И в этот миг, клянусь, мы были бесконечны

-Ты? – Вита удивленно посмотрела на меня. –Что ты тут делаешь? И я тебе звонила несколько раз, вообще-то, а обычно, я не звоню парням. – Она недовольно скрестила руки на груди. -Я был в командировке, - солгал я. – Вне зоны доступа сети, и я передал тебе письмо. – Зачем я вру? Я за это время столько врал всем, сколько не врал за всю жизнь. Хотя… В одиннадцатом классе я этим злоупотреблял. -Какое письмо? – удивилась девушка. -Сообщал об отъезде. -Как ты передал это письмо? – допытывалась подруга. В это время я параллельно скидывал с себя одежду. -По старинки, - съязвил я, - через почту. -ААА! Ну тогда оно дойдет через лет пять! К чему эта романтика? -Тебе не нравится? – спросил я обнимая девушку. -Нет, я стала инфантильна к этому, - рыжая отошла от меня. – Прости. – Первый раз я увидел на ее лице эмоции. Она была… грустная? Озадаченная? Печальна? Я не мог понять, но это была эмоция. И Снежная королева растаяла. -Почему? – я вновь попытался обнять Виту. Но она отошла от меня еще дальше. -Я не хочу об этом говорить, - вяло ответила рыжая, - пошли в комнату. -Пошли, - согласился я. Я лежал в кровати с рыжей и думал, почему она такая озлобленная? Кто или что сделал ее такой? Какой-то урод выкачал все эмоции из Виты, и сейчас она была отстраненной, бессердечной стервой. Или она просто казалось такой, а там, где-то далеко в душе, хотя говорят у рыжих нет души, она хрупкая и ранимая. -О чем ты думаешь? – спросила она. -О тебе. О тебе, о тебе с утра до ночи шелестит на деревьях листва. О тебе над открытыми окнами, оставляя след в белом пуху, плывут облака. – Пропел я. -Что за бред? – рыжая приподнялась и удивленно посмотрела на меня. -Это песня! – возмутился я и шутливо ударил Виту по голове. Она попыталась отбиться, но я крепко зажал ее. -Ты слушаешь такую ваниль? – она села мне живот. -Это не ваниль, а лирика, и это я тоже слушаю. –Уточнил я. -Что ты еще слушаешь? -Разное. КиШа, Тараканы, Трубецкого, Секс Пистолз, и в этом роде, - перечислил я. -Даже в названиях групп есть «СЕКС», ты не исправим. -Почему? Это панк, мне нравится драйв. -Поэтому у тебя столько тату и шрамов? Кстати, сколько их у тебя? -В сумме двадцать семь. Тринадцать тату, а остальное - шрамы. -Ого! А что означают эти тату? -Разное. Вот это, - я показал на татуировку, которая находилось на груди чуть левее правого соска, - Ярило – славянский Бог. Эта - я показал на левую руку выше локтя, - Нептун – Бог морей, но, я тут добавил корректировки и он у меня получился такой драйвовый, панк водяной, на спине у меня все понятно вроде, часы на дереве. Такой сюрреализм. -А это что? – Вита показала на тату в области паха. Я нахмурился. Эту татуировку я набил в сентябре того года, перед окончательным отъездом… Наташи. -Это Феникс. Видишь, - я показал на серый пепел, - это его начало, потом вихрь, эти красные пятна, его крылья, вот клюв, и глаза, а это – я показал на ярко-красные, рыжеватые, золотистые полосы, - это хвост. -Я вижу! Это точно птица! Ты сам придумал? -Да, все татуировки придумываю я сам. И к ним эскизы, а один пьяный мастер набивает их мне. -Ты у меня талант. – Она поцеловала меня в губы, я ответил на поцелуй и потянул рыжую к себе. Побрыкавшись еще с минут пятнадцать мы легли спать. И все равно, я чувствовал себя одиноко…