывал от меня ничего, просто не договаривал, я не знаю, — она резко замолчала, продолжая мять в руках подол платья, — но Том, ты для меня всегда будешь Томом, обычным Томом, — она подняла на него глаза, вдруг встала и улыбнулась, и подойдя, несмело обняла его, потерянного и не рискнувшего посмотреть ей в глаза. Том, почувствовал тепло ее рук, аккуратно встал, и обнял ее в ответ, она ему верит, верит, верит, она останется с ним, надо только ей все-все рассказать, а сейчас. Сейчас он стоял в собственной кухне и обнимал самую замечательную девушку на свете. А Меда уже ни о чем не думала, она была просто счастлива и если она решила рискнуть тогда, в зеленом сумраке комнаты, значит она точно рискнет до конца, чего бы это ей не стоило. Она устала бояться, ждать неизвестно чего, устала сидеть сложа руки и никому не доверять, она хотела доверять, и она верила, что все будет хорошо, а Том, да плевать, пусть он хоть Темный Лорд, но она словно чувствовала, что пожалуй, он хороший, и этим все было сказано, не будь она Андромеда Блэк. Как хорошо стоять вот так, посредине чужой кухни и просто обниматься с тем, кого ты так мало знаешь, но кого так хочешь узнать и в кого так искренне веришь всем сердцем. Регулусу же Блэку она устроит потрясающую сцену, как только найдет его, и возможно после такого грандиозного шоу у него отпадет охота исчезать на такой большой промежуток времени и не ставить в известность людей, которые за него волнуются. За окнами шел дождь. Тяжелые капили воды падали с неба и казалось, что они совсем стеклянные, мелки брызги при ударе с асфальтом были больше похожи на мелкие осколки. Прохожие сновали по улочкам Лондона, спеша поскорее оказаться в домашней, теплой и уютной гостиной, где они будут пить чай и греться у камина, а возможно, почитывая очередной детекстив известной писательницы - Агаты Кристи, и восхищаясь завтраками Эркюля Пуаро.