***
Кирию Зеро, если говорить откровенно, не понимал, что же такое с ним твориться. Он совершенно запутался в себе, а окружающие не вносили ни грамма ясности, еще больше все усугубляя. Что собственно происходит, раз у него, охотника по крови, столько сомнений? Почему не хватает решимости убить опасную наглую вампиршу? Ведь для этого надо сделать только самую малость — нажать на курок. Ему неоднократно приходилось убивать кровососущих тварей: безумных, безжалостных, опустившихся. Может дело в том, что Кураме не такая? Или просто кажется другой? При близком контакте с ней тело, словно чужое, не слушается, а одно маленькое движение кажется непосильным… «Я ненавижу чистокровных! – юноша сжал голову ладонями, пытаясь понять себя. — Или же нет? Черт, как все сложно! Почему я не могу думать о ней, как о безжалостной убийце? Кураме сама недавно показала, на что способна. И никакого чувства вины о содеянном за ней не заметно. Значит ли это, что Шицу ничем не лучше Курана? Безусловно. Тогда почему каждый раз всплывает чувство понимания и доверия, как к ней, так и к ее словам? Погибшие муж и ребенок, старое знакомство с Кроссом и Кураном... Боже. Сколько же лет этой темноволосой бестии, выглядящей подростком??? Нет, зачем мне вообще это знать?! Она чистокровный вампир, а значит – главный враг, и мой долг избавлять людей от таких, как она, но вместо этого я… Она говорила, что вампиры пьют кровь возлюбленного, дабы заполнить пустоту. Противно! Есть в этом что-то животно-первобытное! Причинять боль, чтобы удовлетворить себя. О какой любви здесь может идти речь? Проклятая кровь, связавшая меня с Шицу! Неужели она меняют меня изнутри? Если так, то становится понятно, почему Ичиру так изменился после крови той женщины, Хио Шизуки . Сколько он ее выпил, прежде чем поборол свое болезненное тело? Кто знает, что Шизука внушила ему через свою кровь Если я прав, то оказывается гильдия еще много не знает о возможностях чистокровных. Как они могли упустить это из вида? Имея такую власть над другими, чистокровные не имеют права на существование, иначе никто будет не в силах противостоять им, и тогда вдвойне непонятно, почему они еще не подчинили всех себе…» Помимо прочего, Кирию стал слишком беспечен. Сколько раз он ругал Юки за подобное поведение? Сердился, что она не бережет себя, доверяясь Курану. А чем он сейчас лучше? Разговаривал с Кураме, совершенно позабыв об осторожности. Если бы та решила напасть, то охотник и «Кровавой розы» не успел бы вытащить. Что тогда? Вновь ощутить остроту клыков, разрывающих тонкую кожу шеи, и чувствовать, как по телу разливается неприятная немощь, предвещающая скорую смерть? Какое Зеро имеет право упрекать Юки, когда сам позволил заморочить себе голову! А что самое отвратительное – не может найти согласия самим собой и ищет оправдания собственным низменным желаниям! Испытывать непреодолимую тягу при виде крови – это как наваждение, дьявольский соблазн, перед которым почти невозможно устоять. А после приходит отвращение от сделанного… Чье-то теплое, осторожное прикосновение. Юки. Та, что удерживает зверя внутри. - Зеро, что с тобой? Ты дрожишь. Наверное, замерз? Пойдем внутрь, — озабоченные карие глаза, смотрящие в самую душу. Он просто не достоин ее помощи. - Все хорошо, — шепчет в ответ юноша и прижимает девушку к себе. Может он и не должен этого делать, но сейчас она ему необходим.— Юки? - Что? - Почему ты никогда не осуждаешь? Что ты чувствуешь ко мне? Приемная дочь ректора не ждала такого вопроса. Он привел ее в замешательство. «Как я могу ответить, если сама не знаю…» — Юки непроизвольно отстранилась и опустила голову, скрыв лицо под упавшими на него волосами. - Прости, я…я не знаю, — с трудом проговорила девушка и, развернувшись, бросилась бежать. Она пока не готова отвечать на этот вопрос. Ей нужно время, которое утекает так стремительно, что она не поспевает за ним…***
Ночь – это всегда особое время. Ночью оживают потаенные страхи и сбываются сокровенные желания, а окружающая реальность кажется другой: волшебной, манящей. А что может быть сказочнее, чем оказаться в настоящем старинном особняке, в компании утонченной прекрасной леди? Кажется, мечты вот-вот исполнятся. Сара восседала в своем любимом кресле, обтянутом темно-синим бархатом, являя собой воплощение аристократизма. Идеальная осанка подчеркивалась темным платьем с высоким горлом, настолько консервативным, что не будь оно разбавлено голубым ожерельем, девушка была бы скорее похожа на монахиню. Волнистые золотистые волосы были перекинуты через плечо и перехвачены вверху голубой лентой в тон украшения. Уголки губ чуть подрагивали, пытаясь сдержать улыбку. Напротив «Белой королевы» сидел миловидный юноша, лет семнадцати на вид, не больше. Его внешность была несколько женственной, но Саре это даже нравилось. Его почти детская неловкость и смущение забавляли ее. Настроение было как никогда хорошее, и чистокровной хотелось немного поиграть перед тем, как приступить к трапезе. - Подойди ко мне, — вампирша изобразила приглашающий жест. Юноша, заворожено глядя на тонкие белые пальчики, послушно поднялся и, сделав несколько шагов вперед, остановился, боясь приблизиться к объекту обожания. По всему телу расползалась сладострастная дрожь. Юноше казалось, что эта девушка – богиня, не иначе, а сегодня ночью их свела сама судьба. - Ближе, — потребовала Сара и сама привстала навстречу, так ее съедало нетерпение. Глаза азартно заблестели от предвкушения. У ее новой игрушки должна быть замечательная на вкус кровь. Юноша же принял это за выражение любовной лихорадки, испытываемой богиней. Сердце в груди учащенно забилось, разгоняя по телу кровь. Девушка облизнула нижнюю губу кончиком языка. - Покажи мне, как ты меня любишь, — попросила Сара. - Богиня, — выдохнул юноша и упал перед вампиршей на колени. Дрожащими от возбуждения и значимости момента руками он обхватил узкую ладонь чистокровной и начал поочередно целовать каждый пальчик. Ширабуки не мешала, пока оставляя своей жертве свободу действий. - И это все, на что ты способен? – саркастично поинтересовалась чистокровная. - Я все положу к Вашим ногам, — жарко выдохнул он, резко вскакивая. – Просто позвольте мне любить Вас! Юноша заключил ее талию в кольцо своих объятий и притянул девушку вплотную, позволив себе вольность начать расстегивать длинный ряд пуговичек платья. Он был уже на пределе и, потому, получалось плохо. Близость вампирши приводила мысли в беспорядок, а все происходящее виделось ему как яркий нереальный сон. Даже ее запах сводил с ума. Расправившись с половиной пуговиц, он попытался рывком стянуть верх платья, но не тут-то было. Сара вдруг ударила его по рукам и холодно прошептала ему на ухо, почти касаясь губами и щекоча своим дыханием: - Ты действительно думал, что достоин меня, жалкая тварь? - Богиня… — не понимая причины такой внезапной перемены, сдавленно произнес юноша. - Молчать, — приказала чистокровная, легонько взмахнув рукой. Дарованная ей при рождении сила не подвела, и юноша врезался в стену, лишенный какой-либо возможности двигаться. - Ч-что происходит? – не на шутку перепугавшись, закричал он. Почему-то девушка в одночасье перестала казаться ему богиней, став похожей скорее на фурию из ночных кошмаров. На лбу выступили холодные капельки пота. — За свои ошибки всегда нужно расплачиваться, — заметила Сара, обнажая клыки. Крики юноши нисколько ее не волновали; мысли вампирши уже кружили вокруг той, кого она желала осушить до последней капли крови – Кураме Шицу, убийцы ее старшего брата.