Ноты

Луна не умеет слушать. Слышать - умеет, делать нужные выводы - тем более, а вот слушать - нет, и никогда не умела. Луна - прямая и сильная, меч карающий в руке Цефеида, слишком похожа на младшую сестру: "сломать или сломаться", но пока что упорно выбирает первый вариант. Лина вспоминает об этом, когда читает очередную записку от неё в стиле "Умри, но сделай!". Лина очень любит старшую Инверс, и эта любовь, вполне возможно, прямо пропорциональна расстоянию. Нота «до» стучит бамбуковой палкой по деревянному полу, сразу за словами «Иди, посмотри свет». В путешествиях выясняется множество интересных вещей: волшебница определяет места, где водится рыба по птицам с ярким оперением, погоду по ветру и облакам, отличает плохие таверны от хороших по песням менестрелей, находит путь по звёздам и солнцу. Шаг за шагом, она открывает для себя огромный и невероятный мир. Инверс не совсем понимает, как сестра могла променять все это на быт официантки. Лина долго не спит вечерами в гостиницах, учится слушать, как спокойно и равномерно дышит город, потому что это то, чему Луна не смогла ее научить. Нота «ре» раздается громовым хохотом хозяина постоялого двора. Старшая снова пишет «Заткнись, и делай что говорят!», и девушка даже начинает задумываться: а не попросить ли ей политического убежища у Фибрицио, но это, все-таки, уже слишком. Храмы - величественные и прекрасные - девушка не посещает: ей они кажутся слишком пафосными. Только порой бросит к алтарю Маркия, Бога-Странника, кошель с золотыми монетами или пару драгоценных камней. Лине интересно: когда Цефеид внимает молитвам своего Рыцаря, доносится ли до его слуха ее имя? Нота «ми» застывает в витражах церковными песнопениями. В какой момент за ее спиной появляется тень, она и сама не скажет. Кселлос смотрит искоса или прищурившись, от прямого взгляда дрожь проходит по позвоночнику; волшебница почти привыкает к этому. Жрец не ходит напрямик: окружными путями, уговорами или лестью добивается того, что она поступает по его желанию. Лесть или уговоры, но он ее не ломает, и за это Лина чертовски ему благодарна. «Знаешь ли ты, сестра, как поет драконья чешуя в полете, о чем говорят горные ручьи, как барабанными ударами трещит огонь, рожденный моей магией? Он – знает.» Нота «фа» теряется где-то в мягком голосе священника, рассказывающего страшную историю. - Умрете, госпожа Лина, - Кселлос прижимает ее к стенке в каком-то узком переулке; в сиреневых глазах – злость и дикое, первобытное пламя, - я вас из-под земли достану. Волшебница кивает, потому что он-то достанет, достанет и заставит пожалеть о такой глупости как смерть. - Вот и договорились, - выдыхает жрец. У девушки мелькает мысль, что вот за это ей точно не жить, а потом уже ничего не мелькает: у Кселлоса было достаточно времени, чтобы научиться целоваться. Нота «соль» остается осколками разбитого стакана на мостовой. У Лины – розовые лепестки в волосах, на руках – кровавые амулеты, царапины на локтях и коленях: следы драк, в которые она постоянно ввязывается. У Кселлоса – куча тайн, скелетов в шкафах – не сосчитать; волшебница ради забавы на каждый голый череп после знакомства вешает мысленную бирочку с номером и кратким описанием. Ее ждет впереди столько дорог: если считать внешний мир – на всю жизнь хватит. Жрец стоит на шаг позади, но все равно – рядом; не повелителем, но и не слугой – равный с равной; Лина улыбается и идет вперед. Столько работы: составить подробную карту внешних земель, разузнать все про их население и традиции, а потом можно будет напроситься в исследовательскую экспедицию, что собирается отправить принц Филионел через пять лет. Нота «ля» звенит дверным колокольчиком очередного трактира. В Зефирии светит солнце, отражается бликами от речки; Луна набирает воды, стараясь не замочить рукава. Она уверена: скоро Лине надоест пыльный путь и она осядет, как и старшая сестра, будет работать в родном городке, а там стоит выдать ее замуж за какого-то богатого купца, чтобы занималась детьми и не лезла в судьбы мира. Просто Луна совсем не умеет слушать. За окном птичьими голосами нота «си» поет о том, что Лина домой не вернется.