И в этот миг, клянусь, мы были бесконечны

Вы знаете Иосифа Бродского? Конечно знаете! У нас же век такой, знать все о суицидах, депрессиях и о прочей темной лабуде… После моего признания прошел месяц с небольшим, за окном уже стоял апрель, а точнее середина апреля, а в моей жизни все жил февраль… и у меня было как у Бродского, только не ночное одиночество, а постоянное. И я свыкся с ним. «Когда теряет равновесие твоё сознание усталое, когда ступеньки этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюёт на человечество твоё ночное одиночество…». … и я также потерял равновесие, и мое сознание стало не то что усталым, а… расшатанным, и не нужным, а моя жизненная лестница просто ушла, не из-под ног, а куда-то по своим делам, очевидно. Я не виделся с Аней, хотя она мне часто звонила, но я отвечал ей, лишь писал смс, что жив, а на вопрос: «Ты как? Как себя чувствуешь?», я лишь тупо усмехался и молчал. Родители пару раз звонили, я сказал, что занят, и этого и им, и мне, хватало. Я давно не был в церкви, и не общался с отцом Виктором. Мне не хватало этого чувства спокойствия, тишины, но я не могу туда прийти, потому что не мог раскаяться. Или не хотел? На работе вот только делал успехи. Мой отдел был признан лучшим, и самым продуктивным. Я полностью отдавался работе и не думал ни о чем, когда был в офисе. Она стала для меня лекарством. Приходил к восьми, уходил в одиннадцать, я бы и сидел дольше, но меня выгоняли. В последнюю неделю, начали в девять гнать, даже приказ повесили, мол, работать строго по графику, сверхнорму мы не ценим и не платим за нее. Пришлось смериться. О Вите. Первую неделю моего бесследного пребывания в нигде дама часто названивала мне. Потом реже, реже, и реже. Сейчас она мне уже не звонила вообще. Но я сам понимал, своим затуманенным рассудком, что и с ней, как и с Наташей, я поступал, как последняя свинья. Но я не знал, что мне делать дальше, жить или не жить, как существовать, поэтому, пока я не мог ничего предложить ни ей, ни себе, ни-ко-му! Иногда мне звонил Игорь и Ромуальд, предлагали выпить, я говорил, что не пью, при этом убирал очередную бутылку под стол. Снова лгал всем. В первую очередь себе, и от этого была как у Экзюпери: «Я пью, потому что мне словесто, а совестно мне от того, что я пью». Вроде, о всех и о всях рассказал. Сейчас вновь лежу в кровати, рядом кот, ожиревшее рыжее существо, и книга. Бродский. Я следовал его указаниям. "Не выходи из комнаты, не совершай ошибку... Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку? За дверью бессмысленно все, особенно -- возглас счастья. Только в уборную -- и сразу же возвращайся. О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Потому что пространство сделано из коридора и кончается счетчиком. А если войдет живая милка, пасть разевая, выгони не раздевая. Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло. Что интересней на свете стены и стула? Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером таким же, каким ты был, тем более -- изувеченным? О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу. В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной. Ты написал много букв; еще одна будет лишней. Не выходи из комнаты. О, пускай только комната догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция. Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция. Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были. Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса". P.S. отзывы, комментарии, оценки, критика приветствуется! Приятного чтения, дорогие читатели!