Уголек пепла или Руины мира.

Глава 28. Темнота, хоть глаз выколи, приятное всё-таки явление. Темноту Лили не любила, она ее обожала, обожала до потери пульса. Поэтому приглядевшись, а главное привыкнув, она разглядела два кресла, окно, сквозь которое были видны звезды, и камин, пламя лизало дрова и мягко освещало помещение. В кресле сидела Леди Смерть. — Проходи, садись, — она величественно махнула рукой. Лили лишь кивнула в знак приветствия и опустилась на кресло напротив. — Ну что, Наследница, как ощущения? — Странные, — честно ответила Лили. — Какой кошмар! — деланно возмутилась Леди Смерть. — А должны быть приятные, — погрозила она пальцем. Пальцы у нее были бледные, почти белые, как впрочем и лицо, особенно на нем выделялись глаза, черные, они приковывали взгляд. — Приятные?! — Лили возмутилась, вот еще, нет конечно, она благодарна и за честь оказанную ей, и за доверие, но с этим была не согласна. — Молчать. — Голос Смерти зазвучал холодно, в комнате резко похолодало. — Не забывайся, девочка, кто перед тобой! Но, а сейчас к делу. История Рода Певерелл. Сейчас очень многое неизвестно, и еще большое количество вранья. История Рода, настоящая история, будет известна только тебе. Мифи, два бокала красного, — взмах руки и на столике стоят два бокала вина. Огонь отражается и играет на стекле бокалов, изумительное зрелище, девушка смотрит с восхищением, Леди Смерть только фыркает, и продолжает рассказ. — Когда-то давным-давно, когда еще Завеса Мира не была так сильна, и имела некое другое значение, жил один человек. Человек этот был необычен: он владел магией, но необычность его заключалась не в этом, тогда многие владели магией; хотя правильнее сказать Магия владела ими, но сейчас не об этом. Он был рыцарем и возвращался на родину после долгого, изнурительного похода. Шел он через лес. И проходя мимо озера, он увидел девушку в белом платье, что была прикована цепями к берегу, тело находилось полностью в воде, и лишь голова была видна над поверхностью, цепи были ржавые, а взгляд ее глаз полон мольбы. Он остановился, и принялся вытаскивать ее из воды, цепи же разрубил мечом. Потом на руках донес ее до дома. Как она рассказала, тут многие проходили, и проходили мимо, и только он один захотел ей помочь и помог. Она оказалось дочерью богини Эрешкигаль* прикованная сюда богиней Инанной, в отместку ее тете, долгая и муторная история. Но факт оставался фактом. Рыцарь тот вскоре женился и все казалось было хорошо. Но вскоре родились у них три мальчика и супруга его умерла. Он долго горевал и имя его я тебе раскрывать не хочу, не имеет это смысла. Дети росли и вскоре пошли они путешествовать по свету. Между тем богиня Эрешкигаль решила спуститься на землю, посмотреть на внуков. Вот отсюда и сказ про трех братьев, потом их род назвался Певерелл. Вот так. — Леди Смерть закончила и даже вздохнула. — Мало времени у нас дорогая, поэтому перейдем ближе к делу, она откинулась на спинку кресло, прищурила глаза и пригубила вино из бокала. В комнату вошли. Без стука или без какого-либо жеста вежливости. Просто вошли. То был статный человек в черном плаще, высокого роста. Фигура его внушала уважение, и соваться к нему с вопросами, не имеющими должного веса, было бы глупо. Лили робко встала и тихо поздоровалась. — Добрый вечер, — спокойно кивнул он, не обращая на Лили никакого внимания. — Эрешкигаль, я бы хотел поговорить, — тоном, в котором впрочем, не слышалось никакого намека на просьбу, заявил он. — Воланд, — я немного занята, если ты не видишь, — даже не кивнула ему Леди Смерть. — Да и кем же? — он выгнул бровь, голубые глаза его холодно блеснули в темноте, и он наконец соизволил обратить внимание на Лили. Та побледнела. — Наследницей, знаешь ли приходится, — проигнорировала его взгляд она. — Наследницей! — прошипел он яростно, мгновение и он уже стоит перед Эрешкигаль, а та удивленно на него смотрит. Она не ожидала подобного. Воланд зол, нет, будет точнее сказать, он в ярости, в холодной бешеной ярости. В глазах Леди Хель мелькнул испуг, но Лили этого не видит и он велит ей подождать в коридоре, говорит он таким спокойным голосом, что девушке становиться дурно и жутко, она кланяется и пулей выскакивает за дверь, плотно закрывая последнюю. Леди Смерть встает в полный рост, и сощурила глаза, она недовольна. Ростом она по плечу Воланду, но это ей не мешает. Воланд же зол, зол и в ярости, опасное сочетание, особенно для окружающих. — Что ты себе позволяешь? — шипит он ей, слишком близко наклоняясь, прямо почти касаясь губами ее лица. — Я?! — возмущается она. — Ты, — еще тише произносит он, голос его завораживает, но на нее плохо действует подобное. — Ничего, — спокойно отвечает она, мысленно прося его отойти, отойти прочь, прочь от нее. — Ничего? — спрашивает он, подойдя еще ближе, горячее дыхание обжигает ее лицо. — Ничего! — она вскидывает ладони, пытаясь его отодвинуть, глупая надо сказать попытка. Она кричит, выкрикивает это странное слово: “ничего!”. А потом не выдерживает, слезы катились у нее по лицу, одна за другой, и плечи опустились, поникли. — Доволен? Ну, теперь ты доволен?! — она шепчет, глядя в его черные глаза. Так кажется в полумраке. Он аккуратно приближается к ней, а потом целует, словно боится, что она развалиться, разлетится на мелкие кусочки, как фарфоровая тарелка, подбирая губами ее слезы. — Никогда не смей из-за меня плакать, — шепчет ей на ухо, крепко прижимая к себе. — Обещай! — Хорошо, — она улыбается, пряча лицо. Она улыбается. Всё-таки хорошо, что теперь все хорошо. Она — богиня Смерти. Но ничто человеческое ей не чуждо, какая странность, еще эта Наследница, конечно, это прекрасно, что она нашлась и теперь есть кому продолжить великий род — Певерелл. Стоя так, мысли ее плавно уплывают в бескрайний простор океана. Думать не хочется, ни о чем. Воланд же думает, что все же он идиот. Он чуть не потерял ее, из-за своей гордыни и глупости. Эрешкигаль была всегда той, кто верил в него, даже когда и не было веры у него самого, она всегда поддерживала и смело отвергала всех его врагов, не веря им, не веря ни одному плохому слову о нем. Хотя, некоторые из них были правдой, и самое главное Эрешкигаль знала, что правда, а что нет, но она никогда не давала повода лишний раз усомниться в его верности. Она самое дорогое, что у него есть на свете. Она его свет в бескрайней тьме, она — Леди Смерть. Воланд усмехнулся, забавно. Лили стояла в коридоре. Она совершенно потерялась, в себе, во времени, в пространстве. Коридор освещали темные факелы, точнее свет от них был непривычный обычному обывателю, изумрудный огонь освещал коридор. Она постепенно опустилась на пол, как же так вышло, что она тут, а Гарри — там. Барьеры, которые поставил и установил Альбус Дамблдор в ее голове разлетелись на тысячи осколков. Она, какая же она после этого, мать. Она — никто! О, Господи! Мысли ее бились о стенки сознания, гулом отдаваясь в голове. Как же она могла, барьеры, сдерживающие ее сознание, разрушились и паническая атака ударила в мозг. Удалить все лишнее из организма было под силу Магии Рода Певерелл. Рода самой Смерти. Эрешкигаль аккуратно выбралась из таких родных объятий Воланда. — Эй, — возмутился Воланд. — Лили, черт, — выругалась та, выбегая в коридор и обнаруживая плачевное состояние Лили. Воланд же живо подхватил Наследницу на руки и отправился на Землю, а точнее в Англию. — Куда?! — возмутилась Эрешкигаль, следуя за ними. Он не ответил. *** Между тем, Джеймс Поттер тихо радовался, в тайне от Дамблдора. Он был рад, что Лили смогла вырваться и сбежать. Деньги, специально снятые с карточки, положенные туда, куда следует определенно ей помогли. Он дал ей шанс, шанс сбежать. Сам он человек такой, которого уже не спасут, не спасут никак. Сплошные клятвы, иначе он — труп. Хотя, когда Лили выбралась, он вдруг ощутил, что свобода отсутствует. Совсем. Что он никому не нужен, да и жизнь его имела менее смысла, а то и не имела вовсе. Странное было ощущение, а любовница, что любовница, очередная продажная шваль. Хотя она этого не осознает, как забавно, люди которые ничтожны по своей сути этого не осознают, а люди, которые образованы морально, погибают от осознания. Действительно забавно. Джеймс Поттер. Кто он такой? Никто, человек с идиотским прошлым и совсем без будущего, оригинально, другого он пожалуй сказать не мог. Да и вообще стоит ли что-то говорить в таких ситуациях? Джеймс Поттер. Он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Он может позволить себе подобную вещь. Отправляясь на прогулку, Джеймс просто хотел отдохнуть. Но как известно, как не меняй ты места, себя ты возьмешь в любом случае с собой. Улочка была узкая, как впрочем и большинство улочек в данном городе, в самой Италии. Прошел день или два после отъезда Лили, приезжал Дамблдор и они пытались найти Лили, потом он уехал, звал Поттера с собой, но тот состроил мину идиота и сказал, что ему надо прийти в себя после такого неожиданного поворота событий, да и квартира, и прочие мелкие дела, все это ему придется уладить и в итоге Альбус оставил его в покое. На пару дней. Солнце опускалось за горизонт. Был вечер. Он опустился на лавку, около какого-то бара, или что-то наподобие, и закрыл глаза, схватился за голову руками. О, Мерлин! Он, Джеймс разумеется, а не Мерлин, он идиот. Он испортил жизнь себе, полностью ее разрушил, потому как не смог устоять под влиянием этого человека. Но ладно, это его жизнь, и пусть он делает с ней, что хочет, но суть в том, что он сломал судьбу не только себе, но и многим другим людям. Лили, он так перед ней виноват. Стыдно, до ужаса, стыдно. Какой же он идиот. Он сидел на лавке, обхватив голову руками. Так часто бывает в жизни, когда в один прекрасный, а точнее ужасный момент вдруг осознаешь, что ты — идиот и зря слепо верил людям, которые тобой манипулировали, и самое главное, что этим людям ты доверял, и даже считал, ошибочно конечно, друзьями. Самое смешное в этом момент, это когда подходит такой человек и тебя начинает утешать, говорить лживые слова и улыбаться. А тебя от него тошнит. Джеймс с удивлением понял, что у него и друзей-то нет. И что он умер! Так написано в газетах, зарегистрировано Министерством, а значит он может начать новую жизнь. С белого листа. Главное в таком деле не чистый лист, а изменить свой почерк, иначе тут даже и лист не поможет. Джеймс Поттер устало вздохнул. Но у него появилась цель. Прекрасная цель. Начать сначала. Полностью изменить себя. В какой-то момент вдруг стало страшно: а вдруг не получится, вдруг не выйдет, но глупости, если не пытаться, то не узнаешь. — Вы позволите? — на скамью села девушка, вопросительно глядя на него. Джеймс, к его чести, прекрасно знал итальянский, пожалуй, именно это, он готов был оставить из своей прошлой жизни. — Да, прошу вас, — он вежливо улыбнулся, но улыбка его померкла, потому как в глазах девушки он заметил слезы. — Что-то случилось? — Случилось, отчего? — она посмотрела на него серыми глазами, в которых точно плескалась тревога, взволнованность и другие подобные, неприятные эмоции. — А если не врать.. — Я, — она запнулась и даже отвела взгляд своих серых глаз. Он не торопил, он прекрасно осознавал, что девушке надо собраться с духом. — Дело в том, что я, я не могу больше жить, — слезы из ее глаз посыпались градом и она уже хотела вскочить, испугавшись своего порыва, да и вообще, что это она пристает к незнакомым людям, с весьма странными вопросами, но Джеймс схватил за запястье и посадил ее к себе на колени, словно она — маленький ребенок и ничего не смыслит, крепко обнял руками, чтобы она не упала, и спросил: — Почему? — Потому как, я совершенно не годна для жизни, и, — хотела она продолжить, но он закрыл ей рукой рот. — Помолчи, сиди молча и смотри на закат. Закат и вправду вышел чудесный: темно-синее небо было изрезано полосами всех цветов радуги, а красное раскаленное солнце скрылось за горизонтом. Постепенно город засыпал. Гасли вывески кафе, ресторанов, магазинов, и наоборот зажигались уличные фонари. Девушка сидела у него на коленях и боялась пошевельнуться, потому как, это ей было совершенно не нужно. Своими невозможно серыми глазами, она как будто впитывала атмосферу вечера, покоя и уюта. Джеймс же Поттер впервые за столь долгие и явно неинтересные, откровенно говоря, скучные годы, наблюдал за закатом. Это казалось бы обычное, для простого обывателя, зрелище, полностью поглотила его разум, ум, сознание. Он с удивлением и с удовольствием наблюдал, такую картину природы. Синее темное небо, с пятнами красного, фиолетового, розового, бордового, сиреневого, голубого, зеленого, янтарного, салатового цвета просто очаровало его. Девушка, что сидела у него на руках, вовсе не мешала восприятию, а даже наоборот казалась неотъемлемой частью пейзажа.